– С какой стати? Мы даже незнакомы.

– Ты просто не помнишь.

– Даже если так, то сейчас тебе лучше держаться от меня подальше.

Ее робость пропала.

– Давай без идиотских фраз в стиле «Сумерек»: «Я слишком опасен, держись от меня подальше», бла-бла-бла. Чушь собачья!

Он удивился и снова посмотрел на нее, но уже внимательнее.

– Что ты обо мне помнишь, раз мы уже знакомы?

Глаза ее забегали, она отчаянно пыталась что-то придумать.

– Ты был хорошим… человеком. Но с тобой случилось много всякого дерьма.

– Это можно сказать о любом. Еще.

– Больше всего ты боишься навредить остальным.

– Очевидно.

Она злилась, и это было забавно.

– Ты знаешь, что все это – обман. Знаешь и боишься признать.

Да, в точку. Но он молчал.

– Ты боишься Асмодея, ты видел его, подозреваешь, кто он на самом деле. Тебе кажется, что ты не можешь вырваться из этого города. Настолько, что ни разу не пытался. Ты ощущаешь потерю. Постоянно. Не помнишь, что или кого ты потерял, но горечь осталась. Твой психиатр…

Она говорила на одном дыхании, глядя ему прямо в глаза. Она испугалась, сжала руки на коленях.

– Черт, это была плохая идея. – Она поспешила уйти. – Очень плохая идея.

Он не понимал, что происходит.

– Я… черт. Забудь. Это все бред. Это очевидно. Я все это услышала…

Она уже схватилась за ручку двери. Аппарат отчаянно запищал, его сердце ускорилось.

– Кто ты, черт побери, такая?

Девчонка застыла. Она боялась.

– Глупый человечек, – он сам ответил.

И она ушла. Закрыла дверь. Побежала по коридору. Шаги звучали в такт писка аппарата.

Ивейн

Кольт великодушно согласился развезти нас по домам. Время было позднее, автобусы уже не ходили, денег на такси не было. Каспий не брал трубку и делал это мне назло. Стыдно признаваться, но я нуждалась в нем. Каспий умел меня утешить и подобрать нужные слова. Я была даже не против демонического обаяния, хотелось того ощущения полного покоя и легкого намека на влюбленность. Уоррен так не мог. Он рассуждал логически и соврать, что я поступила правильно, не смог бы.

– Может… он тебя и вспомнит. – Но мы знали, что пытаться пробудить психологически личность Кави опасно. Его сознание будто обнесено забором под напряжением, стоит новой личности подойти к ней, коснуться – случится разряд.

– Завтра мы займемся твоим мемориалом, – говорил Кольт, – допросим Кави, попытаемся выбить из него правду. Здесь два варианта: либо он окончательно свихнулся и нанес повреждения сам, либо он кого-то покрывает.

Очень надеюсь, что второе. Но покрывать он мог лишь одного человека – Дин. По крайней мере, по ее словам, она единственная в списках его контактов, более того, она его дилер. Но хотя вервольфы вспыльчивы и опасны, зачем ей это делать?

– Да, я тоже думаю о Дин. Но это не в ее стиле. Я ее хорошо знаю.

Даже не хочу знать подробности их взаимоотношений.

– Эй, парень, включить сирену, чтобы разбудить твоих родителей? – спросил Кольт, когда мы подъехали к дому. Уоррен перепугался и шутки не понял. – Будешь крутым парнем.

– Откуда в тебе столько оптимизма, Кольт? Тебе завтра разгребать кучу дерьма.

– Завтра у меня ужин, если ты не забыла. – Он весело подмигнул мне. Кровосос. – Выскакивай, малыш, – крикнул он пришибленному Уоррену. – Надеюсь, это была твоя последняя поездка в полицейской тачке.

На газон выскочила обеспокоенная мать Уоррена: со спутанными волосами неясного бордового оттенка, в халате и с очками на лбу, такая тонкая и энергичная. За ней, едва передвигая ноги, спешил полный бородатый мужчина. Меня редко посещала грусть на тему «несчастная сиротка», но сейчас был именно такой момент. Меня-то никто не встретит у дома, разве что глиняное чудовище.

– Пока, Ивейн, до свидания, шериф Кольт, – робко произнес Уоррен, отбиваясь от громких возгласов родителей.

– До встречи! – сквозь улыбку крикнул шериф. Да, шуточки у него в стиле моего братца. – Что? Вампиры – жестокий народ.

Сегодня был день потрясений, смеяться мне не хотелось. Стоило покинуть хижину, как я нашла собственный посмертный мемориал, а затем отправилась в больницу поболтать со старым другом, которого ранили ножом. Может, не стоило выходить? Вела бы милые беседы с Вендиго о съеденных сестрах. Зачем я об этом вспомнила?

Лавстейны живучие, не было ни одного мертвого младенца за все время нашего существования. Значит, был аборт. Интересно, по чьей инициативе: отца или Элизы? Кто-то мог быть на моем месте, нести груз моей ответственности на себе. Как странно сознавать, что ты мог просто не родиться. Даже не знаешь, как отнестись к такой перспективе. Сейчас – точно с облегчением. Возможно, у меня была бы старшая сестра, и я посмотрела бы, как она разбирается со всем этим дерьмом, которое приходится разгребать сейчас мне. Возможно, она была бы сильнее, умнее или красивее меня – просто лучше. Интересно, носился бы с ней Кави или я так и осталась бы его любимицей? Сомнительно.

– Приехали. Увидимся завтра.

Я вышла в раздумьях. А если первенцем был бы мальчик? Вольфганг обожал бы его, как и отец. Может, у нас была бы нормальная семья. Мальчик точно со всем этим справился бы. Говоря честно, нескладная девчонка выглядела менее солидно в глазах нечисти.

Стоило только вспомнить, кто в Комитете: образец молчания и кротости – зомби Ленор, мальчишка Дин да старуха Далия (еще неизвестно, как она этот пост заполучила). Я зашла внутрь. Было пусто. Вольфганга не оказалось. Будто он знал, что мне нужно было расспросить его о моих вещах. Даже Голем меня не встретил. Становилось жутко.

Я наступила на что-то мягкое, словно на жвачку. Посмотрела под ноги. Кусок глины.

Я влетела в кухню – никого. Гостиная, коридор, черная лестница, гостевая спальня, библиотека – пусто. Только ошметки глины. Думала уже бежать в подвал, как внизу зажегся свет.

– Голем! – крикнула я в надежде услышать громкий топот чудовища. Ничего.

Под рукой оказалась ваза. Пусть я устала, морально вымотана, но снова залезть в мой дом никому не позволю. Огреть вазой по голове еще смогу.

Я спустилась вниз. Тень мелькнула по паркету. Незнакомец скрылся за углом. Прокравшись за ним, я уже занесла вазу над головой, но гость обернулся.

– Эй, ты чего?

Ваза вылетела из моих рук и разбилась о пол, а во мне что-то сломалось от перенапряжения. Это был Каспий с невинной улыбкой.

– Ты чего, Ивейн? Я же говорил: буду отщипывать по кусочку от Голема. Да ладно, я пошутил. – Он рассмеялся. – Я купил в магазине обыкновенную глину и раскидал по дому. Ив! Я пошутил, все нормально, – добавил он уже с явным беспокойством.