Мы даже детей похоронить не смогли. Их похоронили наши друзья. Мы пришли на их могилку только спустя месяц. Лежали так, что двигаться не могли. Если бы не друзья мужа, не разговаривать бы тебе сейчас со мной.

— Вам не хотелось жить?

— Не знаю. Теперь не знаю. В то время я не думала ни о чём. Потом поправилась, но вот моего мужа это всё добило окончательно. Даже не знаю, что я чувствовала, когда для него всё кончилось. Внутри было так пусто, что сравнить не с чем. Мне словно выключили все эмоции. Помню, у меня даже была мысль, маленькая радость и надежда, что это к лучшему, что он наконец обрёл покой, что ему больше не нужно страдать. Так продлилось пока мы его не похоронили. А вернувшись с церемонии…

Вегидо снова замолчала, устремив свой взгляд в даль.

— Ты когда-нибудь пытался по-настоящему обнять воздух перед собой? Словно если ты обнимешь как надо, они там появятся. Мой сын, мои дочери, мама, папа, муж… улыбнутся и скажут: «Не грусти, мама, всё хорошо, мы в порядке, всё это страшный сон». Даже не знаю, чувствую ли я ещё хоть что-то с тех пор.

— Я… простите, что заставил вас всё это вспоминать.

— Я уже сказала, не беспокойся. Я давно смирилась. Произошедшего не воротить, я только хочу верить, что Эйрис позаботилась об их душах, и что сейчас им действительно хорошо и спокойно. А я? А что я? Моя душа, склеенное из осколков зеркало. Жалкие отголоски меня былой. Я даже не знаю можно ли в нём ещё хоть что-то увидеть. Я просто жду, когда придёт мой черёд.

— Не говорите так. Вы очень добрый человек. Вы приютили и заботитесь обо мне так, словно я и не уезжал из Монтверда. Вы не пустой человек, в вашем зеркале всё ещё много доброты и заботы.

Коди не понимал откуда у него взялись эти слова, но они лились сами собой. Вегидо действительно заботилась о нём от всей души, практически полностью воссоздав атмосферу дома Эргенда. Парень не мог в полной мере оценить по достоинству старания пожилой женщины, но чувствовал, что она заслуживает благодарности не меньше, чем Марта.

— Ты мне стал как сын, Коди. Ты столько для меня делаешь. Когда я впервые тебя увидела, ты казался мне таким холодным и отстранённым. Честно, я не хотела соглашаться. Я знала, что не обманешь, авантюристы редко так поступают, но ты меня чем-то пугал. А стоило пожить с тобой всего лишь неделю, мне стало так тепло на душе.

— Я ведь ничего такого не делал…

— Ты был рядом и во всем меня поддерживал, дал причину пожить ещё немножко. А о большем такая старушка, как я, и не могла мечтать.

— Это вы мне очень помогаете. Ваша забота, да даже ваши пироги…

— Уж не помню, когда я их последний раз пекла. Это ведь наши семейные рецепты. Дни рождения, праздники, просто семейные посиделки. Я столько раз их делала, а потом… — Вегидо остановилась. Её взгляд был рассеян и слегка мечтательным. Она блуждала где-то в своих воспоминаниях, хороших и тёплых. — Когда я сделала пирог для тебя, я так обрадовалась.

— Теперь вы их делаете очень часто. Они у вас очень вкусные и мне каждый раз от них очень тепло на душе. — Коди слегка смутился от таких слов, но они были чистой правдой. Каждый такой пирог возвращал его во времена, когда всё было хорошо.

— Я знаю. Я храню все твои утренние записки. Они напоминают мне о временах, когда вся семья была в сборе. Мои дети писали мне такие же приятные слова. Мой сын писал. Он у торговца работал, всему обучен был. Заботливый такой был. Даже слишком, наверное. Иногда приходилось напоминать ему о самом себе. Он ведь так и не женился. Всё время на нас тратил. Иногда мне кажется, что ты на него похож. Не жалеешь себя совсем.

— У меня есть миссия и большой долг перед двумя людьми. Я должен его искупить. Только потом мне можно будет подумать о чём-то ещё.

— Неправильно, Коди, так нельзя. Быть ответственным за свои долги, это хорошо, но лишать себя всего остального… Нельзя забывать о самом себе. Если ты хочешь вспомнить чувства, что забыл, ты нужен себе и тебе нужны другие люди. Тебе нужно быть рядом с ними, проводить время с ними. Радоваться, грустить, ругаться, и праздновать всё вместе, только так ты поймёшь ответ на свой вопрос. Нельзя потерять того, чего нет. Ты говоришь, что потерял чувства, а может ты просто ни разу по-настоящему не захотел их приобрести? Время беспощадно, Коди, так что не стоит откладывать свою жизнь на потом. Поверь мне. Этого потом может просто не оказаться.

— Спасибо вам большое. Я… запомню.

Глава 12. Огненная девочка

Дата: 19-ое число месяца Элбис, 1054 год от основания Эделики.

Очередной, уже ставший рутиной, поход в подземелье подходил концу. В сумке ещё час назад набралось достаточно артефактов, чтобы можно было выходить наружу, но парень хотел исследовать комнату до конца. Два месяца понадобилось «Молодому Волку», чтобы проверить все помещения тайника, случайно обнаруженного им во время боя. Оставалось всего две небольшие кучи и возвращаться сюда ради них Коди не хотел, а потому продолжал работу.

— Интендант будет недоволен. Опять придётся выслушивать от него лекцию об опасностях озверения.

«Волки» не должны таскать с собой больше полутора килограммов проклятого эйкория за раз. И эта цифра появилась не просто так. Множество авантюристов ценой своей жизни доказали, что бывает, если нарушать подобные ограничения. Озверение коварно. На первой, ещё обратимой стадии, проклятие сводит человека с ума, лишая его контроля над самим собой.

Выжившие, кого успели спасти от второй стадии, говорят следующее: «Плёнка, как будто покрывается шипами и все они разом впиваются в твоё тело. Эта боль ужасна. Она вытесняет абсолютно все мысли, и ты готов на всё, лишь бы избавиться от неё. В начале ещё как-то можно собой управлять, не поддаться агонии и не начать убивать и резать всё, что перед тобой, но чем дальше, тем меньше тело слушается,