— Ну же, рувита, я настаиваю. Уверен, вам понравится, — почти насильно вложил он мне в руки коробочку.

Ожидая худшего, я прикусила губу и нехотя открыла футляр. Точно! Вот я так и знала, что там какая-нибудь драгоценность, которую совершенно невозможно принять от постороннего мужчины.

— Рув, это… очень красивый бриллиантовый браслет, — нервно облизнув губы, выдавила я из себя и подняла взгляд на графа.

И вот лучше бы не делала этого. Амальрик так смотрел на мои губы, словно… съесть хотел. Ну или поцеловать, что еще хуже.

— Граф, спасибо, но я не могу принять ваш подарок, — кашлянув, громче проговорила я. — Это слишком дорогая вещь. Неприлично…

— Плевать мне на приличия, — все так же глядя не в глаза, а на мои губы, отозвался Амальрик. — Я хочу, чтобы вы носили этот браслет, Эля.

— Граф, я не давала вам разрешения называть меня так, — сухо произнесла я. — Прошу меня простить, но недопустимо, чтобы я взяла этот браслет. Я оценила, поверьте, но принять не могу.

Я протянула коробку мужчине, но тот даже и не подумал взять ее. Пришлось положить ее на стол и сбежать. Помчалась жаловаться на перешедшего границы дозволенного Амальрика папеньке. Пусть уже примет какие-то меры, в конце-то концов. Я приличная девушка из приличной семьи, и нельзя делать мне такие подарки, словно я его… Словно он хочет, чтобы я…

Да ну его к хрыну!

— …если он и дальше себя будет так вести, папуль, то я могу вспылить. А это опасно! Я же рассказала, что было, когда я перенервничала при попытке поступить в Приморскую академию.

— Элечка…

— Пап, я ведь могу не сдержаться. Правда. У меня все еще некоторые проблемы с самоконтролем. Мне пока даже медитации не помогают. Преподавательница говорит, что у меня слишком много энергии и чересчур живой характер. Подумай, какой случится скандал, если из-за моего живого характера мы получим совершенно мертвого и обгорелого графа Амальрика?

— Не смей! — испугался барон Суарес.

— Папа, меня срочно надо отправлять в академию. Я такая нервная, такая возбудимая, совсем себя не контролирую. Вот, смотри… — создав огненный шарик, я подвесила его под потолком. — Видишь? Высылай меня скорее под опеку магистров. Только они пока в состоянии меня утихомирить. А то ведь пожар зимой… Имение может пострадать. Да, пап? — скорчила я жалобную мордашку.

— Да-а, — важно покивал он, подмигнул мне и закричал: — Пожар! Скорее воды! Элисса опять сорвалась!

Мы в обнимку стояли в уголке, пока мой огненный шарик тушил управляющий. А как только он вышел, папуля отошел в сторону и принялся меня громко отчитывать:

— Элисса! Я так надеялся, что за эти четыре месяца ты хоть немного научилась контролировать свои силы. И что я вижу? Опять вспышка! Ты решила сжечь весь дом? Ты снова горишь! Так, завтра же отправляйся обратно в академию! Пусть магистры следят за тобой. И я непременно переговорю с рувом ректором. Пусть побольше нагружают тебя медитацией. Ну где это видано?! Чуть переволновалась, и начинает искрить, выпускать сгустки пламени…

Папа еще покричал, потопал ногами, я со своей стороны постенала, изображая раскаянье. За дверью нас подслушивали, мы это поняли сразу. А потому спектакль нужен правдоподобный.

— А сейчас марш в свою комнату! Я очень сердит на тебя. Ты наказана до завтрашнего дня. И только попробуй выйти, бессовестная девчонка!

Я беззвучно прыснула в кулачок. Папа нашел единственный способ оградить меня от внимания графа Амальрика — запереть и изолировать.

— Но папочка!

— Немедленно под домашний арест! Я разрешаю входить к тебе только горничной и сестре. И собирай вещи, завтра же утром я отправлю тебя обратно в академию. Учись!!! А сейчас брысь с глаз моих, хулиганка! Чуть опять не сожгла мне кабинет!..

Послав папе воздушный поцелуй, я ущипнула себя за руку, чтобы вызвать слезинку. После чего скорчила самую несчастную рожицу и, понурившись, поплелась на выход.

— Не переигрывай, — шепнул он.

Ой, точно. А то еще начнут меня все жалеть и заступаться станут перед строгим родителем. Нам такого не надо.

На этом, к моей величайшей радости, общение с противным графом закончилось. Папа был «сердит» и «непреклонен». До самого вечера меня «не выпускали» из моей комнаты. Даже обед и ужин туда принесла служанка.

Инесса и папа пришли ко мне в комнату уже ночью, когда Амальрик заснул в выделенных ему гостевых покоях. Пообнимались, попрощались, мы с сестрой чуть-чуть поплакали перед предстоящей разлукой. После чего папочка сообщил, что за мной скоро придет управляющий и доставит в Товильдо. Сам барон не может покинуть имение, пока тут пребывает важный титулованный гость, но и одну отправлять меня никто не собирается.

В общем, так и получилось. В назначенный час ко мне тихо поскреблись в дверь. Рув Кастильяр, который служил здесь дольше, чем я живу на свете, молча поклонился, забрал мой багаж и поманил за собой.

А у ворот уже ждала прогретая зимняя карета. Уезжали мы вчетвером. Я, управляющий, один из охранников, служащих в имении, и кучер. Последний потом пригонит пустую карету обратно из Легариса, а рув Кастильяр и охранник доставят меня в Товильдо, прямо в академию. А вернутся они своим ходом, наняв извозчика.

Наш транспорт громыхал по просыпающемуся городу, неторопливо двигаясь к стационарному порталу, и тут вдруг меня осенило. Конфеты! С меня ведь должок, и я пообещала, что привезу отсюда. А когда мне было их покупать?

— Рув Кастильяр, — подпрыгнув на сиденье, позвала я задремавшего управляющего. — Мне очень нужно купить четыре коробки конфет. Я обещала, что привезу с каникул.

— Эля, всё еще закрыто, — потер лицо ладонью пожилой мужчина. Он, зная меня и Инессу с пеленок, обращался к нам по именам, но на «вы». — Мы приехали слишком рано. Порталы-то работают круглосуточно, а вот кондитерские… Может, вы купите их в Товильдо? Мы подождем.

— Но мне очень надо! Давайте притормозим у «Сладостей Лифана»? Он ведь живет на втором этаже своей кондитерской. Разбудим, извинимся, заплатим чуточку сверху. Рув Кастильяр, поверьте, мне действительно нужны четыре коробки конфет. Можно больше, но не меньше. Именно сегодня, до моего возвращения в Товильдо.

— Ну… хорошо, — смирился он с моей просьбой и кивнул охраннику, чтобы тот переговорил с кучером.

Ехали мы небыстро, так что для сильного молодого мужчины выскочить на ходу и перебраться на козлы — не проблема.

После некоторой заминки мы снова тронулись, но свернули с первоначального пути и притормозили у одной из кондитерских. Мы с сестренкой чаще всего именно тут покупали сладости, когда приезжали в Легарис. Ее владелец, круглолицый добродушный толстячок, не только был хозяином, но и сам готовил все свои вкусные шедевры. Пирожные, торты, печенье, засахаренные фрукты и ягоды, конфеты, шоколад, леденцы… Войдя внутрь, от одного только запаха можно было захлебнуться слюнками.