Я разучилась смотреть?

Обхватываю голову руками и беззвучно шевелю губами, вспоминая все тренировки дара. Пробую снова. Тот же эффект.

Пусто!

Тихо сползаю на пол, разминая в пальцах грязь. Может, прокопать выход?

Неожиданная мысль подбадривает меня. Я прикидываю, в какой стороне двор и начинаю скрести ногтями стенку. Стою на коленях, отбрасывая землю назад, как собака какая-то! Сил хватает на небольшое углубление.

А может этот голос почудился? Уставший и вымотанный мозг посылает слуховые галлюцинации. Может, я уже давно умерла и эта яма последний выверт сознания?

Замираю, прислушиваясь к себе. Нет. Я чувствую боль, запах земли, улавливаю свист ветра. Сжимаю кулаки и от всей души начинаю колотить в проклятую стенку. Весь гнев, обиду, надежду — до последней капли энергии.

В очередной раз ударив, мои костяшки упираются в что-то твердое. Кусок бетона! Да вы издеваетесь!

Падаю на пятую точки и начинаю реветь, а потом снова отключаюсь.

***

— Там разбирай, чего тут стоишь-то?

“Чего разбирать-то? Я ж землю рыла.” — проносится в голове.

Я вздрагиваю, прихожу в себя и снова начинаю кричать, чтобы меня спасли. Но голос еще не восстановился.

Над головой раздается жуткий скрежет. Приседаю к самому полу, не хватало, чтобы ко мне в яму что-нибудь упало.

Звон металла. Уронили? Это они так до нового пришествия искать будут.

Меня охватывает такое равнодушие, что даже не хочется подавать признаки жизни. Все мои эмоции выжгло перегородкой под гаражом. Пусть сами как-нибудь меня найдут.

Сворачиваюсь калачиком и закрываю глаза. Где-то на краю сознания ощущаю неприятное царапание. Совсем не хочется даже обращать на это внимание. Но оно не прекращается и я заставляю себя сосредоточиться.

Слабенький проблеск чужого присутствия. Не живой и не мертвый. Никакой. Но есть. Странно. Любопытство куцым огоньком кольнет мысли.

Хватаюсь за хрупкую надежду и тянусь к ней всеми силами.

Грохот прекращается и в ответ прилетает немой вопрос.

Хлопаю глазами и на мгновение теряю связь.

— Чего встал? Давай дальше! — кричат сверху.

Значит, я коснулась не его. А кого?

Снова нащупываю тонкую нить чужого разума.

— Я здесь… — шепчу я ему.

Опять не понимает. Да что ж такое. Усиливаю напор.

— Внизу. Яма, — слова забирают остатки энергии и я впадаю в забытье.

***

Тук. Тук. Тук.

Как же болит голова! И тело. И мысли. Вся я.

Звон от ударов проникает в мозг и злит. Ну я доберусь до тебя!

Сцепляю зубы и на волне гнева посылаю неизвестному существу целую тираду. Стук тут же прекращается, но второй громко кричит и все начинается заново.

Тук. Тук. Тук.

Глаза застилает пелена ярости. Почему он не слышит? Говорить не умеет что ли? Вспышка гнева накрывает меня с головой и я ее всю, без остатка, направляю в чужой разум.

Звуки замирают и оглушительной тишине слышу надсадный рев:

— Я здесь! Внизу! Яма!

Слабо улыбаюсь и проваливаюсь в сладкую темноту.

***

В себя я прихожу неожиданно резко. Мне на голову льют воду. Растерянно открываю глаза — перед моим носом стоит какой-то монстр! Перекошенное лицо с плохо сшитыми черными нитками лоскутами кожи, безумные глаза, почти лысый череп с клочками волос. А еще это нечто ужасно воняло!

— Очнулись, Анна Олеговна.

“А кто это? Я?” — лихорадочно думаю я.

Начинаю крутить головой. Рядом стоит очень знакомый мужчина. Синий в пятнах комбинезон, наглый взгляд.

— Гвоздь? — шепчу я.

— Признали! Вот радость-то! Ну, вставайте. Вы, наверное, голодная, да? У меня тут лепешка есть. Сухая, правда, но с минералкой самое то. Будете?

Он еще что-то говорит, но я не слушаю, а смотрю на кривую краюху в его больших руках. Жадно вгрызаюсь, торопливо жую и возношу хвалу всем известным богам за спасение.

Гвоздь протягивает мне бутылку и я с невероятным удовольствие глотаю теплую воду, отдающую ржавчиной.

— Правда, вот крови нет. Думал, может в кладовой осталось что. Мы с Седьмым уже который день тут ходим. Разбираем завалы. А тут недавно, он подходит к гаражу и встает столбом. Я его туда-сюда, а он ни в какую. И потом как закричит. Ну я сразу про вас подумал. Вы тогда обещали ему разум вернуть. Наконец, выполнили обещание. Да, Седьмой?

— Яма! — бодро кивает зомби.

— А ты меня не видел по искрам?

Механик странно смотрит:

— Так нет их у вас. Ни единой. Так бы я сразу начал тут искать.

Как это у меня нет? Может, потому, что энергия на нуле?

— Вы кушайте. А мы пойдем дальше разгребать. Тут, если что, бочка стоит, можете умыться.

***

Пока я чищу себя и одежду, Седьмой со своих хозяином успевают освободить крыльцо от кирпичей. Но кладовая же в подвале. А по пути туда — половина рухнувшего здания. Я подхожу и уже нормальным голосом прошу рассказать мне, что произошло после нападения.

Они с отрядом зомби выносили очередной склад, когда прилетел клич Ярослава. Но к тому моменту, они физически не успевали добраться до Оплота и приехали уже под конец. Горящее здание, убитые вампиры, следы от взрывов. Гвоздь нашел только Ольгу Геннадьевну и Киру. Их поселили в том доме, где раньше обитала я. Кого нашли — похоронили на ближайшем кладбище. Удивительно, но само здание администрации даже не разграбили. Разбомбили и уехали. Это все случилось больше недели назад.

Гвоздь зовет присоединиться к выжившим, но я отказываюсь. За мной по пятам идет смерть — все, с кем я сближаюсь, умирают. Механик пожимает плечами и предлагает подвезти хотя бы до торгового центра, там есть и душ и новая одежда. Я соглашаюсь. Ужасно страшно, что он будет уговаривать и я дам слабину. Но он все понимает и мы молча садимся в машину.

На потрепанном джипе мы быстро доезжаем до Меркурия и окончательно попрощаемся. Напоследок Гвоздь отдает остатки лепешки.

***

Едва теплая вода тонкой струйкой смывает корку грязи. Купаюсь я долго, периодически открывая рот и жадно глотая живительную влагу. Затем я захожу в ближайший магазин, одеваюсь, собираю в найденный рюкзак какие-то вещи. Долго стою перед зеркалом, разглядывая осунувшееся лицо и гриву волос.

В голову внезапно приходит странное решение — я беру ножницы и кромсаю прядь за прядью, пока не остается кривая короткая стрижка. Говорят, что если срезать волосы, то это значит избавиться от старых проблем. Я становлюсь похожей на подростка. Пусть будет так.

Подхватив ношу, выхожу из торгового центра, мысленно прощаясь.

Внутри меня гнетущая пустота.

Я все еще не могу видеть искры, раздирает