подход, но с точки зрения судебной медицины важно проверить, имела ли смерть от асфиксии естественный характер или нет – иначе говоря, произошла ли она сама по себе, связана ли с вмешательством постороннего лица или же стала результатом несчастного случая.

Постановка диагноза «асфиксия» в судебно-медицинском плане очень затруднительна, и чаще всего он ставится методом исключения.

Утверждать, что смерть наступила в результате асфиксии, можно только при отсутствии других причин. Я уже писал, что как раз для этого и нужно проводить вскрытие – чтобы доказать, что другие причины смерти, кроме асфиксии, исключаются.

С другой стороны, мне уже неоднократно приходилось сталкиваться со случаями, когда травмы в области шеи были незначительными, но человек умирал в результате механической асфиксии. В то же время в других случаях эти травмы имели множественный и более чем впечатляющий характер, но жертва была жива и разговаривала со мной как ни в чем не бывало. Фактически никакой связи между серьезностью выявленных травм и наступлением смерти не существует.

При таких обстоятельствах утверждать, что смерть наступила, например, от механической асфиксии, можно только после исключения всех других причин – серьезность травм не может однозначно об этом сообщить. Видимые травмы свидетельствуют о том, что имело место насилие, но оно не всегда приводит к смерти. В таких ситуациях для проверки характера травм, а также для доказательства того, что эти травмы стали единственной возможной причиной смерти, необходимо проводить вскрытие. Но и одного лишь вскрытия недостаточно. Также нужны химико-токсикологические анализы крови и мочи, биопсия печени и почек и даже исследование содержимого желудка и волос, чтобы проверить, не принимал ли покойный сильнодействующих лекарственных препаратов, способных вызвать асфиксию из-за тяжелой дыхательной недостаточности. Речь идет о самоубийствах или несчастных случаях, связанных с приемом таких лекарственных препаратов, как бензодиазепины, – их регулярно назначают для борьбы с нарушениями сна. Токсикология является обязательным этапом, который может кардинально изменить ход расследования.

Врачи скорой помощи и спасатели неизменно усложняют нашу миссию, когда приезжают раньше нас и оставляют после себя следы.

Все эти непреднамеренные «улики» могут сбить нас с толку и увести расследование не в ту сторону, однако мы давно наизусть знаем последовательность действий тех, кто приезжает на вызов.

Так что делать выводы о том, что смерть наступила в результате асфиксии, крайне затруднительно; необходимо принимать самые разные меры предосторожности, чтобы избежать ошибок.

А совершить их в таких обстоятельствах очень легко. Думая об этом, я вспоминаю об одном деле, когда мужчину заподозрили в том, что он задушил свою жену. Меня не было на месте преступления, я не присутствовал на вскрытии и тем более не проводил его – мне только показали фотографии и поинтересовались моим мнением. На трупе виднелось несколько безобидных травм, но больше всего вопросов вызывал геморрагический инфильтрат в задней части гортани. Такая травма могла быть вызвана либо сдавливанием шеи вверху, либо введением трахеальной трубки реаниматором в ходе интубации жертвы. Когда видишь повреждения, которые могут причинять эти трубки (особенно в области голосовых связок), то не остается ни малейших сомнений в том, насколько они опасны, если подойти к их установке без должной аккуратности. Применение этого медицинского инструмента может приводить к кровоподтекам, гематомам или разрывам тканей. Активные действия врачей скорой помощи и спасателей – относительно новый феномен, подтолкнувший немецких судмедэкспертов к проведению ряда очень интересных исследований. Они пришли к заключению, что действия служб спасения могут расцениваться как препятствующие нашей деятельности в случае смерти жертвы от асфиксии. Что касается упомянутой мной выше истории, то с учетом действий спасательных служб версия обвиняемого казалась совершенно правдоподобной, тем более что токсиколог изменил первоначальную точку зрения, заявив о том, что смерть могла быть вызвана одними лишь лекарственными препаратами и другими токсическими веществами, обнаруженными в организме жертвы в момент смерти.

Выходит, у нас есть два основных врага – врачи-реаниматологи и гниение – по двум совершенно разным причинам. Врачи-реаниматологи вредят нам, потому что наносят травмы, которые могут быть интерпретированы как насильственные действия других людей. А гниение разрушает травмы, которые могли бы позволить нам диагностировать асфиксию.

Речь идет о трех самых распространенных причинах смерти, наступившей в результате асфиксии. Среди повесившихся обычно больше мужчин, сознательная передозировка медикаментов – чаще всего удел женщин, а самоубийство при помощи утопления характерно в равной степени и для мужчин, и для женщин. Мы уже говорили о повесившихся и еще поговорим об утопленниках, но в другой главе.

Умереть от передозировки лекарственных препаратов не так просто, как принято считать. Тех, кому это действительно удается, очень мало. Разумеется, я не буду давать советы, как сделать это наверняка, но это очень и очень нелегко. Следует отметить, что прием лекарств – это чаще просьба о помощи, чем истинное желание умереть. Тем не менее бывает и так, что некоторые заходят слишком далеко.

Мне довелось быть экспертом в расследовании дела одной женщины, которую супруг бросил с двухлетней девочкой по имени Жюстин на руках. Проблемы в семейной жизни у них начались давно. По собственному признанию супругов, они решили завести ребенка для того, чтобы сделать семью крепче. Лично я сомневаюсь в эффективности такой идеи: дети сами по себе не способ улучшения семейных отношений. Однако чему быть, того не миновать: Жан-Фредерик ушел от Анн-Софи, чтобы утешиться в объятиях другой женщины. Тогда Анн-Софи впала в глубокую депрессию, и та была такой сильной, что она обратилась к врачу, который выписал ей не только антидепрессанты, но и снотворные препараты.

В момент тяжелого психического упадка, граничащего с психозом, Анн-Софи дала свои лекарства ребенку, Жюстин, но потом пришла в себя и вызвала службу спасения. Спасатели отвезли Жюстин в отделение неотложной помощи, где Анн-Софи объяснила врачу-реаниматологу, что произошло и горько раскаялась в содеянном.

Врачи сообщили в полицию, и в больницу приехали полицейские. Они арестовали Анн-Софи за попытку детоубийства. В результате расследования Анн-Софи предстала перед судом присяжных заседателей. В ходе моего выступления в суде адвокат обвиняемой задал мне вопрос: «Была ли жизнь Жюстин в опасности?» Я ответил отрицательно, так как Жюстин находилась в больнице в полном сознании, а промывание желудка позволило почти полностью вывести из ее организма все поглощенные вещества. К тому же умереть от бензодиазепинов практически невозможно. Присяжные пришли к выводу о заведомо неудачной попытке, и Анн-Софи была оправдана.

«Господин судья, она выпустила газы», – эту фразу я помню до сих пор. Вильям имел репутацию воспитанного молодого человека. 18 лет, с модной прической и стройной фигурой, худощавый и