Старики устраиваются рядом с передвижной жаровней, заказывают вино, шашлычки-каламаки. Сумки с луком-пореем, свеклой, картошкой, брокколи, апельсинами расставляют вокруг стола. Советуют товарищу:

– Михалис. Ты бы снял пиджак – жарко.

Михалис усмехается:

– Вот еще. Я уже снял один раз! Когда в поезд зашел. Где теперь мой пиджачок, бог знает. Может, в Салониках, а может, вернулся обратно в Афины. Больше такую ошибку я не повторю!

– Пиджак еще ладно, – вступает в диалог еще один старик. – У меня был случай. Ехал я в Амальяду, но заснул… Просыпаюсь – красота: огни, платформа огромная… Думаю – как изменилось все… И к лучшему… Раньше темь – глаз коли. Выхожу на перрон, говорю – о, ре браво, Амальяда! Как ты похорошела! А мне какой-то парень: эй, отец, ты что – свою станцию проспал? Мы в Пиргосе, конечная… Эх… Аты говоришь пиджак…

Соседняя жаровня выше жанром. На столах бумажные скатерти, в солонках соль вперемешку с орегано, меню богаче. Стейк свиной и говяжий, кебабы, домашние колбасы, запеченная в духовке поросятина – большая (свинина) и малая (молочный поросенок). Вино не как обычно – анонимное красное и белое, а душистое «мосхофилеро» и кисловатое «агиоргитико».

Здесь обосновалась молодежь. Естественно, никаких покупок. Пришли нарядные, налегке – мир посмотреть и себя показать. За столиком парочка влюбленных и подруга. Парень под высоким напряжением, так и кипит вокруг своей любви. Вскакивает то за салфеткой, то за хлебом, то за стаканом, то за водой. Садясь, каждый раз лезет обниматься. Девушка, следуя старинному этикету прекрасной дамы, сидит смирно, как голубица. Вздыхает, искусно смущается. Глаза в пол, как у схимницы. Ее интерес выдают только подробный макияж и идеально выпрямленная спина. Подруга вне игры, ей явно не нравится роль статиста, она предлагает побыстрее начать есть, а то, дескать, скучно.

– Хриса! – взмывает кверху кавалер. – Что ты будешь? Я уже заказал колбаски, кебабы, дзадзики, лепешки. Но это закуски, пустяки. А что ты будешь есть? Свиной стейк или говяжий?

– Я не знаю, Ставрос… Наверное, ограничусь колбасками, кебабами, дзадзики и лепешками… Я вообще-то на диете… Боюсь, не влезу в платье.

– Да ты что! – вспыхивает парень. – Мы же договорились. У нас же пир! Ты говорила, что хочешь нормально посидеть, как люди! Я запланировал! Так что – свиной или говяжий?

– Ну… свиной! – решается невеста.

– Ты что, Хриса, – дождавшись ухода Ставроса, отчитывает ее подруга. – Почему ты выбрала свиной? Говяжий ведь вкуснее и дороже!

– Потому что я его люблю! – отвечает пунцовая от собственного признания невеста.

– Да что ты понимаешь в любви? Понимала бы – заказала бы молочного поросенка! – возмущается подруга.

В чем в чем, а в любви греки разбираются. Приходится. Уж очень аппетитен местный мануал.

У продавцов рыбы на рынке интереснее всего. Во-первых, у них красивые прилавки: разноцветные рыбы, огромные, с мужскую ладонь, креветки густого темно-красного цвета из Атлантики и маленькие, бледно-розовые – свои, эгейские. Во-вторых, у них весело и громко: комедия дель арте идет без остановки, хочешь – будь зрителем, а хочешь – персонажем.

– Все свежее, дешевое и греческое! – кричит рыбник. – Исключительное качество!

– А как же креветки? – спрашивает придирчивый покупатель.

– Ну да, пардон. Креветки подкачали. А вы купите их из жалости. Не всем везет родиться в Греции!

– Вы с ним? – спрашивает у меня Прокопий, кивая на старого-престарого деда, весьма, впрочем, бодрого: недешевая шляпа, на брюках – великолепные стрелки, в руке – грейпфрут.

– Нет, – говорю, – я сама по себе.

Прокопий низко кланяется, прося прощения. Старик оглядывает меня критически, наклоняется к Прокопию и что-то долго ему шелестит на ухо.

– Господа! – оглашает на весь рынок брейкинг ньюс Прокопий. – У него отношения с девушкой двадцати двух лет! Боже! А моей, – продолжает Прокопий с сожалением, – моей уже 35. Но что поделать? Я влюбился. Она сказала, что она ангел, и я ей поверил!

– А у тебя хорошая нога! – интимно понизив голос, обращается Прокопий к мужчине, купившему у него два килограмма рыбы-соль.

– То есть? – изумляется покупатель.

– Как только ты сюда ступил, торговля так и закипела!

На прошлой неделе дораду я покупала у Алексиса. Народу у него всегда много, очередь человек пять-семь. Передо мной втиснулась старушонка. Крошечного росточку, тонкая, как комар, но выражение лица грозное – «фронтом командовать». Спрашивает с наездом:

– Алексис! Моя рыба уже почищена, я надеюсь?

– Когда мне успеть? Вы же пять минут назад ее купили. Не видите – люди ждут, не отвлечься. Походите еще, погуляйте.

Старушка проворчала что-то едкое, дескать, надо просто работать быстрее.

Алексис скрипнул зубами, как ручной тормоз. Покраснел, как креветка. Разгорячился.

– Вообще-то я вам исключение делаю! Ценить надо! Рыбу на рынке чистить запрещено законом. Греку, конечно, закона недостаточно! Греку нужно, чтоб его проверяли! Каждую неделю комиссия и штрафы – вот что нужно греку!..

И так далее, и так далее. Ругался всласть и никак не мог остановиться.

Прихожу к нему через неделю за своим анчоусом, смотрю – он женщину поставил на чистку. Спрашиваю его:

– Алексис, как же так? Вы же говорили – запрещено, закон… негигиенично… А сами чистильщицу взяли?

– Это не чистильщица! – смеется Алексис.

– А кто?

– Это… это самый быстрый в мире хирург!

О том, как в Греции делают пасту «орзо». Это вот что: на вид – рис, а на самом деле – макароны. По-гречески блюдо называется «ювеци».

Самое главное – купить вкусное орзо. Оно может быть на овечьем молоке, на коровьем, на козьем. Может быть белесое, а может – оранжевое, если яйца домашние. Может быть с базиликом, кабачком, флоринскими перцами… В этот раз у меня было критское, с кабачками и травами.

Второе самое главное – купить свежее мясо. Честно говоря, все и началось с того, что я удачную купила говядину. Ах, как она пахла! Сладкими детскими слезами, цветущими лугами, парной молочной пеной. А какая она была розовая, блестящая, пружинистая. Мясник разрезал ее на красивые ровные кусочки; так грациозно способен резать только очень большой и очень острый нож. Прямо не кусочки вышли, а ножки балерины.

Третье самое главное – это соус, красный. Его основа – это мелко нарезанный лук, который надо долго-долго, терпеливо карамелизовать, с давленым чесноком, с веточкой чабреца, или что вам там послали боги – палочку корицы, гвоздику, лавровый лист. Не будет лишней и морковь соломкой.