Когда могущество западных тюрков было сломлено, некоторые соплеменники Бучженя присоединились к уйгурам. А когда уйгуры были рассеяны киргизами, западные тюрки нашли прибежище у Баркуля. Видимо, в течение некоторого времени они занимали Харашар. Своим правителем они избрали тегина – вождя племени, жившего у Ганьчжоу. Император Сюаньцзун отнесся к этим беглецам милостиво и официально даровал тегину титул хакана. В 866 году генерал Пугу с уйгурской армией, действуя от имени Китая, изгнал тибетцев из Ганьсу и групп городов Кучи, а голову тибетского военачальника отослал в качестве трофея императору. Однако вскоре после этого начала распадаться и сама китайская династия Тан. Визиты уйгуров стали нерегулярными, и в истории они почти не упоминаются. Ближе к концу IX века они предложили Китаю военную помощь, но китайцы сочли за благо отклонить предложение, однако уйгуры время от времени появлялись при дворе, приводя с собой коней и привозя драгоценные камни, которые обменивали на чай, шелк и т. п.

В 996 году уйгурский каган предложил Китаю нанести удар по государству Хиа (хорошо организованное государство; как писал Марко Поло – тангутское; было основано на плато Ордос сяньбийцами). В 1001 году каган направил в Китай посла с данью и заявил, что его государство теперь простирается на восток до Желтой реки, а на запад до Снежных гор (к востоку от Иссык-Куля), под его властью находится несколько мелких княжеств и прекрасное войско. Он был бы рад, если бы император направил к нему своего военачальника, чтобы нанести удар по тангутам, захватить их правителя и привести его к императору в цепях. Император тепло поблагодарил кагана за это предложение. По-видимому, предложение исходило от Богра-хан Гаруна, тюркского правителя, резиденция которого находилась в древней столице западных тюрков Суябе. Под властью Гаруна находились Кашгар, Хотан и т. д. По словам Пеллиота, именно этот правитель обратил кашгарцев в ислам. В 1004 и 1007 годах уйгуры снова прислали дань императору. В последнем случае дипломатическую миссию сопровождал бонза, он просил разрешения построить в китайской столице буддийский монастырь, чтобы молиться там за здравие императора. Эта просьба не была удовлетворена. (Первые императоры династии Сун не поощряли распространение буддизма. Катаи теперь имели могущественную империю в Монголии, Маньчжурии и Северо-Восточном Китае. Их история гласит, что в 1001 году «санскритский бонза», который был также выдающимся врачом, был направлен уйгурами к катайскому двору. Этот случай, очевидно, вдохновил автора XVI века на создание знаменитого китайского романа «Санскритский бонза», герой которой имел дело с любовными зельями. События, описанные в романе, происходят на столетие позже реальных.) В 1008 году уйгуры опять отправили в Китай дань, а в 1011 году обратились с просьбой позволить им соорудить место для отправления молитв в современном Пучжоу в Шаньси. (Мы уже упоминали манихейские храмы в Караходжо. Очевидно, что религиозные настроения захлестнули теперь весь тюркский народ. В это время западные тюрки стремительно превращались в смешанный народ и находились в состоянии постоянной войны с Газневидами, Саманидами (902–999) и другими династиями в персо-самаркандском регионе, о которых мы можем говорить лишь вскольз по причине отсутствия разборчивых китайских текстов. Похожие на сов, безбородые монголы, знакомые всем, кто жил в Северном Китае, почти так же отличаются внешностью от европейских тюрков, как китаец от испанца.)

Очевидно, второстепенные уйгурские вожди отправляли дань династии Сун или южнокитайскому двору независимо от центральной власти, резиденция которой находилась в Суябе. Возможно, впрочем, что эта «дань» на деле являлась торговой спекуляцией. В 1008 году уйгуры из Цзиньчжоу (в провинции Ганьсу, почти на границе с Шэньси) направили императору драгоценный пояс. Позднее некий Эрогут отправил в Китай донесение о своей победе над тангутами, и его генералы были соответствующим образом награждены. Эрогут, очевидно, был правителем Ганьчжоу, и его поездки в Китай были сопряжены с определенными трудностями, поскольку требовали эскорта из тибетцев. Следующее упоминание об уйгурах гласит, что некий Куксара, уроженец Караходжо, враждовал с уйгурским каганом из-за того, что последний отказался выдать за Куксару свою дочь. В результате этой вражды путь в Китай снова был закрыт, и каган отправил послание императору с просьбой убедить тибетское племя открыть дорогу. Вскоре путь был открыт. (Есть теория, согласно которой «Кук» означает «Будда», а «сара» – «сын» на тангутском, но Куксара постоянно воевал с тангутами, а значит, не мог принадлежать к их племени. Более того, хотя тангутские правители и происходили от Тоба, в основной своей массе население было тибетским.) В 1018 и 1021 годах в Китае снова появились уйгурские послы, в последнем случае их сопровождал каган Кучи, приведший с собой стадо овец. Катайская империя в Северном Китае в этот период переживала свой расцвет, а династия Сун, правившая Центральным и Южным Китаем, своей изнеженностью напоминавшая Византийскую империю, практически ничего не знала о татарах. В обоих случаях верховная власть империи была данником странствующих гуннов, аваров, тюрков и татар. Катаи, вероятно, оттеснили некоторые уйгурские племена дальше на запад и завладели древними землями хунну и тюрков к северу от пустыни. Кур-кара-усу и Пиджан определенно находились под властью катаев, которые после своего распада основали новую империю с центром в Суябе и даже в Кермане близ Бухары. Из этого следует, что катаи довольно хорошо знали Туркестан. Это до некоторой степени объясняет, почему в описываемое нами время существовало множество мелких уйгурских ханств (стремившихся наладить дружественные отношения с Южным Китаем и катаями). В XI веке было по меньшей мере три ханства, два из которых получили пышные китайские титулы. Они продолжали оказывать Китаю помощь в борьбе с тангутами. Представление об этих государствах мы можем получить из ответа одного из послов, сказавшего, что число боеспособных людей в его стране достигает 200 000 человек. На протяжении XII века они активно участвовали в торговле на территории провинции Шэньси. История катаев утверждает, что уйгуры по всей Ганьсу, т. е. из Ганьчжоу, Шачжоу, Хэчжоу и Арслана, находились в зависимости от катайской империи. Местоположение Арслана не определено: возможно, это Арслан, упоминавшийся при Меркрине, или Арслан Беласагуна (ок. 1020). Впрочем, здесь мы уже выходим за пределы рассматриваемого нами вопроса.

Катаи, или кидани, принадлежали к тому же народу, что и кумоси. Как уже говорилось, оба племени придерживались обычая развешивать тела покойных на деревьях в горах. А катаи через три года еще и собирали кости и сжигали их, совершая возлияния и произнося следующие слова: «Зимой в полдень я могу есть, глядя на юг, летом – глядя на север, в моих охотничьих угодьях всегда много свиней и оленей». Это упоминание о свиньях снова напоминает нам об отличительных чертах тунгусов или «свиных» народов. Катаи и кумоси были потомками древнего народа сяньби и жили в их прежних владениях. Кумоси первоначально были восточной ветвью племени юйвэнь, в VI веке породившего династию правителей Северного Китая. Но до этого Мужун сяньбийцев оттеснил племена кумоси и катаев к северу, в регион Ширамурен между Сунгари и пустыней. Первый император Тоба воспользовался этой возможностью, чтобы наказать кумоси за набег, совершенный ими в 388 году. В 479 году катаи, которые вместе с кумоси регулярно, с 440 года, платили дань в виде лошадей, мигрировали вместе со своим вождем Багатуром к югу от реки Лоха, притока реки Ширамурен. В 493 году кумоси предприняли попытку совершить набег, но нападение было отражено. Они были помилованы, и им было позволено открыть торговлю с китайцами, проживавшими в пределах Великой стены. После этого они регулярно присылали императору дань – лошадей и собольи меха. К середине VI века династия Поздняя Вэй решила наказать катаев, вследствие чего они были отрезаны от кумоси на долгие двадцать лет и переселились к северу от Ширамурен. Династия Цзи (Тоба) выстроила новый участок Великой стены длиной 480 километров от перевала Наньчжоу близ Пекина на запад до Датуна, чтобы держать катаев на расстоянии. Таким образом, мы видим, что китайцы имели весьма слабое представление о катаях, скудные сведения о них поступали через их более цивилизованных родичей Тоба и Юйвэнь – династий Северного Китая.