– Как твоя рука? – с подозрением спросила она, – я помню, тебя ранили.

– Всё нормально, – усмехнулся Антон, – всё это, как и все неприятности остались в другой реальности.

Как это странно и непонятно, подумала Наташа, глядя на него.

– Нам нужно торопиться.

– А куда сейчас? – недоумевала Наташа.

– В Аэропорт, моя малышка, в аэропорт, – улыбнулся он.

– Может, скажешь, что и билеты есть? – Он кивнул на бардачок, Наташа открыла его и к своему удивлению обнаружила там два билета на рейс Красноярск – Москва на их имя. – Ничего себе, да, а сколько сейчас времени?

– Два часа дня.

– На билетах то же время, что было и у нас?

– Нет, кажется на четыре часа, посмотри.

– Антон, это все похоже на сон, так не бывает.

– Ты ещё многому будешь удивлена, очень многому, – он, улыбаясь, смотрел на неё, а машина неслась по шоссе все быстрее и быстрее. – Я уверен, что мы оторвались, и нас никто не найдёт. Теперь мы начнём новую жизнь.

глава 5 Улыбка смерти

Смерть тоже может смеяться, только это не приносит радости, особенно в тот момент, когда она смеётся над тобой

1

– Андрей Сергеевич, ты здесь? – постучал в дверь Комисарова, трасолог Ведунов Евгений, рыжеволосый паренёк невысокого роста с россыпью веснушек на лице, заглянул в кабинет следователя.

– Здесь я, заходи, – ответил Андрей голосом зайца из мультфильма «Ну, погоди».

– У меня кое-что новенькое.

– Давай, – пробормотал Андрей, дорабатывая на печатной машинке отчёт. Сегодня утром он съездил на место преступления и сокрушался, что в день, когда обнаружили тела, его не было на месте. Он присутствовал при осмотре места происшествия тех десяти убийств и увиденное сложил, словно пазлы в единую картину, теперь же, когда новое убийство застало его в отпуске, Андрей был в замешательстве. В кои-то веки выбрался с семьёй на отдых и надо же, снова этот проклятый маньяк.

– Я принёс результат почерковедческой экспертизы.

– Садись. Кофе будешь? – предложил Комисаров.

– Давай. Ак кофе?

– Ну, ты наглый, Жека, – рассмеялся Комисаров, – там, в тумбочке были сухари, если тараканы не сожрали. Ты давай рассказывай, что вы нарыли.

– Короче прочитали стишки, сравнили с аналогичными, которые нашли в других трупах, угадай с трёх раз, кто был прав?

– Я уже слишком стар для споров, но всё-таки уверен, что работал имитатор.

– Почерк идентичен, писал один и тот же человек, ты был прав насчёт того, чтобы провести почерковедческую экспертизу. Но тут ещё кое-что всплыло. – Комисаров, глянув на парня, вопросительно поднял брови. Женя, отпивая из своей чашки кофе, продолжил: – Смотри, я, тут выписал все стихи убиёцы, и последние, словно не связанны с предыдущими, стиль немного другой. Я бы сказал проще, либо наш гений торопился. Прочитай сам.

Комисаров пробежал глазами по строчкам и сказал, что это надо будет посмотреть в спокойной обстановке

– Сейчас нет пока времени, нужно закончить рапорт и ещё кое-что.

– Впрвые мало следов, очень мало, что не за что зацепиться, – Женя съел ещё один сухарик. Комисаров внимательно посмотрел на записи трасолога и спросил,

– И что не волос, ни потожировых следов не выявлено?

– Представляешь, – начал Ведунов, – к домику лесника их принесли в бесчувственном виде. Похоже работал не один человек, а целая группа. Не думаю, что одному было это делать под силу. На дорожке видны следы волочения, словно потерпевших тащили в каких-то мешках, причём одновременно. На одном кусте мы нашли фрагменты ткани, потом и на месте преступления. Дорожка к дому затоптана, и никаких ярко выраженных следов. Думаю, патрульные затоптали, когда дед их вызвал. Мы надеялись, что будут следы крови или частички кожи под ногтями жертв, но опять ничего. У девушки вообще ногти аккуратно подстрижены…

– В моём деле почему-то не всё это отражено, – ухмыльнулся Комисаров.

– Не знаю, Андрей Сергеевич, это не ко мне, а к тому, кто составлял отчёт, ошибочка, извиняюсь.

Женя так же сообщил о том, что все следы вели внутрь дома, но никак не из него.

– Так всё-таки были следы? – настойчиво спросил Андрей.

– Если это можно назвать следами, так, сделали несколько слепков. В доме работали в перчатках, ни одного отпечатка, только пятна засохшей крови жертв. Следы животного, собаки что ли. Мало ли в лесу кто гулял с питомцем.

– Одно радует, что почерк не отличается, – улыбнулся Комисаров, – и это уже хорошо, если убийца прокололся в этом, проколется и в другом, я прочитаю эту поэму. – Он мотнул головой на листок со стихами маньяка, – спасибо за информацию, если будет что новое, заходи.

– Хорошо, там ещё не готовы следы со слепков зубов, и Стас хотел тебе кое-что показать.

– Вы так и будете ко мне поодиночке бегать

– Конечно, всех нас ты разве кофе напоишь, – рассмеялся Ведунов, – ну, я пошёл.

– Давай. Спасибо, – кивнул в ответ Комисаров.

Он прочитал первое из одиннадцати четверостиший стихов серийного убийцы, которые Ведунов разложил в порядке по мере обнаружения жертв.

Черна река всех человеческих страданий,

Она полна пустых никчемных душ,

Мне нужно положить конец терзаньям,

Пробраться в эту реку словно уж.

Он понимал, что это мог написать только человек, который совершенно вменяем и понимал, что делает. Кем он себя возомнил этот урод. Решил очистить общество от скверны?

Да, первой его жертвой 14 апреля 1990 года была наркоманка Фёдорова Лилия Николаевна. Уроженка города Бийска, Алтайского края, 1968 года рождения работавшая и проживавшая в Красноярске с 1988 года. Андрей раскрыл дело. Её обнаружили первой, и тогда Комисаров не знал, что именно она открыла список жертв серийного маньяка. Он не насиловал жертв, а только потрошил и наблюдал за их агонией, выбирая безлюдные тихие места, чтобы насладиться мучениями жертвы.

Второй в списке маньяка стала, Сидоркина Алла Михайловна. Тело девушки нашли 31 августа, 1990 года, смерть её произошла днём раньше. Алла – дочь одного из бизнесменов Красноярска – уроженка города Абакан Красноярского края, 1970 года рождения. Очень красивая девушка, на тот момент ей было всего двадцать лет, казалось, жизнь только начинается. Студентка Московского Государственного Университета, успешная модель в городе Красноярске. Комисаров снова прочитал информацию по делу Сидоркиной гляну на фотографию, с которой улыбалась черноволосая красавица. Досталась же красотке участь, стать игрушкой в руках садиста.

Он прочитал следующие стихи, буквы, теперь бурые, впечатанные в пожелтевший обрывок бумаги.

Была ты слишком гордой, а гордыня,

Тебе совсем, сегодня, не к лицу,

Перед расплатой, ты как жалкая богиня,

Но ты пришла к последнему концу.

Андрей понял, что ответ может быть в этих стихах, что нужно ещё раз всё проверить, кто был с Аллой в каких-то отношениях, теперь расследование нужно начинать опять. Андрей раньше не задумывался, что убийца невольно хочет, чтобы его нашли, поэтому и подбрасывал эти стихи – глупые головоломки. Хотя не такие уж глупые, как показалось ему сначала – это крик души, которая, казалось, жила отдельно от своего хозяина и не хотела потакать его извращённым понятиям о справедливости. Он стал судьёй для этих несчастных. Зачем? Ради какой цели?

Это дело к нему попало не сразу, может быть поэтому, Андрей не сразу вник в суть всего происходящего. Ты должен был сразу понять эту игру, у тебя жена и дочь и никто не гарантирует их безопасность, даже ты, ругал он сам себя. Нужно начать всё сначала, оценить свежим взглядом улики и не важно, что всё началось в девяностом году, если я не пойму мотивы маньяка, то не смогу, просто не сумею его вычислить и поймать.

Конечно, его жертвы в основном были наркоманками или проститутками, но убийца не судья и не палач. У него нет права распоряжаться чужими жизнями.

Меленкова Оксана Дмитриевна была третьей