же время смертоносными.

– Как видишь, я могу не только ворчать, – я улыбнулась, наблюдая за реакцией мужа. – Это одна из способностей Ангабельдов. А свои клинки я назвала Искрой и Вьюгой!

Мы закружились в танце. Северное сияние подчинялось не только одному нашему роду, но подобным нам магов было очень мало. Делать северный огонь материальным могли лишь единицы, мне повезло попасть в их число.

Искра и Вьюга вспыхивали, скрещиваясь с мечом Фрида, и мы вновь отталкивались друг от друга. Скорость, острота, необходимость постоянно уворачиваться и уходить от ударов заставляли сердце и тело ликовать, а кровь кипеть.

Это и правда был танец для двоих.

– Это тоже непростая сталь! Она закалена в негасимом огне главного Храма Огнеликого! – выкрикнул южанин, уходя от ударов и проворачиваясь вокруг себя, чтобы вновь скрестить клинки.

И в этот момент рыжие змеи пламени опутали его клинок – тот вспыхнул факелом, роняя на землю капли жидкого огня. Мы замерли напротив друг друга со скрещенным оружием, тяжело дыша и глядя в глаза друг другу. Я могла поспорить, что в его зрачках пляшет самый настоящий пожар.

Я чувствовала, как ноют от напряжения мышцы, видела, как тает снежная пыль у него на ресницах. И как взгляд становится рассеянным. Ни я, ни он не могли разорвать этот контакт. Наши стихии жили своей жизнью, то по-звериному бросаясь друг на друга – агрессивно, норовя подавить и разрушить. То свиваясь совершенно бессовестно и жадно. Его огонь облизывал сотканные и перетекающего света Искру и Вьюгу, а они… лишь начинали ярче сиять.

Безумный танец света отражался на наших лицах.

– Огонь признал тебя, – произнес Фрид хрипло. – Он тебя не тронет.

А я не знала, что сказать. Как усмирить чувства, вспыхнувшие глубоко под ребрами и вытеснившие воздух из легких. То, что я видела, было так красиво и глубоко. Так мощно, просто до слез.

И, конечно, моя магия тоже признала его. И он это понимал.

Именно сейчас, когда вокруг витали хлопья колдовской пыли, когда его лицо в сполохах синего и золотого было так близко, я подалась вперед, к скрещенью наших обезумевших клинков, слегка размыкая губы…

Хлопанье крыльев и крик ночной птицы заставили вздрогнуть и отшатнуться. Сотканные из северного сияния мечи обиженно заморгали, а потом осыпались под ноги золотисто-бирюзовыми искрами. Я осталась полностью безоружная, подняла глаза на своего врага.

Его клинок пылал, как факел. Языки пламени вились по предплечью, шипя, как самые настоящие змеи. Фрид тряхнул рукой, и огонь стек лужицей на землю, впитался, оплавив снег.

– Очень хорошо, Фарди, – произнес с долей восхищения и уважения. – Спасибо за поединок.

Проходя мимо меня, он вдруг остановился. Долго смотрел мне в лицо – серьезно, без тени улыбки.

– Что случилось?

Южанин нахмурился и тряхнул головой.

– Ничего… Нам пора.

Мы молча вернулись к месту стоянки. Постелью сегодня служил лапник, но это меня не сильно беспокоило. На севере и не к такому привыкаешь. Фрид спалил обломок сухой ветки и подул на пепел. Он взмыл вверх сизым облаком, а потом разлетелся под порывом ветра далеко за пределы стоянки.

– Это для защиты. Если кто-то ступит на пепел, я почувствую.

С этими словами он стянул плащ и швырнул в мою сторону. Я поймала его почти бездумно и прижала к груди.

– Зачем?

Южанин пожал плечами.

– Укроешься. А меня ночью будет греть огонь в крови.

– Не стоило, – ответила как можно холодней и собиралась вернуть плащ, но Фрид лишь посмеялся и произнес тоном мудреца:

– Ты ведь не хочешь отказываться, но упрямство и гордость заставляют тебя произносить эти слова, дитя.

Я закатила глаза.

Боги, ну почему он опять прав! Мне захотелось зарычать, но вместо этого я закуталась в два плаща так, что остался торчать лишь нос. Блаженное тепло проникало в каждую клеточку, расслабляло мышцы. Короткий черный мех ласкал шею, терпкий мужской запах щекотал ноздри. Закрывая глаза, я вспоминала, вспоминала, вспоминала…

Я видела яркие обрывочные образы, куда-то бежала, но где бы ни находилась, всюду меня преследовали глаза южанина. Темные, с пляшущими на дне огненными языками – дикие и совершенно безумные. Еще снилось наше путешествие и долгая дорога на север, неизведанные места, долины и горные пики, россыпи цветов и северный огонь.

Сон обнажал тайные страхи, оставлял открытой и беззащитной. Я могла врать себе, сколько угодно, но наступала ночь, и я снова оказывалась лицом к лицу с собой настоящей.

Пробудилась я резко – кто-то грубо тряс меня за плечо.

– М-м? – спросила сонно, подавив зевок. Плащ был таким мягким, теплым, нежным… Хотелось еще хоть немного погреться под ним… Заползти поглубже…

В мутном рассвете лицо южанина показалось серым. Со сжатыми губами и сведенными на переносье бровями. А в следующий миг в груди похолодело – взгляд его говорил сам за себя.

– Это они?

Фрид кивнул.

– Скорей поднимайся.

Дважды повторять не пришлось. Вскочив рывком, я бросила плащ хозяину. Нож выскользнул с легким звоном, но даже этот звук показался оглушительным в окутавшей нас тишине.

Неживой тишине.

Мы собрались быстро и теперь шли прочь, стараясь не шуметь. Интуиция редко меня подводила, вот и сейчас она просто вопила об опасности. Я то и дело оглядывалась по сторонам, замирала, втягивая морозный воздух. Этой ночью стало еще холодней, и сейчас землю усыпал белоснежный покров, на котором мы с южанином оставляли глубокие следы.

– Думаю, через какое-то время нас нагонят старые знакомые, – мрачно заметил Фрид.

Он выглядел усталым, только глаза горели на осунувшемся лице. От того, что южанин озвучил мои опасения вслух, мороз прошел по коже, и в животе все поджалось. Магия смерти – вот, что меня пугало. Как и то, что я могла перепутать дорогу и завести нас не туда. В долину Анг мы с родителями когда-то плавали на корабле, пеший путь я представляла себе лишь примерно. И это на фоне того, что Темная ночь все ближе.

Нет, я точно не хотела таких приключений! Матушка Метель и Отец Холод, верните мне мою жизнь.

Наш путь лежал через лес. Вчера Фрид рассказывал об Этьюрдане, о гигантских зеленых деревьях с раскидистыми ветвями. Их стволы были такими толстыми, что в них селились хранители леса – друиды. Здесь же деревья были тонкими и болезненными. Из-за постоянных ветров и скудной земли стволы изогнулись под немыслимыми углами. Стояли они редко и обособленно, ветви были длинными, кривыми, местами перекрученными, словно их поразила неведомая зараза.

– Сейчас бы окунуться в источник.

– Мечтай. Единственное, что нам светит – это снегом умываться, –