Будто эти люди (если они все еще оставались людьми) были плодами на странных зеленых побегах.

Зигфрид вышел вперед, демонстрируя ладони, оставшиеся без оружия. Книжник с Хельгой продолжали завороженно наблюдать за тихим кружением незнакомцев.

— Люди леса, мы пришли за помощью, — спокойно сказал Зигфрид.

— Продолжай, человек машины, — предложил один из незнакомцев, вкрадчивым зигзагом приближаясь к группе. Теперь стало видно, что он вооружен. Впрочем, как и все остальные представители этого странного народа. В руках у каждого было нечто, напоминавшее длинное тонкое копье. «Нечто» — потому что еще не доводилось видеть копья, извивающиеся в руках обладателей. Выглядело это одновременно мерзко и пугающе.

— Мы помогли вам однажды и ничего не просили взамен, — говорил между тем Зигфрид. — Сейчас мы тоже просим немного: проведите нас через свой Мир как можно быстрее. И дайте немного своего «эликсира»…

— Я не помню тебя, чужак, — сказал один из тех, кого вест назвал «людьми леса». Присел на корточки, задумался. — Наверное, это было очень давно, при прошлом поколении моего народа.

— Вашим лидером тогда был Кайман.

— Хм… Кайман давно уже стал травой.

— А как тебя звать?

— Я Шип.

— Я Зиг.

Кайман задумался ненадолго. Затем поднялся и махнул копьем:

— Пойдем, Зиг. Решим, чем ты будешь полезен роду. Группа двинулась вслед за странными жителями джунглей. Удивительно — заросли сами расступались перед этими мутами. Видимо, у тех имелась чистая тропа в любом направлении.

— Почему он сказал, что будешь полезен только ты один? — нагнав Зигфрида, тихо спросил Книжник.

— Ты наблюдательный, — усмехнулся воин. — Потому что имя есть только у лидера рода. И разум у них один, вроде как коллективный.

— Их род — это вроде клана?

— Отчасти. Это группа, что растет из одного корня.

— Ты… Ты про эти… лианы?

— Да, про побеги. Люди леса — интересный народ. Более странных человекоподобных мутантов я и не видел. Они же наполовину растения.

— Невероятно…

— Согласен. Они никогда не покидают джунглей. Даже если хотели бы — им не выжить за опушкой леса.

— Из-за побегов?

— Похоже на то. Даже ареал жизни одного отдельного рода зависит от длины этого «поводка». Так что разные роды из удаленных участков джунглей просто, по определению, не могут пересечься.

— Действительно, как растения.

— Кстати, если что — я для них тоже лидер рода. Так что я один говорить буду, а вы с Хельгой молчите.

— То есть мы как бы растем из одного корня?

— В точку.

— Глупо. Но символично, — Книжник задумался. — Он сказал, что ты был здесь еще при предыдущем поколении. Как давно это было?

— Три года назад, — ответил Зигфрид. Заметив удивленный взгляд семинариста, пояснил: — Они очень мало живут. В десять лет от роду человек леса уже глубокий старик. Умирает один — следом, в течение месяца-двух, — и остальные члены рода. Редко когда кто-то из одной поросли переживет свой род на год-другой. Такие, говорят, становятся отшельниками и колдунами…

— Как же так? — потрясенно произнес Книжник. — Выходит, я прожил уже почти две «лесных» жизни…

— Плата за отличное здоровье и полноту жизни, — сказал Зигфрид. — Я тоже поразился, когда узнал все это. Но сами они легко относятся к жизни и смерти. Даже жалеют нас, «людей машины», думают, что мы страдаем от долгого и бессмысленного существования, полного страданий. При этом, как ни странно, очень интересуются тем, что творится за границей Джунглей. Забавно, да?

— С ума сойти…

Они вышли на небольшую полянку, куда сквозь кроны деревьев пробивались редкие солнечные лучи. Сверкали росинки на листьях, дышали свежестью травы. Здесь было так красиво и спокойно, что Книжник оторопел, замерев на месте. Тут же подошла Хельга и взяла его за руку. Что ни говори, а в чем-то они были с ней похожи. В этот момент хотелось плюнуть на все и остаться здесь навсегда. Можно даже стать человеком леса. Хоть десять лет, но провести среди жизни, свежести, радости…

— Старик, не расслабляйся, — тихонько сказал Зигфрид, поигрывая травинкой в зубах. — Вижу, ты уже местного дурмана нанюхался. Главное — не засни тут. Можно и не проснуться.

— Воин опустился прямо на упругий мох, всем своим видом выражая расслабленность. Книжник и Хельга последовали его примеру. Напротив собрались члены рода. Было заметно, как хвосты-лианы, медленно извиваясь, втягиваются в какой-то провал, окруженный потертым лишайником. Как шнур в глубину пылесоса.

Лидер рода снова сидел на корточках, разглядывая Зигфрида. Странное копье в его руках медленно завивалось «штопором».

— Чего нового там, в Мире машин? — спросил он.

— Да все то же, — равнодушно ответил Зигфрид. — Мутанты, радиация, война. Мутанты убивают мутантов. Люди убивают людей. А потом все вместе убивают друг друга. Это только у вас тишь да благодать. Никакая дрянь к вам не сунется…

— Ты совсем не знаешь нашей жизни, — с сожалением сказал Шип. — У нас все очень непросто. А ты не знаешь, что случилось с Кольцом?

— А что с ним? — На лице веста не дрогнул ни один мускул.

— Что-то происходит с Кольцом, — сказал мут. — Нас будто отрезало от основного массива. Раньше можно было пройти из Малого леса в Большой. Сейчас нельзя. Много деревьев по краям погибло. Мы чувствуем, что это плохо. Очень плохо.

— Да уж, хорошего мало, — согласился Зигфрид. — Сами думаем, что с Кольцом делать. Оттого и спешим…

— Я придумал, как вы можете нам помочь, — неожиданно сказал Шип.

Это было невероятно. Выглядело безумием, но было прямо здесь, перед глазами.

Дети. С десяток зеленоватых младенцев лежали в кружок посреди воронки из мягкого мха. Нет, они не лежали — они росли на тонких стеблях, в которых пульсировала густая темно-зеленая жидкость.

— Что это?! — завороженно проговорила Хельга. Она то протягивала к младенцам руки, то отдергивала. Материнский инстинкт боролся в ней со страхом и брезгливостью.

— Молодой род, — пояснил Шип, равнодушно глядя на детей. — На днях родился.

Книжник никак не мог понять, как же такое может быть. До сих пор он видел только местных мужчин. И знал, что те вроде как намертво соединены с землей джунглей. И вот, оказывается, новорожденные тоже слиты воедино с «общими корнями» рода. Кто же их тогда рождает? Земля-матушка, что ли? О механизме размножения этого странного народа думать не хотелось — просто голова шла кругом.

Неожиданно по краю поляны прошла… женщина! Самая настоящая, красивая, изумительных форм, даром что такая же зеленоватая и привязанная к земле гибкой лианой. Следом прошла еще одна, не менее совершенная… У парня помутилось в глазах. В чувство его привел ощутимый толчок локтем в бок. Надо же, Хельга вроде как ревнует!