– Ты должен рассказать все Фардане сам, не надо тянуть. Чем дольше тянешь, тем меньше она тебе доверяет.

– Не было подходящего случая. Я бы обязательно рассказал…

– Зря я сказала, что ты не дурак, – фыркнула насмешливо. – Это значит, что и ты ей не доверяешь. По лисьим меркам вы оба просто неразумные лися… дети. Сами не знаете, чего хотите.

Мне было нечего возразить. Сначала я не хотел делиться правдой с Фарди, потому что был настроен решительно – собирался осуществить свою цель, когда связь между нами пропадет, но северянка слишком быстро пробралась мне в душу, оплела и пустила корни, как древо. Рядом с ней я перестал себя узнавать.

– Что вы ответили ей про расторжение брака? – спросил нетерпеливо.

И осознал, что последние дни только и думал – не хочу расставания. И винил себя в том, что совсем забыл о долге, поддался чарам серых глаз, как наивный мальчишка.

– Я не могу этого сделать, но постараюсь что-нибудь придумать, чтобы облегчить вашу долю.

– Благодарю.

Я ощутил, как натянутая где-то внутри струна расслабляется.

– Мне можно идти, госпожа? – и собрался было встать, но лисица остановила меня властным жестом.

– Эта упрямица не поверила, но я-то знаю, что магия связала вас не просто так. Пути богов неисповедимы, здесь должен быть высший замысел. Вы можете стать врагами и уничтожить друг друга, а можете попробовать сделать брак настоящим, – Трари улыбнулась и пригубила напиток. – Любопытно увидеть, к чему приведет союз Огня и Холода.

Мне и самому было бы очень любопытно.

– Значит, закончим наш разговор завтра?

– Я пороюсь в свитках моего деда, он был мудрейшим из анг и хорошо знал людскую расу. А сегодня у меня праздник, Фардану я уже пригласила, приглашаю и тебя. И, южанин… – обратилась она ко мне очень серьезно. – У тебя за спиной стоит смерть.

Я знал это всегда, но от слов оборотницы повеяло холодом. Лисица продолжала:

– У тебя нет права на ошибку. Не слушай больше никого, кроме себя.

Эти слова что-то во мне всколыхнули, я пытался ухватиться за ниточку, но никак не мог. И покинул шатер в смешанных чувствах. С одной стороны, все слишком быстро и вообще, во всем может быть виновата магия, а с другой…

Если бы меня попросили назвать самую неидеальную женщину в мире, я бы назвал ее имя.

Я вспомнил собственные ощущения, когда помогал Фарди во время приступа. Вспомнил, как она снилась мне в горячке – ее голос, взгляд, руки, губы, дрожащие ресницы и дыхание… Арххх! Да даже эти насмешки и ворчание, все заставляло меня гореть.

Огненный маг поджаривает сам себя. Отличная шутка, точнее, не шутка вовсе. Особенно если вспомнить, что случилось с моим третьим братом.

Сегодня мы были гостями в долине Анг. Нас сытно накормили и отвели в купальни – неглубокие гроты, заполненные горячей водой. И снова, как и в долине Гейзеров, я ощущал присутствие древней сильной магии, ее потоки глубоко под землей. А к ночи лисы устроили праздник с замысловатыми танцами вокруг костров. Фардана специально меня избегала, по крайней мере, я обошел все поселение и ее не встретил. Не участвовала она и в общем веселье.

Удалившись от разгулявшихся лисиц, я вошел в лес – поляну близ опушки освещали странные живые светильники. Подвешенные на деревья сферы, сделанные из прозрачного камня наподобие хрусталя, внутри которых трепетали белые огоньки. Остановившись возле одного из них, я разглядел мелкую птицу с перьями, посыпанными снежной крошкой – мерцая, они переливалась в свете луны. Птаха определенно не походила на живое создание, а была порождением магии.

– Что ты делаешь?

Я обернулся, чтобы встретиться с настороженным взглядом северянки. Сама меня нашла. Внутри разлилось необъяснимое теплое чувство, и я понял, что успел по ней соскучиться. Едва сдержал порыв шагнуть навстречу и коснуться пальцами щеки.

– Шпионю и строю козни, конечно, – я усмехнулся.

Красивая…

И как это я, дурак, думал, что она не в моем вкусе? Глупо было сравнивать ее с кем-то. Она такая одна – самая неидеальная женщина на свете. Вот только кто обладает такой властью, чтобы судить об идеальности?

Княжна Ангабельд заплела волосы, украсив их серебряными листьями, напоминающими листья папоротника. Их прожилки едва различимо светились в темноте. Трари дала Фардане меховую накидку взамен истрепавшейся, и мех этот, когда она стискивала его под горлом, гладил подбородок и щеки. В призрачном свете луны и диковинных светочей глаза северянки казались совсем штормовыми.

– Не выйдет. Анги чувствуют злые намерения, – она набрала в грудь побольше воздуха, как будто на что-то решаясь. – Я хотела сказать, что сегодня мне было не страшно биться с тобой рядом. Цени мое признание, оно далось мне нелегко!

От этих слов, сказанных смущенным голосом, по телу прокатилась необъяснимая волна нежности. Но Фарди поспешила все разрушить.

– Возможно, придется двигаться дальше на север, чтобы отыскать того, кто сможет разорвать брак. Трари сказала…

– Я в курсе, что сказала Трари.

В этот момент к нам приблизилась веселая юная анга. Посмеиваясь, сунула мне рог с горячим ароматным напитком.

– Далеко же вы забрались! Вот вам один на двоих. Пейте за здоровье маленькой Рори!

Поблагодарив ее кивком, я пригубил питье. Сначала оно показалось мне премерзким, но уже в следующий миг вкус раскрылся, и я ощутил одновременно и ягодную сладость, и горечь поздних осенних трав.

Сладость и горечь в одном кубке. Разве такое бывает?

По словам Трари выходило, что мы оба друг другу не доверяем. Что же, она права. Очень тяжело открыться до конца, вложить в чужую руку нож и отвернуться, надеясь, что не ударят в спину. Тяжело построить мост, завязанный не только на влечении, но и на чем-то большем. Гораздо большем. Если я решу это сделать, придется отбросить всю свою прежнюю жизнь.

Фардана внимательно наблюдала – казалось, она читает мои мысли. Близость красивой женщины в эту колдовскую ночь, несмотря ни на что, была волнительной. Я отсалютовал северянке рогом:

– За здоровье малышки Рори!

Она усмехнулась и покачала головой, а потом выхватила у меня из рук напиток.

– Так ты мне ничего не оставишь! – и поднесла рог ко рту.

Завороженно я смотрел, как губы касаются гладкого ободка. Картинка была такой яркой, что клеймом запечатлелась под веками. Слегка порозовевшие щеки, тень от ресниц на нежных щеках, и губы – наверняка сладкие после праздничного напитка.

Эта ночь просто создана для любви. Ночь соблазнов, колдовской свет, снег и серебро в ее глазах. Руки зачесались – так захотелось стиснуть ее в