В любовниках Гиры перебывали с десяток мужчин – начиная с библиотекаря, и заканчивая офицером гвардии, которого Гира держала на примете как племенного жеребца – захотелось постельных утех – записку с нарочным, и гвардеец тут как тут, трудится, не покладая… хммм… в общем – старается, парень.

Любовниц–женщин она не считала. Сбилась со счета. Для нее эти постельные подружки были как глоток травяного отвара на ночь – выпила – и забыла.

Почему Гира не старела? Почему ей приходилось накладывать грим, старящий ее лицо? А как иначе – ведь те, кто приходил к ней за помощью в первый раз, подозрительно смотрели на молоденькую девчонку, которой нужно доверить свое драгоценное тело.

Гира думала над своим замедленным старением, и после прочтения множества трактатов в закрытых и открытых источниках, пришла к выводу – это действие магии, замедляющей старение организма.

Давно было подмечено – чем больше маг пользуется магией, тем меньше он стареет. Были и такие предположения, что если бы маг (теоретически) кастовал заклинания беспрерывно – мог бы прожить вечно. И чем больший уровень был у мага, тем меньше он старел. Если колдовал, конечно.

Волею судеб Гира получила свой высокий уровень колдовства еще тогда, когда ей было двенадцать–тринадцать лет, так что к двадцати восьми годам она выглядела как девушка семнадцати–восемнадцати лет, а может и меньше, с помощью косметики «увеличивая» свой возраст лет до тридцати.

Все эти годы Гира искала того, кто был ей назначен судьбой – и в Шусарде, и в столице – но не находила. Впрочем, магиня знала – чему быть, тому не миновать. Уж ей ли, провидице, не знать это дело? Она предсказывала людям их судьбу – не раз они пытались ее изменить, и что выходило? Ни–че–го! Такая уж судьба у провидиц – знать, и не мочь изменить. Впрочем, судьба – как и у всех людей, магов или не магов. Для богов они все едины.

Тот час, ту минуту, когда она встретилась с Недом – Гира запомнила навсегда. Ее как молния прошибла – она даже оцепенела, когда увидела этого парня входящим в кабинет командира гарнизона. Внешне она никак себя не выдала, но для себя решила – все, хватит прозябать в этом городишке, пора!

Пора – это значило, что заклинание, которое Гира узнала из книг тайного хранилища, должно было сработать. «Нить Селеры».

Как это сделать? И почему она должна была это сделать?

Первый вопрос – дело техники. Гира знала, насколько сильны ее женские чары. Нет, не магические – просто женские. В нее – умницу, красавицу, просто невозможно не влюбиться, если ты мужчина. Впрочем – и женщина тоже. А обмануть влюбленного просто – это она знала точно.

А вот второй вопрос был более сложным.

Гира долго колебалась – стоит ли начинать жизнь со своим суженым с обмана? Простит ли ее этот мужчина, когда она сделает то, что сделает? И в конце концов, пришла к выводу – игра стоит затрат! Стоит опасности! Это главная игра в ее жизни, и Гира не может ее проиграть. Тем более что – магиня влюбилась в Неда с первого взгляда и была готова на все, лишь бы удержать его рядом с собой. На все.

Вот так и случилось то, что случилось.

* * *

— Ну – благослови нас Создатель! – хрипло рявкнул Агор, осенив себя знаком почтения к богам. За ним повторил Зигар, и все остальные – кроме Неда. Он промолчал, подумав о том, что если что‑то и делает, то вопреки воле богов, а не потому, что они так пожелали.

Эта богохульная мысль вызвала на его лице усмешку, и Зигар с опаской и недоверием покосился на предводителя, отказывающегося поклоняться богам. Особенно, когда отряду предстоит отправиться туда, откуда можно и не вернуться.

На одиннадцатый день метель начала стихать, на двенадцатый – мир застыл, впитывая солнечные лучи, копьями бьющие в сверкающую под солнцем заснеженную равнину. Вокруг все сверкало, сияло, искрящийся снег отбрасывал мириады маленьких, колючих лучиков, вонзавшихся в глаза путешественников как раскаленные иглы. Пришлось даже надеть специальные приспособления – дощечки с узкими прорезями, которые Агор и Зигар смастерили в то время, когда караван пережидал ледяную бурю. Эти дощечки соединялись между собой тонкими ремешками и закрывали глаза – по дощечке на каждый глаз, завязки на затылке – и вот, вместо лиц людей, какие‑то эпические чудовища из песен балладеров.

Нед просил Лапу дать им проводника – указать гнездо дракона – но тот категорически отказался, сказав, что никого не пошлет на верную смерть, даже за те сокровища, что лежат в пещере дракона. На вопрос – «Какие сокровища, если говорил, что нет никаких сокровищ?» – Лапа лишь хитро щурился и многозначительно кивал, мол – «Болтай, болтай! Я знаю, зачем ты идешь!»

На двенадцатый день после того, как Нед и его спутники пришли к бесклановым, караван снова двинулся в путь. До места осталось около десяти ли, почти все – по морскому льду. Остров, который возможно служил последним пристанищем последнего из драконов мира, виднелся с берега темной полоской, стеной, возвышающейся на белым безмолвием.

Теперь идти было легко – ветер сдул лишний снег, уплотнил оставшиеся небольшие сугробы до состояния покрытия каменной мостовой. Лошади, застоявшиеся за время вынужденного простоя, шли весело, всхрапывая и выпуская из ноздрей клубы морозного пара. За время стояния в стойлах они слегка округлились – Лапа не пожалел корма для гостей. Впрочем – за это он получил вполне приемлемую, и даже с лихвой – плату. Клыки снежных тварей ценились на вес золота и дороже – это Нед выяснил за время десятидневной пьянки из разговоров с хозяином – так что и корм, и постой, и угощение гостям не стоили и десятой части стоимости переданных Лапе «сокровищ». Но Нед не жалел, что отдал клыки зверей арду – он бы отдал и больше, лишь бы получить желаемое. В этих краях кров и огонь стоили гораздо больше, чем какие‑то кости, или золото. Золотом не согреешься и золото есть не станешь.

Утром, не рано, они вывели лошадей из подземного укрытия, расчистив выход лопатами, погрузили пожитки, и скоро шагали по сверкающей тундре, спускаясь к берегу моря.

Подойдя к самому краю замерзшей морской глади, на песчаный пляж, частично занесенный снегом, постояли, и попросив защиты у богов, сошли на звонкий, вылизанный ветрами синий лед. Теперь до места, судя по рассказам ардов, оставалось не более восьми–девяти ли.

* * *

— Вон там! Видите, два пика… ну – две скалы, как два зуба? Вот между ними пещера – если верить Лапе – кивнул Нед – давайте так сделаем, я пойду вперед, разведаю, как и что, потом вернусь, и мы решим, что нам делать.

— Один не пойдешь! – нахмурился Харалд – если тебя сожрут драконы, я должен донести до народа весть, что скоро ты появишься на белый свет в виде дерьма. А то пропадешь, и гадай потом – что с тобой сталось! Мучайся, понимаешь ли!

— Добрый ты, Харал – улыбнулась Гира – но ты и в самом деле прав. Я тоже пойду с Недом, моя жизнь зависит от него, потому – я тоже хочу принять участие. Если он умрет – и я умру.

— И я пойду! И я! – заблажили близнецы, блестя глазами, а Магар добавил – Нед, если ты нас не возьмешь, это будет само большое свинство в твоей жизни! Просто подлость! Мы зачем шли сюда с тобой?! Думаешь для того, чтобы слышать, как Гира стонет в твоей постели? Нет уж! Раз все, так все!