– В том-то и проблема, – призналась Кейт. – Я толком не знаю, хочу ли я и дальше практиковать. А при этом больше ничего не умею! У меня совершенно нет полезных навыков! – Она горько рассмеялась. – Залы суда, слушания дел, снятие показаний… Ах да, еще я могу записывать время по часам. – Она фыркнула. – Вот это я умею очень хорошо. Только такое умение никому не нужно.

– Есть еще идеи по поводу возможной работы? – спросил Нед.

Они обогнули парк Линкольна с севера, по Норт-Понду. Мимо проехала парочка ребят на скейтбордах, и Нед ласково взял Кейт за локоть, предлагая пропустить ездоков.

– Я в самом деле не представляю. Иногда кажется, что юриспруденция сделала меня непригодной для чего-нибудь другого.

– Верится с трудом, – покачал головой Нед. – Может, именно смена деятельности – то, что вам нужно. Я-то понимаю в таких вещах.

– Что вы имеете в виду? – Кейт с интересом взглянула на него, отметив, какой у Неда волевой подбородок. За такую челюсть множество парней отдало бы полжизни – она как-то читала о новомодной пластической хирургии для мужчин, где особенно рекламировался «сексуальный подбородок Майкла Дугласа». Похоже, Нед в услугах хирурга не нуждался. – Вам приходилось менять работу?

– Еще как. С полдюжины раз, не меньше. Давайте посчитаем… Я был копом, социальным работником, инспектором по работе с условно осужденными… Работал даже массажистом. А теперь вот стал тренером.

– Вы были полицейским? Как же вас угораздило попасть в спортзал?

– На самом деле между должностями полицейского и тренера не так много разницы. Ведь цель обоих – помогать людям. Из-за этого мне вначале нравилась социальная служба, хотя через некоторое время иллюзии рассеиваются. – Нед указал ей на скамейку и уселся, вытянув длинные ноги. – Кроме того, меня не устраивал распорядок – когда ты на нижних ступенях тамошней иерархии, тебе выпадают самые не удобные дежурства, приходится работать в выходные и все такое. А я люблю контролировать свое время.

Кейт стало не на шутку интересно.

– И как долго вы были копом?

– Лет пять. Я начал работать в социальной сфере, потом, в тридцать лет, вдруг решил, что мне больше подойдет полиция, и ушел учиться в школу полиции. Я всегда поддерживал себя в хорошей физической форме, а тут возник мотив для серьезных занятий спортом. Потом сменил работу еще несколько раз и в итоге оказался тренером. Зарабатываю я немного, зато сам себе хозяин, а свобода для меня очень важна.

– Значит, вы теперь счастливее, чем раньше? – Кейт вынула из кармана вишневый «Чапстик», смазала губы и предложила бальзам Неду.

– Спасибо. – Нед воспользовался им и вернул ей. – Только вы напрасно иронизируете. Да, у меня есть несколько скандальных клиентов, но в целом я получаю деньги за то, что слежу за собой, а заодно помогаю людям осознать ценность собственной жизни. Стоящее занятие.

– Да нет, я с вами согласна. – Кейт немного поразмыслила. – Хотела бы я так же относиться к работе.

– Обязательно будете. Вы просто еще не нашли своего места.

Том изумленно воззрился на Трейси. Рот его приоткрылся, лоб наморщился. Они с Трейси сидели на ее любимой разноцветной кушетке с большими подушками.

– Что? Что ты сказала?

Трейси сжала сцепленные руки и перевела дыхание.

– Я сказала – начала она заново, – что нам надо отменить свадьбу. Или хотя бы отсрочить ее.

– Отменить свадьбу, – повторил Том. Он все еще был в замешательстве, хотя щеки уже заливал румянец ярости, – Ты не хочешь, к примеру, хотя бы отчасти объяснить мне, о чем говоришь? Что происходит?

Она сглотнула и заморгала, чтобы не заплакать.

– Сама не знаю, Том. – Трейси хотела взять его за руку, но он увернулся. – Я… просто много думала о браке в последнее время и поняла, что не готова. Мне кажется, это будет неправильно, понимаешь? А точнее не могу объяснить…

– Ты не готова? – Том повысил голос. – Мы с тобой встречаемся больше пяти лет, Трейси. Три года живем вместе. Когда же, по-твоему, ты будешь готова?

Она низко опустила голову:

– Не знаю.

– Ты не знаешь. – Том встал, потряс головой, прошагал до кухни и развернулся. – Что с тобой? Струсила? Расшалились нервы? У тебя ПМС? Объясни, Трейси!

– Я, правда, не знаю, что со мной, – несчастным голо сом повторила она, и слезы покатились по ее щекам. Она всхлипнула. – Я просто не могу. Не сейчас.

Том стоял, широко расставив ноги, положив ладони на кухонную стойку. Несколько бесконечных секунд царило молчание. Вот один из моментов, которые не забываются никогда в жизни, подумала Трейси. Она замечала все – и что волосы у Тома взлохмачены слева, и пятно отбеливателя на его серой футболке. И то, что кухонный пол давно пора подмести. Трейси взяла с кушетки одну подушку. Ярко-зеленый цвет, баклажанный, горчично-желтый – о чем она только думала, когда ее покупала? Кушетка дисгармонировала сама с собой.

Когда Том, наконец, заговорил, голос его казался очень напряженным.

– Трейси, что происходит? – По голосу она понимала, что Том старается взять себя в руки. – Я думал, мы оба хотим пожениться. Ведь мы любим друг друга, не так ли? А когда люди любят друг друга, они женятся, верно?

Трейси вскочила и подошла к нему, однако Том не позволил ей к себе прикоснуться.

– Я, в самом деле, люблю тебя, – сказала она дрожащим голосом. – Я только не уверена, что хочу выйти за тебя замуж прямо сейчас. А мне нужно быть уверенной. Я хочу, чтобы все было идеально.

– Не соблаговолишь ли все же пояснить, что на тебя, черт подери, нашло?

– Я не знаю.

Правдивый ответ – но крайней мере частично правдивый – стоял у нее в горле, но Трейси затолкала его обратно. Том никогда не сможет понять истории с Уильямом, хотя ничего и не случилось. Узнай он про ее влечение – и они разойдутся навеки. Том не отличался особенно ревнивым характером и все же не смог бы выдержать, если бы узнал, что невеста ему лгала. Или хотя бы утаивала правду. Тогда обратного пути не будет.

– Том, мне ужасно жаль, что так получилось. Прости. Только я не могу выйти замуж, не будучи совершенно уверена. Я не хочу оказаться в такой ситуации, как моя мама.

Черт, это был подлый удар, хотя Трейси и нанесла его с отчаяния.

Лицо Тома чуть смягчилось.

– Трейси, ты же знаешь, я никогда бы не поступил так с тобой. Никогда бы не бросил тебя. Ведь ты всегда могла на меня положиться, разве нет?

Она кивнула, плача все сильнее. Том говорил правду. Он всегда поддерживал ее – когда она завалила экзамены первые два раза, когда ее доводила семья, когда на работе выдавался скверный денек… Может, Том не бывал дома так часто, как ей бы хотелось, тем не менее, Трейси всегда знала, что он любит ее – возможно, куда сильнее, чем любил бы кто угодно другой. Почему же она с ним так поступает? Том подождал ответа, потом вздохнул: