А может – она знала, как много в ее жизни будут значить знания, которые ей даст только эта, запретная часть библиотеки – ведь она провидица, в конце‑то концов! И она видела в своих туманных снах, в туманных картинках, что ей НУЖНО быть в этой библиотеке, и ей НУЖНО знать все заклинания, запретные, древние, страшные и не очень – если она хочет выбраться, всплыть со дна наверх, туда, где ее будет ожидать ослепительное, яркое будущее. А то, что оно должно ее ожидать – Гира знала наверняка. Разве могло быть иначе?

Первый раз Гира увидела Неда в своих видениях еще тогда, когда ей было лет десять. Видения приходили нежданно, негаданно – она могла в этот момент есть, или сидеть на горшке, но вдруг пространство мутнело, в ушах возникал звон, в животе тошнота… и плыли картинки.

Первое, что она тогда увидела – младенца, на берегу бушующего моря – она в тот момент сама была этим младенцем, и чьи‑то чужие руки подняли ее – сверток–младенца, и грубый, хриплый голос сказал: «Глянь, ардский выкормыш»!

Гира долго гадала, чтобы это значило, но так и не поняла значения видения, как ни старалась.

Второе видение пришло тогда, когда она о первом уже и позабыла, отбросив его, как что‑то ненужное, случайное, совсем не пригодившееся в жизни. Ей привиделся берег моря, белый песок, покрытый круглой галькой, море, набегающее на этот берег и юноша, обнаженный, прекрасный, гибкий и стройный, как молодое деревце. Он счастливо смеялся, легкими прыжками проносясь вдоль прибоя и отбрасывая ногами сверкающий песок. За ним неслась собака, заливисто лая и улыбаясь во все белоснежные зубы. Псина изображала, как хочет ухватит парнишку за ногу, и он смеялся еще пуще, беззаботный, легкий, как морской ветер.

Гира в это время как раз сидела в ванне, натирая мыльной пеной тело, залапанное липкими руками библиотекаря, и когда очнулась от видения, начала тихо плакать, печалясь о своей несчастной жизни.

Потом, вспоминая предвидение, она решила, что это ее душа протестует против того, что она отдается плешивому старику, платя телом за знания – вот и привиделся ей этот прекрасный юноша. Хочется юношу – получила плешивого старика.

Следующий раз Нед привиделся ей уже тогда, когда ей было лет двадцать.

Это видение она поняла только теперь – чудовище, огромное, клыкастое, с громадными желтыми глазами перечеркнутыми вертикальными зрачками – на его фоне Нед – в обычной одежде, мало похожий на того беззаботного мальчугана на берегу моря, но все‑таки похожий – она знала точно, что это он. И откуда‑то знала, что это еще и тот младенец у бушующих волн.

После видения с чудовищем, Гира стала видеть Неда регулярно – раз в год, в полгода, это самое меньшее. К тому времени она уже могла вызывать видения искусственно, но делала это для себя редко, так как после такого вызова некоторое время ее тошнило, болела голова, как после тяжкого похмелья. Впрочем, и немудрено – для вызова видения использовалось снадобье, в состав которого входили грибы, собираемые где‑то на северном побережье. Она скупала их у лекариц–травниц, платя полновесными серебряниками – грибы стоили недешево, их любили использовать всякие извращенцы. Кроме видений, грибы вызывали приток любовного желания – и у мужчин, и у женщин. В малых дозах, конечно. В больших дозах – паралич и смерть – что случалось, и нередко. Кстати – это было еще одним обстоятельством, из‑за которого Гира не желала лишний раз использовать эти грибы – нет, не то обстоятельство, что после них несколько часов ты будешь лезть на стенку, желая мужчину. С этим как раз проблем не было – только щелкни пальцами и выстроится очередь из желающих удовлетворить красивую магиню. Нет. Совсем другое. Не рассчитаешь дозу – кто тебя будет спасать? Против яда этих грибов не помогали никакие снадобья – только магия, и то – высших уровней.

Гира вызывала видения – но не для себя, и за большие деньги. Если уж страдать – так хоть знать, за что – меньше ста золотых она за предвидение не брала.

В следующие свои озарения, она видела Неда, и… себя рядом с ним. В одном видении она стояла позади, а перед Недом преклонялись толпы вооруженных людей, в другом – они с Недом лежали в постели, и Гира знала – только что занимались любовью.

А еще – она видела странное – Нед, на троне, с короной на голове. Но не такой, как у короля Замара, а другой, странной… и на груди его – сияет амулет, излучая синий, яркий свет. Что это было Гира понять не могла, однако знала – это символ могущества, видение могущества. А этот повзрослевший парень ее судьба.

Первого мужчину она вспоминала без отвращения, но и без любви. Да ну какая любовь, когда за то, чтобы посещать запретную кладовку с книгами, раз в неделю нужно было лежать под пыхтящим, тонкогубым мужчиной, подкладывающим тебе под задницу свод уложений магической агары, чтобы не проваливаться в старый пыльный диван?

Впрочем, надо отдать должное библиотекарю – он был нежен и научил ее в любовным ласкам – многому из того, что должна знать женщина. Это ей пригодилось потом, когда Гира отдавалась уже для удовольствия, а не для того, чтобы заплатить кому‑то за услуги.

Видимо тогда же, в протест против вынужденной связи с этим мужчиной, она впервые попробовала любовь с женщиной – эта была молоденькая дворянка из старой дворянской семьи – невинная на вид девочка, обратившаяся к Гире за помощью – заколдовать ее от беременности. В семнадцать лет эта девочка уже видала виды…

С женщиной, особенно с такой молоденькой и красивой, Гире понравилось. И с тех пор она разнообразила «меню» красивыми подружками, благо, что желающих на такую любовь было предостаточно – местные дворянки обладали широкими взглядами на жизнь. Крутить любовь с молоденькой лекаркой, славящейся своими способностями – это не только развлечение, но и «вложение капитала», особенно, когда выяснилось, что Гира умеет подправлять то, чем природа обидела несчастных женщин. Например – могла увеличивать грудь, или снова делать ее упругой, могла убрать родинку там, где ей не надо быть, или поставить там, где ее присутствие придает очарование. Могла убрать морщинки и подтянуть подбородок – в общем, совершенно незаменимая лекарка. Притом – образованная, умная, разбирающаяся и в городских интригах, и в постельных премудростях.

То, что Гира разбиралась в интригах, было следствием тех же самых постельных утех, в водоворот которых она бросилась со всей страстью недолюбленной, недооцененной женщины. Все почему‑то просто мечтали рассказать ей подробности городских интриг, и мужчины, и женщины. Возможно, этому способствовала внешность Гиры – при ее возрасте за двадцать, она так и оставалась шестнадцатилетней девчонкой, с невинным, прекрасным личиком, так обманывающим постельных партнеров своей наивной красотой. Казалось, что эта невинная девушка не способна не то что на какие‑то интриги, а и просто запомнить пару слов из того, что рассказывали ей любовники и любовницы. Ошибались. Магиня обладала великолепной памятью, такой острой, такой прочной, что ей достаточно было дважды прочитать самую сложную научную книгу, чтобы запомнить ее до последнего слова и навсегда.