– Простите, вы в каком веке живете?

– А при чем здесь век? Цельные натуры встречаются в любое время. И во все века.

– Я не разделяю вашего энтузиазма.

Тут ты слегка злишься. Твои слова отскакивают от него, словно от стенки. Как узнать правду? Было или не было?

– В тот вечер, когда вы вернулись из Гонконга…

– Это личное. Я знаю, что обязан давать показания следователю, но вы к этому не имеете никакого отношения.

– Тогда зачем вы меня приняли?

– Затем, что мне не безразлична судьба моей сотрудницы. Я хотел узнать, какие действия вы собираетесь предпринимать?

– Я собираюсь провести независимое журналистское расследование.

– А именно?

– Поговорить с людьми. Со свидетелями. С ее подругами. Я уже начал.

– И с кем вы успели побеседовать?

– С женщиной, которая видела ее в тот вечер. Так вот: она не уверена, что это была именно Диана.

– Вот как? – его брови приподнимаются, обозначая удивление. – А кто тогда?

– Женщина, которая хотела быть на нее похожей.

– Но зачем?

– Скажите, над какими документами вы с ней работали той ночью?

Нет, ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Вы что-то путаете, Тарас. Я был с женой. Что же касается секретов… В последнее время никаких важных сделок через мою фирму не проходило.

– Я понимаю, Андрей Николаевич, что это коммерческая тайна.

– Моего слова вам довольно? – с усмешкой говорит он.

– Значит, никаких секретных договоров не существует?

– Только в воображении Даны, – заверяет он. И его голос не кажется тебе фальшивым. – А у нее, как выяснилось, богатое воображение.

Так, где же собака зарыта? Не твоими мозгами это понять. Молчи, грусть!

– Кстати, – говорит он. – В ближайшее время мне предстоит визит к следователю. Пришла повестка, а я – законопослушный гражданин. Так вот, хочу вам сказать, я собираюсь сделать все возможное, чтобы облегчить участь Даны.

– А невозможное?

– Простите?

– Не хотите сказать следователю, что ее история – правда? От начала и до конца?

И тут он смеется. Искренне. Звонко. Заразительно. Можно сказать, хохочет. И сквозь смех говорит:

– А что на это скажет моя жена? С которой я провел вечер и, простите за интимную подробность, ночь? Боюсь, она меня не поймет.

– Выходит, что Дана врет?

– Увы! Фантазирует.

– Но как тогда объяснить, что ее до трех часов ночи не было дома? Если она была не с вами, то где?

– Быть может, она была с убитым? – с иронией спрашивает он.

– Я это выясню. Не может быть, чтобы никто не знал о ее романе. С кем-то она должна была поделиться.

– Желаю вам успеха, Тарас. В вашем независимом расследовании.

– Теперь я вижу: вы никогда ее не любили, – говоришь ты, поднимаясь из кресла. Ну что у них в офисе за мебель! Ты опять рискуешь оказаться в смешном положении! С трудом удерживаешь равновесие, а самое ужасное, что он это заметил! Улыбка на его правильном лице приводит тебя в бешенство.

– Скажите, это особенность вашего характера или профессии? – с интересом спрашивает он. – Говорить об интимных вещах с незнакомым человеком? Так сразу? И не за чашкой чая, а в его рабочем кабинете?

– Это особенность моей натуры, – бурчишь ты.

– Я так и подумал!

– А вот вы – человек скрытный, – ляпаешь ты. Ляпать – тоже особенность твоей натуры.

– Боюсь, у меня закончился лимит времени.

Теперь его глаза ледяные. А губы словно отвердели. Ты понимаешь, что следующим его поступком будет вызов охраны. И зачем он вообще тебя принял? Где логика? Логики нет. Может быть, тут и зарыта собака?

Этот визит не дал тебе ничего. Хозяин кабинета был вежлив, в его глазах было искреннее участие. Похоже, его и в самом деле волнует судьба сотрудницы. И ничего кроме. Ты выходишь в приемную и еще раз оглядываешь сидящую за столом девушку:

– Простите, вы давно здесь работаете?

– Вторую неделю, – смущаясь, говорит она.

– А до того?

– Ой, я приезжая. Три месяца отучилась на курсах секретарей, и надо же! Повезло! Сразу взяли на работу!

– А вы знаете историю Илоны? – таинственным голосом спрашиваешь ты.

– Да кто ж ее не знает!

Так и есть: они учились на одних секретарских курсах. Где за пять лет ничего не изменилось. Оказывается, он консерватор: набирает сотрудниц в одном и том же месте. Как странно: Илона номер два так и не появилась. Зато появилась Диана номер один. Интересно, повесят ли ее фотографию в назидание другим курсисткам? Жизнь – сложная штука: одних ждет крыша дома, где можно нагишом принимать солнечные ванны, других – тюремная камера. Даже если они действуют по одной и той же схеме.

Ведь Дана Кузнецова все делала так, как ее учили. И даже получила водительские права. Так в чем она провинилась?

Теперь вы с девушкой из приемной свои в доску. Ты знаешь, к чему она стремится, цель ее жизни и ее идеал. Она провожает тебя к лифту, и ты, интимно взяв ее под локоток, спрашиваешь:

– Скажите, вы в курсе того, что случилось с вашей предшественницей?

– Да.

– В фирме об этом говорят?

– Еще бы!

– А вы не знаете часом, кто лучшая подруга Дианы?

– Конечно! Она так переживает! Больше чем кто-нибудь! Она даже два дня на работу не выходила!

– Вот как? Отчего же?

– Нервное расстройство.

– Должно быть, они и в самом деле близкие подруги. И как зовут девушку?

– Маша Васнецова, из бухгалтерии.

– Еще один нескромный вопрос: а когда у вас обед?

– Ой! – Она испуганно смотрит на часы. – С двух до трех можно куда-нибудь пойти. Но я не хожу. Я ведь новенькая. Кофе попью с бутербродами. Там, за занавеской, кухня. Ой, может, и вы кофе хотите?

– Нет, спасибо. А ваш шеф? Он где-нибудь обедает?

– Когда как. Сейчас время напряженное, год заканчивается, работы много, и он предпочитает обедать в офисе. Я заказала обед в ресторане, он находится внизу. Скоро должны принести.

Звонит один из телефонов у нее на столе. Она бросает короткое «извините» и летит туда. А ты летишь в лифте вниз. На первый этаж.

Там тебя встречает маленькая девушка в очках.

– Извините, – говоришь ты. – Можно вызвать Машу Васнецову из бухгалтерии?

После короткого раздумья девушка уходит в служебное помещение. Вернувшись оттуда, с улыбкой говорит: