– Да, – сказала Нейли. – Конечно.

Еще на постоялом дворе разобрала присвоенные в баронском замке драгоценности на две кучки. Одну, стоимостью примерно в двадцать полных крон, отложила, чтобы отдать Кунице и его соратникам, а остальное хорошенько припрятала – еще пригодятся, когда она выберется в более цивилизованные места.

Сейчас она вытащила мешочек с золотыми вещичками из седельной сумки и протянула эльфу.

– О-хо-хо, благодарю, – сказал тот и, не развязывая, отдал гному.

– Сейчас глянем! – заявил тот, и на бородатой физиономии объявилась широкая улыбка.

– Вы думаете, я могу вас обмануть? – спросила Нейли, тиская рукоять меча.

Момента расплаты она ждала с тревогой, боялась, что либо сам Куница нарушит слово – что оно для такого проходимца? – или его приятели, никаких обещаний не дававшие, возьмут дело в свои руки. Сонное зелье в ход не пустишь, и эти похотливые, алчные твари ее, скорее всего, изнасилуют и ограбят, а потом убьют и бросят труп на съедение волкам.

И не просто изнасилуют, а по всякому, чтобы ей было больно, чтобы она орала, заставят глотать их вонючее семя, лизать… А еще наверняка не зарежут, привяжут раздетой к дереву, чтобы подыхала долго, или оставят на муравейнике… Ее передернуло от отвращения, горло сдавило от ненависти… может быть, вытащить клинок, воткнуть в горло, вывести из строя хоть одного…

– О-хо-хо, ни в коем случае, – эльф покачал головой. – Но деньги, как говорит мой друг Кувалда, счет любят.

– И это верно, пожри меня черви! – пробасил гном, одну за другой осматривая драгоценности. – Девка не подкузьмила, тут на двадцать одну с половиной крону золота.

Половинчик хихикнул, и Нейли сообразила, что все это время он держал пращу наготове. Вздумай она дернуться, гладкий камень вылетел бы из петли, стукнул ее по затылку или виску, вышибая сознание, а то и жизнь… девушка содрогнулась, представив себя на земле с окровавленными волосами.

– Я не сомневался в ее честности, – сказал Куница. – Смотри, барышня, эта тропа, – он поднял руку, – ведет на запад, в пределы Тегары, и до ближайшего селения полдня пути, так что к вечеру доберешься. Но в королевстве война, собрана армия против Фавилы, на дорогах неспокойно, и одинокой женщине путешествовать небезопасно.

– А где безопасно? – Нейли фыркнула.

– Хотя бы с нами, – голубые глаза нелюдя были холодны, как лед, и напоминали ей глаза отца, такого же всегда уверенного, властного, спокойного… чтобы ему сдохнуть! – Мы собираемся двинуться по другой тропе, вот по этой, – он вновь показал, словно Нейли могла не догадаться, по какой именно, – и через какое-то время она приведет нас к руинам замка, некогда принадлежавшего могущественному чародею. Если там поискать, то можно найти столько всего, что каждому из нас хватит на век сытой жизни. И нам пригодится человек, способный чуять магию, а ты обладаешь таким даром, не так ли?

– Ты сам колдун, гореть тебе в пламени? – девушка вновь напряглась: откуда он узнал, как догадался?

– Нет, но я эльф, а это кое-чего стоит, – сказал Куница. – Ты носишь оружие, и умеешь им владеть, не боишься крови и схватки, так что думаю, ты не будешь лишней. От лица всех предлагаю тебе десятую часть добычи и место у нашего костра.

Нейли облизала пересохшие губы, огляделась.

Гном так и не отрывается от драгоценностей, любуется игрой света на изумрудном колье… Рыжий половинчик смотрит равнодушно и холодно, руки на оружии, готов убить по первому приказу… Один из бородачей зевает, ему все равно, второй, светловолосый, подмигивает, должно быть, мнит себя великим соблазнителем…

Да, остается еще тип в плаще, так и не снявший капюшона, несмотря на почти летнее тепло. С ним что-то не так, это девушка чувствовала, но не могла понять, что именно, казалось, где-то видела эти белые, изящные руки, и до боли в сердце хотела глянуть на его лицо.

Но враждебности или лжи она не ощущала – ни в Кунице, ни в его дружках.

Похоже, они и вправду направляются туда, куда говорят, и собираются использовать девушку не как… девушку, а как человека с магическим талантом, пусть не развитым, но проявляющим себя. Понятное дело, что ее ждут приставания, насмешки – мужики иначе не могут – но это ведь не самое худшее.

Что предстоит Нейли, двинься она в собравшуюся воевать Тегару – пялящиеся на нее крестьяне, тревожные ночевки на постоялых дворах, когда в ответ на всякий шорох у двери надо хвататься за оружие, злые стражники, скорые на то, чтобы задрать юбку одинокой женщине, попытки найти труппу, к которой можно прибиться, или место, чтобы переждать тревожную пору.

Но ее можно переждать, отправившись и с этими парнями, а заодно и добыть денег. С ними она сможет сделать все, что угодно, поехать в Романдо, где ценят актерский дар, или нанять убийц для отца, и вернуться в родной замок наследницей, зажить в свое удовольствие.

– Да, я согласна… – сказала девушка, облизав губы еще раз. – Но всякий, кто подкатит – получит нож в бок. Я не проклятая шалава, чтобы щупать грязными руками, да и чистыми тоже не всякому даю. Уяснили?

– Несомненно, – эльф изящно поклонился. – Тогда запоминай, барышня, кто есть кто…

Гном, как она уже слышала, откликался на прозвище «Кувалда», половинчик был «Орешек», светловолосого бородача именовали Кринза, второго, с носом репкой – Охат.

– Наш друг Ларго страдает хворью, уродующей лицо, поэтому его и прячет, – сказал Куница, указывая на типа в капюшоне. – Болезнь эта не заразна, и опасаться не стоит, а сам он парень надежный и верный.

И вот тут Нейли поняла, что эльф ей соврал – дело было не в болезни, что-то другое заставляло высокого и мощного мужчину с холеными руками все время таскать неудобную одежду. Но никак этого не показала – ничего, наступит время, и она раскроет этот секрет, заглянет под капюшон.

– А сейчас надо похоронить Талиша, – Куница спрыгнул с лошади, и начали спешиваться остальные.

Погибшего в бою с баронскими дружинниками бородача сняли со спины его скакуна. Гном и половинчик вооружились лопатами, и принялись копать могилу чуть ли не на самом перекрестке.

Девушка ждала, что тело опустят в яму, может быть, вспомнят какую молитву, и на этом все закончится, но все пошло не так: Талиша раздели, и тщательно омыли, используя воду из фляг, потом уложили нагой труп на землю, а сами встали кругом, сложив руки на груди.

– Породим же память, братья, – сказал эльф, и загудел себе под нос, как огромный шмель.

Мгновением позже гудели все семеро, и от гула этого по спине Нейли побежал морозец. Показалось, что тень закрыла солнце, листья и трава в мгновение пожухли, на землю лег иней, исчезли заполнявшие лес звуки и запахи.

Некто огромный вздохнул рядом, заставив ее оглянуться, недовольно захрипел Буран.

– Довольно! – Куница вскинул руку, и гном с половинчиком опустили тело в яму.