Вскоре наклон лестницы стал более пологим, и туннель пошел в глубь горы. Чтобы перевести дух, Монро решил сделать привал. Он тронул Шапиро за плечо, и тот обернулся.

Под маскировочной сеткой Ральфа едва заметно мигал огонек датчика. Если на пути попадется мина, он должен был подать сигнал. И с помощью этого же прибора можно было снять взрыватель с боевого взвода.

– Привал... – негромко произнес Жак, однако этого хватило, чтобы в сыром колодце возникло эхо.

Оно видоизменило звук голоса, разложив его на странное трио, больше похожее на дребезжание листа железа.

«Как на старой крыше, – подумал Монро, представляя себе хлопающие на ветру ржавые листы, – Дурацкое сравнение».

Жак сделал шаг и присел на мокрую ступеньку. Лутц сел рядом, а Шапиро расположился чуть выше.

Все трое сидели в полнейшей темноте и прислушивались к незнакомым звукам, прилетавшим то сверху, то снизу.

Думали об одном и том же. Как дела в лагере? Остался ли там кто в живых, или с отрядом полковника Вильямса уже покончено? Несмотря ни на какие ухищрения, рация Жака отказывалась искать волну передатчика Вильямса, и оставалось только гадать и надеяться, что это всего лишь проблемы связи.

По туннелю снова разнеслись трубные звуки. Капли воды сорвались с потолка и обрушились на ступени настоящим дождем. Потом стихло, однако все вокруг продолжало сотрясаться какой-то мелкой дрожью, и Жаку даже показалось, что эта дрожь отдается в его коленках.

– По-моему, ступени немного дрожат, – наклонившись к Лутцу, сказал Монро.

– Да, я тоже чувствую.

Шапиро не сказал ничего. Возможно, он просто не расслышал слов Жака. В позе Ральфа чувствовалась напряженность, и он караулил, сидя лицом к уходящему в гору туннелю.

– Пошли, – скомандовал наконец Монро, и на этот раз Шапиро его услышал. Он быстро поднялся и двинулся вперед, однако не прошли они и десяти шагов, как минный датчик Ральфа подал сигнал.

Монро и Лутц остановились, а Шапиро сделал несколько осторожных шагов. Он повозился в темноте с минуту и вернулся с двумя осколочными зарядами. Это означало, что до них здесь никто не проходил, поскольку мины были серьезными и срабатывали на критическое приближение.

Взвесив на руке трофеи, Ральф подцепил их к поясу и снова пошел вперед. Он по-прежнему был немногословен.

Спустя еще несколько минут группа вышла на практически ровную площадку, над которой было открытое небо. Далекие всполохи неизвестного происхождения позволяли осмотреть пологие стены, до самого верха поднимающиеся узкими уступами. Это были идеальные позиции для стрельбы по проносящимся в небе дольтшпирам.

«Они были здесь», – подумал Жак.

– Они были здесь, – произнес он вслух.

– Но других выходов отсюда нет, – добавил Шапиро. – Площадка небольшая, со всех сторон камень, а мины не тронуты.

– Ну и куда они тогда делись? – задал вопрос Лутц.

– Давайте воспользуемся фонарями, все равно другого варианта у нас нет, – предложил Монро.

Три световых пучка возникли на неровной стене и разбежались в разные стороны, ощупывая все выступы и ниши.

– Оружие, – произнес Ральф. Луч его фонарика уперся на оставленный лаунчер и винтовку.

– А я нашел ручку, – сообщил Лутц, поднимая с пола свою находку.

– Это ручка Смайли, – убежденно заявил Шапиро. – Она у него с прошлой кампании.

– Куда они подевались? Не могли же их унести птицы.

Все трое одновременно осветили фонариками верхние уступы.

– Маловероятно, – произнес Шапиро. Он поднял брошенную винтовку и понюхал ее ствол. – Маловероятно, чтобы трех человек застали врасплох да так, что они не успели принять бой. Ни гильз, ни выбоин от пуль на стенах – ничего.

– Но их нет, значит, нападение было неожиданным, – сказал Жак, – давайте обследуем стены, не может быть, чтобы не осталось никаких следов или тайных проходов. Ведь делали же для чего-то эту лестницу.

И они снова стали осматривать каждый сантиметр мокрой каменной поверхности. Однако это ничего не дало. Стены были испещрены разбегавшимися трещинами, и где находился спрятанный дверной проем, если он вообще существовал, понять было трудно.

Пришлось устроить перерыв.

Жак еще раз попытался связаться с Вильямсом. Он сделал это безо всякой надежды, на всякий случай, но неожиданно услышал голос полковника.

– Жак, это ты?

– Сэр! Вы живы, сэр?!

– Да, Жак! – Голос полковника дрожал и срывался от волнения. – Я жив и Саломея жива, и Бони! А вот Фэйт больше нет. И Фарнбро нет, и все его танки сгорели... Зато мы набили их целую кучу, Жак! Спасибо тебе, что вовремя нас предупредил... Ну ладно, будь на связи.

Несколько секунд все трое сидели молча. Никто уже и не мечтал услышать голос Вильямса и тем более узнать, что бой с армадой дольтшпиров завершился практически победой.

– Значит, они их хорошо встретили, – сказал Лутц.

– Ага, – поддержал его Шапиро. – Должно быть, Вильямс ждал их в штольнях, а они по дурости полезли...

– Понятное дело, в штольнях, – вмешался Монро. – Иначе бы им не справиться.

Его распирала радость оттого, что живы полковник и Саломея. И еще потому, что даже такому количеству смертельно опасных машин не удалось уничтожить остатки отряда.

– А вот что я придумал, – сказал Монро. – Нам нужно простучать все стенки. Если есть дверь, то за ней – пустота.

– Это ж так просто! – воскликнул Лутц. Тут же вытащили штыки, чтобы воспользоваться их тяжелыми рукоятями, но Шапиро сказал:

– Стойте, если начнем стучать все вместе, можем ничего не услышать. Кто знает, какой толщины может быть эта дверь. Давайте так – я стучу, а вы слушаете...

– Правильно, – согласился Жак. – Начинай.

Ральф еще раз осветил фонарем стены по периметру площадки и, глубоко вздохнув, шагнул к участку, находившемуся напротив туннеля.

Он стукнул раз пять или шесть, и все трое услышали глухой отзвук пустоты.

– Есть! – сказал Жак.

– Попались, суки, – прокомментировал Лутц и передернул затвор винтовки.

– Стой, не спеши, – удержал его Монро. – Что ты собираешься делать?

– Что делать? Рванем стенку – и вперед!

– Погоди... Ральф, ты что думаешь?

– Что стенку рвануть придется, это факт, но сделать это нужно аккуратно, чтобы поменьше грохота... Может, мы еще сумеем преподнести им сюрприз.

– Кому им?

– Им, – тихо, но убежденно повторил Шапиро.

Не успели они договориться, что необходимо сделать, как за спиной Ральфа что-то тихо стукнуло. Так тихо, что этот звук был едва слышен из-за шороха мелких капель дождя.