– Жаловался? – удивилась я. – Мне почему-то казалось, что у них очень хорошие отношения.

– В том-то и беда, что слишком хорошие, – взмахнул гипсом Антон. – Вообще-то Борька сначала сам старался нормальные отношения с боссом поддерживать, а теперь не знает, куда от него деваться. Начальник этот к нему уже не как к шоферу или как к другу относится, а чуть ли не членом семьи считает. Машину разрешил брать в любое время, кроме рабочего, премиями завалил, подарки всякие дарит.

– Подарки?

– Вот именно! – воскликнул Белянин. – Сперва пытался обноски свои Борьке отдавать. Обноски – это я так говорю, вещи очень даже нормальные, хоть и бэушные, почти не ношенные. Борька, конечно, отказался, послал его чуть ли не по матери. И правильно, по-моему, я бы тоже не взял. Начальник вроде бы не обиделся, но и не отстал, только тактику сменил. На прошлой неделе мобилу подарил дорогущую, а вчера и вовсе часы прямо с руки снял и подарил, представляете?

– Часы?! – почти закричала я. – Какие?

– Хорошие, – ответил Белянин. – Электронные, «Полар». Борька вчера показывал. Они там и пульс измеряют, и секундомеров всяких куча, и прочей ерунды. Хорошие котлы, не «Rolex», конечно, но на вид так тысяч на двадцать тянут. Я в месяц столько не зарабатываю.

– А вы их не разбирали? Заднюю крышку не открывали? – зачем-то спросила я, хотя и так все было ясно.

– Нет, конечно, – удивился Антон. – С какой стати? Работают себе – и ладно. А теперь вот вы мне на один вопрос ответьте. На кой вам все это надо? Женат Борька или нет, вас, значит, не интересует, а про всякую ерунду допытываетесь. Если уж ответить не можете, то хотя бы намекните. В самых общих чертах.

– Простите, но я действительно не могу, – сказала я. – Такая у меня работа.

– Так я и думал, – кивнул Белянин. – Уж больно лихо вы тогда у «Наутилуса» лысых расшвыривали. Милиция или?..

– Или, – не стала конкретизировать я.

– Понятно, – снова кивнул Антон. – Так вот, имейте в виду: уж не знаю, во что Борька вляпался, но малый он хороший. Если вдруг понадобится моя помощь – можете на меня рассчитывать. И не смотрите, что я по уши в гипсе.

– Спасибо, Антон, вы мне уже и так очень и очень помогли, – серьезно сказала я.

Пожелав на прощание Белянину скорейшего выздоровления, я вышла из больницы и, не доходя до машины, вынула телефон. Необходимо было срочно проверить одну догадку, и оставалось только надеяться, что нужный человек был в это время дома. Михаил Сергеевич Баринов обладал странной привычкой надолго выключать мобильный телефон, иногда к нему было невозможно дозвониться неделями. Серия длинных гудков известила меня о том, что дома его нет. Я попробовала позвонить на мобильник и, как и ожидала, услышала лишь сообщение автоответчика: «аппарат абонента выключен либо находится вне зоны действия сети». На работу Баринову я позвонила скорее для очистки совести, не надеясь застать его в кабинете, и даже ушам своим не поверила, когда услышала в трубке вежливое «алло».

– Михаил Сергеевич, здравствуйте! – обрадованно воскликнула я. – Это Женя Охотникова беспокоит. Я вас уже и не надеялась застать.

– Почти и не застала, – флегматично ответил Михаил Сергеевич. – Я уже уходить собирался.

– Михаил Сергеевич, подождите минутку, не уходите. Посмотрите, пожалуйста, не проходил ли по вашему ведомству некий Фюрер Борис Карлович.

– Нет, – без колебаний ответил Баринов. – Я бы об этом знал. Но если хочешь, могу проверить.

– Нет, не стоит, раз уж вы уверены… – начала было я, но Баринов уже щелкал клавишами компьютера.

– Знаешь, а ведь ты права, – послышался после продолжительной паузы его удивленный голос. – Странно только, что я об этом ничего не знаю. Не думал, что в этом богоспасаемом заведении хоть что-нибудь происходит без моего ведома.

– Ага, значит, он к вам все-таки обращался. По какому поводу?

– Оформлял документы для выезда на ПМЖ за рубеж, если точнее, в Германию, – ответил Баринов. – Для воссоединения с родственниками, отец у него там проживает. Вчера получил все необходимые документы. А я, что интересно, ни сном ни духом. Похоже, кто-то из моих ежиков решил денег срубить, легко, быстро и много. Уж не знаю, откуда у тебя информация, но за сигнал спасибо.

– Не за что, Михаил Сергеевич, работа у меня такая, – ответила я не без гордости. – До встречи, удачно вам разобраться с подчиненными.

– До свидания, Женя, и еще раз спасибо за информацию, – успела услышать я, прежде чем повесила трубку.

Теперь оставалось только позвонить в справочную аэропорта и узнать, не числился ли в списках пассажиров сегодняшних рейсов молодой человек по фамилии Фюрер. Ответ справочной меня слегка озадачил: сегодня пассажир по фамилии Фюрер никуда не вылетал, но зато зарегистрировался на завтра, на вечерний рейс до Москвы. Странно, зачем ему понадобилось торчать лишние сутки в Тарасове? Ломать над этим голову я не стала, решив просто подождать его завтра в аэропорту и спросить.

Я села за руль и завела двигатель, но никуда не поехала, а вместо этого откинула спинку кресла и улыбнулась. Трудный день подходил к концу. Сердце спрута оказалось совсем рядом, гораздо ближе, чем я могла предположить. Я ожидала длительной тяжелой борьбы с многочисленными жадными щупальцами, а спрут уже уходил, решив, что с него достаточно. Далеко не уйдет, завтра встретимся. Или все-таки сегодня? Я снова вытащила телефон и прочла последнюю полученную эсэмэску.

Я поднялась на этаж, нашла нужную квартиру и сразу же сунула в замок отмычку. Уже открывая дверь, почувствовала некоторое раскаяние: в конце концов, я могла и ошибиться. Вполне могло оказаться, что в этой квартире проживают ни в чем не повинные люди, чей покой я бесцеремонно потревожу. Но мои опасения оказались напрасными. Как я и предполагала вначале, никаких «друзей» по указанному адресу не проживало. В квартире вообще никто не жил постоянно. Это был самый обычный схрон, используемый лишь от случая к случаю. Временное убежище. База для подготовки преступления. Логово спрута. Не успев войти, я едва не споткнулась об огромную канистру из-под бензина. В дальнем углу прихожей стоял початый мешок с надписью «аммиачная селитра». Обыкновенное удобрение, само по себе совершенно безвредное, но входящее в состав сотни самых разных взрывчатых веществ. Даже не заглядывая в комнату, я прошла на кухню. Чутье не обмануло и на сей раз. Кухня, в которой навряд ли готовили борщ или котлеты, была превращена в химическую лабораторию. Напалм или взрывчатку здесь могли варить запросто. Неизвестно зачем я взяла с густо заляпанного и местами прожженного стола бутылку ацетона, задумчиво повертела ее в руках и поставила обратно. Потом пошла в комнату.

Первым, что бросилось в глаза, было толстое ватное одеяло, лежащее поверх валяющегося прямо на полу засаленного матраса. Несмотря на весь свой экзотический вид, спартанское ложе выглядело вполне безобидно, но мое внимание тут же привлекло нечто другое. На расшатанном письменном столе лежал пистолет. Оружие в нашей стране довольно редкое, семьдесят пятая модель фирмы «Ческа Збройовка». Под стандартный девятимиллиметровый натовский патрон. Я подошла к столу, взяла оружие, вынула магазин и выщелкала патроны. Недоставало трех: две пули были выпущены в подъезде Серегина, на площадке между пятым и шестым этажом, третью получил в сердце незадачливый снайпер. Я поискала взглядом глушитель и заметила его на полу между столом и подоконником. Должно быть, просто скатился, а преступник поленился его подбирать, он теперь ему не нужен. Ничего удивительного, с людьми он поступал не лучше. У меня вдруг пересохло в горле.