— Ну-ну, Суарес, — хмыкнула она, сцепив перед собой пальцы в замок. — Вы очень эффектная, яркая и красивая девушка. Нет ничего удивительного в том, что вам желают сделать предложение руки и сердца.

— Но он же старый! Ему тридцать четыре года. А мне семнадцать! — искренне возмутилась я. — Вот и пришлось удирать в любимую академию. Рува Альда, я привезла обещанные вам конфеты. Как и договаривались, два набора ассорти. Кондитер заверил меня, что они все с разными вкусами. Надеюсь, вам понравится, — положила я перед кладовщицей коробки.

— Я тоже на это надеюсь, Суарес, — величаво кивнув, она спокойно забрала свою награду. Это ведь не взятка, а плата за услугу.

— Вы не знаете, рув Луциано у себя?

— Вы и ему привезли конфеты, но с ликером? — лукаво улыбнулась женщина.

— Я же обещала, — развела я руками. — Вы с ним мне очень помогли. Спасибо.

— Мне даже понравилось, Суарес. Из Мельхора получилась весьма впечатляющая рувита. А Луциано вы найдете на его рабочем месте.

Примерно такой же диалог состоялся у меня и с секретарем ректора. Рув повеселился, описывая свои впечатления от Маркеллы. Сказал, что ради подобного зрелища он готов в следующий раз, буде таковой случится, поучаствовать в представлении безвозмездно.

— Марко больше не согласится, — хихикнула я. — Вы не представляете, чего мне стоило его уговорить на этот маскарад. И еще предстоит расплачиваться. Это вы с рувой Альдой любезно согласились на конфеты. А мой меркантильный вредный сосед стребовал с меня желание. Вот я и боюсь теперь. Мало ли что придет ему в голову в надежде отыграться за платье, парик и грим.

— Ох, студенты, — с улыбкой покачал он головой. — Ступайте, Суарес. Отдыхайте и постарайтесь не хулиганить. Будет очень обидно отрабатывать провинность во время каникул. Так что ведите себя хорошо.

— Я постараюсь, — заверила я его.

Да-а-а. Целая неделя каникул, а в академии совсем мало народу. Почти все разъехались на праздники. И чем же мне заниматься столько дней, пока не вернутся друзья?

Ух, этот противный Амальрик! Всё из-за него! А ведь я могла бы наслаждаться обществом любимых папы и сестры дома. А вместо этого брожу, как неприкаянная, по этажам опустевшей академии.

Все остальные дни я коротала, гуляя по Товильдо. Погода, конечно, не слишком к этому располагала, но не сидеть же в четырех стенах. Так что я утеплялась и на весь день уходила в город, знакомясь с ним. Магазины и книжные лавки, таверны и кондитерские, статуи и неработающие в это время года фонтаны, музеи и галереи. Я даже театр нашла, чему несказанно обрадовалась. В одиночестве идти на представление девушке моего статуса непозволительно, но я непременно позову сюда друзей или хотя бы Марко. Пусть станет моим спутником, от него не убудет.

Ходила я и на набережную. Долго стояла, держась за парапет и наблюдая за могучей стихией. Свинцово-сизые волны неприветливого моря, которое тоже не слишком любило зиму, накатывались на пирс и разбивались сотнями брызг. А вдалеке стоял маяк. Когда стемнело, я даже увидела вспыхнувший на нем огонь.

Еще я набрела на смотровую площадку, расположенную на скале. Из города на нее вела высокая лестница с поручнями. Подъем занял много времени, но это того стоило. Даже когда просто стояла там, любуясь городом и морем, дыхание перехватывало. А уж если посмотреть в подзорную трубу…

Все мои прогулки были весьма познавательны, но неимоверно скучны. В одиночестве даже пирожные в лучшей кондитерской города не радовали.

Но в один из вечеров я вернулась в академию, поднялась на чердак, вошла в гостиную и замерла на месте. Дверь в спальню моего соседа была приоткрыта, и оттуда лился свет.

— Марко?! — обрадовалась я.

— Да! — крикнул он и тут же вышел в нашу общую комнату. — Здравствуй, Элисса.

— Марко-о-о! — Проигнорировав его сухое и чопорное приветствие, я радостно бросилась к нему, вцепилась в его плечи, подпрыгнула и быстро чмокнула куда дотянулась. Кажется, в подбородок. — Ну наконец-то! Где тебя так долго носило? Я же скучала! Белобрысый, совести у тебя нет. Не мог побыстрее получить свое наследство и вернуться к своей замечательной соседке?

— Эк ты хорошо обо мне думаешь, Рыжая, — хохотнул он и отодвинул меня от себя. — Да я и за две недели еще не всё успел сделать. Ну а как прошла твоя поездка? Чем занималась?

— Неделю гостила у родных. Потом приехал противный граф Амальрик, подарил мне бриллиантовый браслет, я его не приняла, а папа выгнал меня обратно в академию.

— Выгнал? — удивился парень и, отойдя от меня, сел на диван.

— Конечно! — важно кивнула я. — Я такая эмоциональная и впечатлительная, что срываюсь, искрю и… Забыла, как еще папа сказал. Вот. Он меня спрятал от графа под домашний арест и выгнал под присмотр магистров. Вот мы с управляющим, который меня сюда довез, прямо ночью и сбежали.

— То есть папа выгнал, и ты сбежала, — фыркнул он. — Ну а здесь?

— Ой, не спрашивай. Я чуть от скуки не умерла, пока вас ждала. Весь город обошла, всё исследовала, даже на смотровую площадку поднималась. А еще тут есть театр, ты знал? Сходим посмотреть представление? Ты ведь меня пригласишь?

— М-м-м…

— Ой, я же тебе подарок привезла. Замри и ни с места! — Я бросилась в свою комнату за коробкой конфет.

— Элисса…

— Вот! С ликером и коньяком. Там вперемешку, как сказал кондитер. Пей и закусывай! — важно вручила я ему подарок.

— Выпью. И закушу, — пообещал он мне и расхохотался. — Ох, Рыжая. Я уже отвык за эти дни от твоего напора и энергии. Кажется, мне будет сложно втягиваться обратно в то сумасшествие, которое тебя окружает.

— Да ладно тебе, ты привыкнешь, — хихикнула я и села к нему на диван. — Ну, рассказывай! Ты всё свое получил обратно? Утвердился в правах? И какой у тебя титул? А какая фамилия настоящая? А ты богатый?

— Рыженькая, будешь много знать, скоро состаришься. — Протянув руку, он легонько дернул меня за выбившуюся из косы прядку волос. — Не расскажу я тебе ничего. До конца учебы я — Марко Мельхор. И не важно, большое ли у меня состояние, какой титул и где мои земли. А то вдруг ты корыстная и меркантильная особа и захочешь за меня замуж из-за них?

— Да ну тебя, Белобрысый! — надула я губы. — Ну хоть что-нибудь расскажи, а? Мне же интересно. Нечестно утаивать всю информацию.

— Не-а!

Я многозначительно помолчала, сверля его намекающим взглядом. Он не поддался. И тут меня осенило.

— Марко-о-о! — выдохнула я, распахнув глаза. — А давай ты…

— Нет!

— Что «нет»? — не поняла я.

— Всё — нет!

— Да погоди ты, не сбивай. Марко, а давай ты со мной обручишься? Смотри, нам учиться еще четыре с половиной года. Мой папа и все потенциальные женихи будут думать, что я уже обручена, и оставят меня в покое.