– Чёрт, чёрт! Быстро тащите его в лечебницу, доктору скажете, что его земляной грыз укусил. Бегом, кому я сказал!

И меня потащили, почти понесли так, что я даже земли не касался. Здоровые бугаи в милиции. Уже на улице услышал, как Митрич кому-то объяснил:

– Теперь всё в картинку складывается. Утром заварушка в экспедиционном лагере была, туда отряд огнеборцев ушёл и вся охрана. А потом на Алёну напали, хорошо, что живой осталась…

Дальше громкий топот моих конвоиров забил все звуки, под ногами пыльной серой лентой полетела дорога, только и успел услышать удаляющийся неразборчивый бубнёж участкового и что-то ему отвечающий другой незнакомый доселе голос. Алёна жива, хоть какая-то светлая весть. А потом я мягко, невзирая на сильную боль в скованных за спиной руках, поплыл в знакомую черноту беспамятства, успев напоследок удивиться: «Опять? Так ведь и привыкну. Чуть что, так сразу в обморок…» И провалился…

Ах, как хорошо… Стоп, это уже было. Уже так один раз просыпался. Знакомый потолок больничной палаты, та же аскетичная обстановка, всё то же самое, ничего нового. Точно так же оделся, открыл дверь и вышел в знакомый коридор. То есть попытался выйти. Вот и новое. Хотел? Получай! Никто меня не выпустил. За дверью на стуле сидел милиционер, который дверь и придержал.

– Не положено тебе выходить. Сейчас доктора позову.

Я растерялся, отступил, уселся на кровать, проигнорировав стоящий рядом стул. Это что, я арестован? Так получается? Но моей вины же ни в чём нет? Оглянулся на окошко. Бежать надо. А куда? И на чём? Скрываться в лесу? Долго не просижу, рано или поздно, а поймают. А зачем мне бежать? Вины своей я не чувствую, да не то что не чувствую, а уверен, что полностью невиновен. А то, что этого гада застрелил, так я защищался. Он же первый на меня напал. Другое дело, что я цел, а он мёртв. Доказать самозащиту будет трудно… А что там участковый сказал про сложившуюся картинку?

Размышления прервала резко распахнувшаяся дверь. Вскочил с кровати, выпрямился.

– Нет! Не разрешаю! Что вы себе позволяете! Немедленно отойдите назад! Что вы сидите? Сделайте уже что-нибудь.

Это доктор в дверях застрял, кого-то не пускает, ругается. Оглянулся, лицо красное, возмущённое, глаза воинственно блестят. А с кем он там? Сделал два быстрых шага вперёд, отлегло от сердца. Георгий с Алексеем, меня из-за плеча в белом халате увидели, обрадовались, руками замахали.

– Славка, живой? Всё хорошо, наши все целы! Не пускают нас, мы потом придём! Мы тут тебе принесли кое-что, заберёшь.

– Вот-вот. Потом и придёте! А сейчас дайте мне дверь закрыть. И не шумите, раскричались на всю лечебницу. Больному покой нужен, все посещения до завтра запрещаю!

Закрыл дверь, постоял, успокаиваясь, поправил халат, посмотрел на меня и… весело улыбнулся.

– Хорошо, когда друзья и родственники есть. Ну как, оклемался? Раз на ноги сам сумел встать, значит, всё хорошо. Сегодня ещё здесь полежишь, а завтра можно и домой. А пока рубаху долой и ложись, посмотрим, что у тебя…

– Доктор, а кто меня укусил? И зачем рубаху? Меня же в руку цапнули…

– Положено так. Давай без разговоров.

– А почему меня не выпускают? А в туалет?

– В туалет вон, под кроватью горшок стоит, ночная ваза называется. А не выпускают… Распоряжение милиции потому что. Да не знаю я, придут, объяснят. Ты ляжешь или нет?

– Уже ложусь. Доктор, а почему у меня… – и замолчал. А зачем мне его о потерянной магии спрашивать? Об этом лучше с Георгием говорить. Особенно, если как в прошлый раз. Тогда тоже обещали все прийти, навестить, рассказать, а в результате я опять в палате, один, ну доктора же не считаю, и за дверью меня милиционер караулит. Или охраняет? Пока не знаю. Да и ладно. Что со мной могут сделать? Да ничего, на остров обратно отправят и всё.

– Так, так, так… – врач быстренько размотал повязку, ощупал руку, заставив меня зашипеть от боли через плотно стиснутые зубы. – Покраснения нет, заживает быстро, да у тебя и тогда всё быстро прошло. Одевайся.

– Доктор, а что это за грыз?

– Земляной-то? Раньше их кротами звали. Безобидная зверюшка была… грядкам только вредила. А сейчас превратилась в ядовитую тварь, опасную и хитрую. Хорошо ещё, что ничего не видит и живёт только под землёй. Редко на поверхность выбирается и то только по ночам, не любит дневного света и когда его норы разоряют. Так что тебе просто не повезло… или, наоборот, повезло. Если бы не его укус, неизвестно, что бы с тобой было. А так яд грыза любую наведённую магию развеивает. Особенность у него такая. Только потом нужно сразу же противоядие принять или в лечебнице появиться, если успеешь…

– Никогда о таком не слышал.. У нас их нет.

– А у нас нет чего-то другого, что есть у вас на острове. Так что не забивай себе голову, отлёживайся. Хотел тебе пожелать руки не совать куда не следует, да не стану. Это не твой случай. Оказывается, иной раз это жизненно необходимо. Отлёживайся, сил набирайся. Твоих друзей я пропущу, – опередил меня.

Не успела дверь закрыться, как тут же распахнулась, пропуская в палату Георгия с Алексеем.

– Как ты, герой? Несчастная жертва земляных грызов… Доктор сказал, тебя можно утром забирать?

Что я им, вещь какая-то? Забирать меня! Я и сам прекрасно дойду.

– Ишь, надулся! Один не пойдёшь. Хватит, находился! – Среагировал на мою недовольную гримасу Алексей.

– А что с Алёной? – вспомнил слова участкового.

– C Алёной? – помрачнел названый родич. – Теперь всё хорошо. Подошёл к ней кто-то, когда с рынка возвращалась. Сказал, что тебе плохо в переулке стало, она и поверила, обо всём сразу забыла, пошла… а там по голове ударили. Хорошо, что жива осталась… Мне когда передали, я чуть с ума не сошёл, сразу же к ней в лечебницу помчался. А потом и тебя принесли. Так всю ночь рядом с вами и просидел. Скоро я тут совсем пропишусь, в лечебнице этой проклятой, век бы её не видеть!

– Так она тут, рядом? – уловил самое главное. На душе и полегчало, и стало очень погано. Всё-таки из-за меня пострадала. И Алексею горе принёс.

– Рядом, за стенкой лежит. Но тебя к ней не пустят, – тут же обломал мой порыв вскочить и побежать с извинениями в соседнее помещение. – Увидитесь ещё.

– Да и тебе не мешает немного отлежаться. Рано запрыгал по палате, – мягко перехватил разговор Георгий. – Предваряя твой интерес, скажу, что в лагере все целы, никто не пострадал. А вот имуществу кое-какому ущерб нанесли. Повезло, что все наши находки и результаты исследований целы остались.

При этих словах я ещё больше почувствовал себя виновным. Хотя куда уж больше-то? Надо сказать хоть что-то.

– Да что там произошло? Я же ничего не знаю. Выписали из лечебницы, никто не встречает, хотя и обещались, дошёл до дома, а там пусто, да ещё сразу же и тип этот напал.

– Вот для того, чтобы этот тип спокойно с тобой разобрался и никто при этом ему не помешал, и напали на Алёну, справедливо рассудив, что Алексей будет всё время с ней рядом находиться. И палатку крайнюю подожгли, ту, что ближе всех других к лесу стояла, помнишь? Палатки у нас большие и имущества экспедиции в ней находилось ого-го сколько. И всё сгорело. Убытка теперь… Но да речь не об этом. Народ, конечно же, тушить бросился, по радио из города пожарных вызвали, милиция приехала. Ведь явный поджог получался. Закрутились, завертелись, про тебя и забыли. Люди с ожогами появились, нужно было срочно помощь оказывать. Именно на это расчёт у бандитов и был. Тебя одного таким образом оставить.