Лама поднялся на крыльцо и произнес несколько непонятных слов.

Дверь приоткрылась, выпустив наружу полоску слабого света. В узкий проем высунулась голова женщины преклонных лет.

Оглядев поздних гостей, она поклонилась и отступила, пропуская их в жилище.

– Алоис, Бруно, останетесь здесь, – приказал генерал и вместе с ламой переступил порог.

Женщина шла впереди, монотонно покачивая бумажным фонарем. Длинный коридор, наполненный застарелыми запахами, привел их в небольшую комнату. Старуха указала жестом на подушки, заменявшие стулья, и исчезла за сдвижной дверью.

Ждать пришлось долго. Из-за тонкой перегородки доносились возня, шепот, кряхтенье, по матовой бумаге проплывали причудливые тени.

Наконец дверь бесшумно отъехала, и гостей пригласили войти.

Оказавшись в спальне, Рауфф огляделся.

В углу спаленки на приземистом столе светила тусклая лампа под желтоватым абажуром, у дальней стены на тонкой подстилке возлегал сморщенный старик.

Осмотрев подслеповатыми глазами Рауффа и тибетского монаха, он пошевелил рукой и что-то сказал.

– Он спрашивает, кто мы и что нам нужно. – перевел Пудава.

– Мы приехали повидать Хикару Куроки. Это вы?

– Да, это я, – кивнул дед.

– Вам привет из Харбина.

Хозяин дома испуганно уставился на высокого европейца и прошептал:

– Повторите.

– Вам привет из Харбина от Сиро Исии.

– Я не знаю такого! – выкрикнул японец.

Рауфф скривил в усмешке тонкие бледные губы:

– Не знаете командира «Отряда 731» Сиро Исии? Значит, это не вы работали в должности научного сотрудника в Группе Ооты по исследованию сибирской язвы? Значит, это не вы – Хикару Куроки – весной сорок третьего года были прикомандированы к дивизеншутцкоммандо штурмбанфюрера СС Шмидта?..

Слушая перевод тибетского ламы, старик-японец часто моргал и растерянно глядел то на одного гостя, то на другого. А бывший генерал продолжал говорить негромко, но отрывисто, словно вынося обвинительный приговор:

– …А может быть, вы никогда не знали заместителей Франца Шмидта – оберштурмфюреров Флейга и Шрайбера? Или никогда не помогали им вывезти из Северной Африки драгоценности в шести несгораемых сейфах? А через несколько дней не принимали участие в устройстве тайника на дне Средиземного моря?..

Он говорил настолько быстро, что переводивший Пудава едва успевал улавливать смысл фраз на одном языке и трансформировать их в предложения на другом. Однако это не мешало Хикару Куроки вникать в сказанное, и по мере того, как информационные порции доходили до сознания старика, лицо его вытягивалось, а дрожь в руках усиливалась.

«Типичная реакция японских фанатиков, – припомнил генерал редкие встречи с союзниками во время войны. – В нашей армии тоже такие встречались, но, увы, их было мало. Очень мало…»

Покончив с переводом, Пудава умолк. Молчал и Рауфф, ожидая от старого самурая не эмоций, а конкретного ответа.

– Откуда у вас эти сведения? – подавленно спросил японец.

– Я занимался разработкой последней операции и лично отправлял в Бизерту команду Франца Шмидта.

Куроки приподнял с подушки голову:

– Неужели вы – тот офицер СС, который провожал нас на аэродроме Берлина?

– Совершенно верно. Тогда я был оберфюрером – вот мое фото. – Рауфф вынул из бумажника фотографию небольшого формата и протянул японцу. – Узнаете?

Непослушными пальцами японец водрузил на нос очки, посмотрел на снимок, потом в изнеможении откинулся на подушку и выдавил из себя длинную тираду, похожую на отчаянное ругательство.

– Он проклинает себя за то, что поверил трем мужчинам, приходившим к нему прошлой ночью, – перевел лама.

– Значит, нас опять опередили, – процедил старый нацист. И, тихо выругавшись, добавил: – Правильно делает, старый идиот, что проклинает…

Средиземное море, борт круизного лайнера

Сардиния, Кальяри

Наше время

Невзирая на дикую усталость, ночью я почти не сомкнул глаз.

Неудивительно – в последние тридцать часов произошло столько событий, что голова пухла от вороха догадок, предположений, версий…

Что за странный дед путешествует по Средиземному морю в скромной каюте на соседней палубе? Какую тайну хранит его помутненное сознание? И если эта тайна представляет для кого-то большую ценность, то почему его сопровождает одна беззащитная девчонка?

Вопросов множество, а ответов…

– Неплохо бы рассказать эту историю умному человеку, – бормочу я, решив под утро принять душ и выпить чего-нибудь освежающего.

Постояв под тугими струями прохладной воды, я насухо вытираюсь полотенцем и топаю к мини-бару – там, помимо коллекции алкоголя, хранится обычная минералка. Достаю бутылку, наливаю полный стакан. Запрокинув голову, вливаю в себя ледяную жидкость и внезапно вспоминаю слова шефа: «Ничто так не освежает мой мозг, как холодная минеральная вода…»

– Черт! – брякаю об стол донышком стакана. – Горчаков! Как же я о нем забыл?! Он же гениальный аналитик и сыщик!..

Из нескольких десятков крупных начальников при погонах, с которыми мне довелось столкнуться за время службы, я искренне полюбил одного Горчакова – дай бог ему здоровья. Остальных терпел с переменным успехом. Может быть, мне не везло, или же большинство из них были простыми завистниками и алчными неудачниками, не сумевшими сделать более достойную карьеру.

За свои страдания они активно мстили вверенным им подчиненным. К слову, когда я вознамерился податься в академию, один из них начертал в характеристике буквально следующее: «Офицер Черенков имеет посредственные умственные способности, до предела ленив и абсолютно не перспективен. Ему категорически не рекомендуется поступать в академию…»

На мой немой вопрос он ответил:

– Как генерал, педагог и член партии, я считаю, что наше государство не должно тратить средства на твое дальнейшее образование. Еще вопросы будут?

Вопросов не было. Я тупо молчал, понимая, что подобные армейские начальники, не мутируя и особенно не меняясь, выживают при любой власти и в любой стране. Понимал и собирался поставить крест на своей затее продолжить образование.

И вот тут произошло то, что принято называть «везением» – в скором времени «Фрегат» передали в подчинение генералу Горчакову. Поработав со мной около года, старик написал объективную характеристику…

Окончательно проснувшись и натянув курортный «фрак» в виде шорт со сквозняком и дырявой футболки, топаю к новым друзьям. В ворохе вопросов, родившихся этой ночью, есть и очевидные, ответы на которые можно получить сию же минуту. Просто вчера голова работала не в полную силу, и кое-что упорхнуло из виду.