– Ну пропустите, пожалуйста! – снова взмолилась я, подкрепляя на сей раз свою просьбу «пропуском» с изображением достопримечательностей города Архангельска. – Мы с ним уже больше года не виделись. Если б я знала, что так получится, обязательно раньше бы выехала.

– Головой думать надо, – проворчала сестра, пряча купюру в карман халата. – Едут к родственникам на полдня, а потом обижаются. Как фамилия?

– Охотникова, – быстро ответила я.

– Да не ваша, а деверя.

– Не помню, – растеряно произнесла я, только сейчас сообразив, что не знаю фамилии Антона. Но моментально выкрутилась: – У них с мужем моим мать одна, а отцы разные. Да вы по журналу посмотрите, зовут его Антон Петрович. Поступил к вам два дня назад, скорее всего, в травматологию. Он охранником в каком-то клубе работает, а там большая драка была.

– Незачем смотреть, я вам и так скажу, – хмыкнула сестра. – Белянин его фамилия, верно?

– Ой, верно! – изумилась я, хотя вовсе не была уверена в правоте сестры. – А как вы догадались?

– Та еще проблема ваш родственничек, такого трудно забыть, – ответила она. – Вышвырнут его завтра недолеченного и правильно сделают.

– А что он натворил? – Я вполне убедительно разыграла недоумение.

– Знаете, драка ведь большая была, – ответила сестра. – Раненых привезли – аж жуть! В травматологии кровати прямо в коридоре ставили, как во время войны. Естественно, кто на какой стороне в драке участвовал, разбираться было некогда. И что вы думаете? Этот ваш Белянин в первый же день, еще не успев толком в себя прийти, опять драку устроил, прямо в палате. Охрану вызывать пришлось!

– Да что вы говорите! – воскликнула я. – Просто ужас какой-то!

– Вот именно, – подтвердила сестра. – А вчера и того хуже было, правда, тут он уже не виноват, по-моему. Пришел его друг навестить. Сказал мне, мол, несколько дней назад бумажник потерял со всеми документами. А у нас главврач как раз приказ дал, чтоб к участникам драки только по паспортам пускали. Уж не знаю, сам догадался или милиция его надоумила. Так вот, друг Белянина сперва пустить просил, скандал устроил, истерики закатывал. То главврача ему вызвать требовал, то начальника милиции. Я пригрозила охраной, вроде бы успокоился, ушел. Потом смотрю: ведут его под конвоем. По отвесной стене на третий этаж залез, как таракан, представляете?

– Вот как? – заинтересовалась я. – А как он выглядел? Я всех друзей Антона знаю.

– Молодой, высокий, довольно симпатичный, – задумалась сестра. – Да что я вам его описываю? Он ведь представился. Фамилия у него чудная, Фюрер. Знаете такого?

– Да, конечно. Ну, я им обоим устрою, – пообещала я. – И Боре, чтоб альпиниста из себя не корчил, и Антону, чтоб в лечебном учреждении не дебоширил.

– Устройте, обязательно устройте, – попросила сестра. – Только начните все-таки с родственника. И недолго, пожалуйста, а то я уже дверь закрывать собиралась.

– Я мигом, – пообещала я и побежала наверх.

В палате Антона не оказалось, я нашла его на лестничной площадке перед чердаком, которую ходячие больные облюбовали под курилку. Белянин стоял в кругу больных, громко хохочущих над чем-то, должно быть, невероятно забавным, происходящим у их ног. Я подошла ближе. На заплеванном и замусоренном окурками полу отжимался бритоголовый юноша с затравленным выражением лица.

– Здравствуйте, Антон Петрович, – поздоровалась я. – А я к вам.

– О, здравствуйте! – приветливо взмахнул мне загипсованной рукой бывший прапорщик воздушно-десантных войск и вдруг гаркнул: – Встать! Смирно! Равнение налево!

Подросток торопливо вскочил и обомлел по стойке «смирно», глядя на меня тоскливым взглядом.

– Вот видите? – ухмыльнулся Антон. – Можно и из фашиста человека сделать, надо только знать как. Они тут у меня по струнке ходят, и это еще только начало. Я им, блин, быстро объяснил, у кого здесь болт толще!

– Антон Петрович, я к вам по делу, – сказала я. – Мы можем с вами поговорить?

– Да, конечно, – кивнул Белянин. Больные принялись торопливо гасить окурки. – Можно прямо здесь, ребята сейчас докурят и уйдут. Простите, не помню, как вас по имени-отчеству?

– Евгения Максимовна, – представилась я, протягивая Белянину пакет с фруктами и прочей снедью. – Вот, это вам, возьмите, пожалуйста.

– Спасибо, – поблагодарил Антон, принимая пакет обеими закованными в гипс руками, как цирковой тюлень берет ластами мячик из рук дрессировщика, – хотя, ей-богу, не стоило. Мне тут и ребята полный холодильник натаскали, и домашние, да еще и у этих лысых передачи отбираю. Не из жадности, конечно, для порядка. Все отделение подкармливаю.

– Антон Петрович, давайте к делу, – сказала я. – К вам Боря вчера заходил?

– Скорее, не заходил, а залезал, – усмехнулся Белянин. – Или вы уже в курсе?

– Да, медсестра рассказала, – кивнула я. – А о чем вы с ним говорили?

– Ну, о чем могут говорить два старых приятеля, которые сто лет не виделись? Друзей старых вспоминали. О жизни, о том, кто сейчас где и чем занимается, тоже поболтали. Он не женат, если вы об этом спрашиваете.

– Это меня не интересует, – холодно заметила я. – Скажите, а Боря вам случайно не говорил, что собирается уезжать?

– Нет, наоборот, обещал еще заскочить, как только документы найдет.

– Ага, значит, вы тоже знаете о пропаже документов. Боря вам случайно подробностей не рассказывал? Где потерял, при каких обстоятельствах, какие именно документы…

– Если бы он знал, где потерял, сходил бы туда и нашел, – резонно заметил Антон. – А видел он их в последний раз с неделю назад в машине. Он всегда по утрам бумажник в бардачок кладет, у него там и паспорт, и права, и прочие аусвайсы. В машине они нужнее, чем в кармане. Вечером их на месте не оказалось. Сперва Боря думал, что это кто-то из своих шуткует, просто ждал, пока сами признаются, но до сих пор так никто и не сознался. Теперь он уже в панике, не знает, что и думать. Он ведь даже не помнит, где мог машину открытой оставить. И что утром их точно на обычное место положил, тоже не уверен. Но дома у него бумажника нет.

– Я тоже так считаю, – сказала я. – Скажите, когда вы тут старых друзей вспоминали, Боря случайно не говорил, что скоро разбогатеет, например, или большое наследство получит? Знаете, как бывает: вот, мол, скоро много денег получу, всех наших соберу обязательно, посидим, выпьем, поговорим…

– Насчет всех наших собрать – это идея хорошая, – согласился Белянин. – Вот только какое, на фиг, у Борьки наследство? Мать давно умерла, сердце. Отец в Германию уехал, второй раз женился, на тамошней. Здесь он каким-то инженером работал, уважаемым человеком был, а там простым работягой записался, на конвейере стоит. Нет, я его, конечно, не знал, Борька как-то рассказывал.

– Очень интересно. А о чем вы еще говорили?

– Да вроде бы ни о чем, – пожал плечами Антон. – Разве что Борька на своего начальника жаловался.