просто учил верховой езде. Он ещё сумел передать свою любовь к лошадям, научил слушать животное, улавливать его характер и настрой. А лошадка, доставшаяся Альбине, кроме спокойного нрава имела привычку к прогулкам и меняющимся седокам, и в целом к жизни своей, смысл которой состоял в развлечении дам и кавалеров. И потому они с всадницей быстро почувствовали друг друга, и девушка послала лошадь в рысь, а затем подняла в галоп.

Ветер рванул волосы назад, воздух уплотнился, вбиваясь в легкие вместе с запахами, в крови забурлил азарт. Всё-таки верховая езда — это такое удовольствие!

Солнце путалось в густых кронах, в которых совсем редко мелькал желтеющий лист, и Альбина, захлёбываясь восторгом и воздухом, сожалела лишь о том, что не догадалась раньше поискать возможность такой прогулки.

Дорожки парка были пусты, и девушка проскакала по ним всем, не опасаясь столкнуться с кем-либо ещё. Несколько раз махала матушке, проезжая мимо. Заметила конюхов, для чего-то вышедшими из конюшни, презадумчиво опершихся на ворота и провожающих её взглядами. Она успела до самых краев наполниться радостью от движения, свежего воздуха и встречного ветра к тому моменту, когда появились другие посетители.

Ей послышалось собственное имя в порыве ветра, и Альбина обернулась, чтобы проверить не послышалось ли. На пересечении дорожек, чуть позади, заметила всадника, который отчаянно махал ей рукой. Придержала лошадь. Через считанные мгновения с ней поравнялся Виктор Халави. Он сиял радостной улыбкой, и тем напоминал этот солнечный день, яркий и радостный.

— Я искал вас, мадмуазель Альбина! — он слегка запыхался то ли от быстрой скачки, что вряд ли, то ли от волнения или радости.

Альбина замерла. От волнения? От радости, что встретился с ней? Отвернулась от мужчины, внимательно вглядываясь в дорожку, будто спокойная и смирная лошадь не сама выбирала путь и не справилась бы без внимания человека. Справилась бы. Но сердце Альбины колотилось, губы подрагивали, и потому пауза сейчас была совершенно необходима.

А когда волнение слегка улеглось, когда Альбина справилась с улыбкой, что проскальзывала на лицо, снова повернула голову к Виктору.

Тот всё так же улыбался. Его волосы, поблескивающие на солнце, волшебным образом добавляли блеска улыбке. Но смотрел он не на неё, немного в сторону, и Альбина чуть не прыснула, поняв, что он усиленно отводит взгляд от её ноги в узких брюках, чуть видную из-под амазонки. Поняла и чуть не рассмеялась.

Заметив, что девушка обернулась к нему, Виктор медленно перевёл взгляд на её лицо, и его улыбка стала шире.

— Как вам Вышечки?

Вопрос был явно из тех, что продиктованы простой вежливостью, но Альбина оглядела парк новым взглядом, пытаясь определить, нравится ли ей здесь?

Много зелени, чаще низкорослой — или просто со спины лошади мир кажется меньше? Это хорошо, это нравится. Дорожки, присыпанные светлым песочком, и от этого день тоже кажется светлее. Редкие наездники — тоже здорово. И они двое на неспешно шагающих лошадях мерно покачиваются в седлах.

— Прекрасно! Мне очень нравится, — проговорила Альбина, выдавливая улыбку на онемевшие губы.

Она с трудом переводила дыхание из-за соседств с Виктором, а ещё оттого, что и Виктор, похоже, тоже был взволнован их соседством.

— Вы так рано приехали, мадмуазель Альбина, — проговорил он, и Альбина снова уловила его косой взгляд куда-то в сторону её стремени.

— Да, я привыкла рано вставать.

— Это замечательно! Я тоже люблю ранние утра! — радость Виктора оттого, что у них нашлось что-то общее, была искренней, и Альбина почувствовала, что и неловкость, и скованность тают, будто сахар в горячем чае.

— А вы любите лошадей, месье Виктор?

Любопытство было непраздным — Альбине тоже хотелось найти какое-то совпадение. И попала в точку. Мужчина увлеченно стал рассказывать о лошадях: как он учился, какой была первая лошадь, о странных предпочтениях в еде у некоторых животных, о том, что он иногда играет в поло здесь, в парке.

Среди молодежи конное поло было довольно модным, и тем, кто следует моде, далеко не в каждом парке удавалось с удовольствием провести время — по-настоящему хорошие площадки для этой игры были не везде.

Виктор увлекся и перестал контролировать свой интерес к ножкам Альбины, которые так явно демонстрировала её амазонка. Она вежливо кивала, поддакивала в нужных местах и сдерживала улыбку. Это была радость, это был восторг ловить его взгляды, его восхищение…

…Люба горестно закусила губу — как больно было вспоминать! Больно и сладко.

Оказывается, она совсем забыла, как же радовалась вниманию Димки, когда они только познакомились, как ей льстила его радость при встречах, и его взгляды, полные тепла и любования. Как радовали его подарки, пусть маленькие и порой смешные — сорванный на ближайшем газоне букетик ромашек, шоколадный батончик, красивая открытка — но всё равно искренние.

Больно оттого, что всё закончилось, и сладко оттого, что это всё-таки было в её жизни…

Альбину качало в седле, а казалось, на волнах восторга, того восторга, когда тебе ещё нет восемнадцати, день прекрасный, ты одета в новую амазонку, нога чувствует горячий бок лошади, а мужчина, которому ты нравишься, смотрит на тебя восхищенным взглядом. Как же это прекрасно!

Идиллия нарушилась, когда Альбина на боковой дорожке заметила метнувшегося всадника. Она обернулась и успела рассмотреть фигуру в черном камзоле на черном же жеребце, которая быстро разворачивалась, а затем умчалась за ближайший поворот дорожки. Глянула на Виктора и уже открыла рот, чтобы спросить не случилось ли чего. Но промолчала — её спутник, проводив умчавшегося взглядом, повернулся к Альбине, и оказался озадаченным не меньше, чем она сама.

— Кажется, это был Фернон? — то ли удивился, то ли просто полюбопытствовал Виктор и снова обернулся вслед скрывшейся за кустами фигуре.

Фернон? Опять этот тип? Гримасу неприязни Альбина сдержала. Огляделась

— Виктор, да этот парк очень популярен? — удивилась она.

В парке оказалось на удивление много людей. Большинство из них были верхом, но встречались и редкие пешие. Правда, последние гуляли немного в стороне, видимо, чтобы не мешать верховым. А она и не заметила за приятной беседой, что прошло так много времени.

И будто подтверждая это, Альбина почувствовала, что заломило поясницу и ноги, а к потной спине неприятно прилипла нижняя рубашка. Да и пора уже было выпить чего-то освежающего.

Кажется, пора заканчивать прогулку. Вот только мысли разбежались и подходящий повод не находился. Ещё несколько минут лошади шли шагом. Но разговор расклеился, и ни Виктор, ни Альбина не знали, о чем говорить, и стоит ли говорить вообще.

Девушка огляделась, выискивая навес для зрителей и в