«Но это ведь так, — подумал Ройбен, — теперь я не слышу в голове ее голос ежеминутно, так ведь? Она не звонит мне постоянно, не шлет эсэмэски. Она в кино, с Мортом Келлером. А еще я перестал слышать голос матери. Черта с два они что-то понимают в том, что случилось! А Фил меня не слушал, когда я ему про таблички говорил, читал „Листья травы“. Морту я тоже не говорил, так ведь? Я был не в себе от обезболивающих и антибиотиков, когда Морт пришел в больницу, так что я вряд ли мог ему что-то сказать».

Ройбен пошел наверх, распаковал ноутбук и принес его вниз, в библиотеку.

Слева от стола стояла старенькая стойка под пишущую машинку, и Ройбен поставил ноутбук туда. Подключил беспроводную сеть и вышел в Интернет.

Да, еще до того, как появились первые известия о нападениях Человека-волка, история Мерчент попала на первые полосы по всему миру, вплоть до России и Японии. Ройбен немного знал французский, испанский и итальянский, достаточно, чтобы понять, что загадочным зверем, убившим напавших на Мерчент убийц, интересовались повсюду. Описывали дом, даже лес рядом с домом, и загадочный зверь занимал в статьях отнюдь не последнее место.

Да, друг Феликса вполне мог понять, о чем речь. Дом, побережье, загадочная фамилия Нидек.

Ройбен бросил рыться в статьях. Проверил последние новости по похищению в «Голденвуде». Ничего не изменилось, за исключением того, что родители нарушили договоренность с Управлением шерифа и ФБР и открыто обвиняли их в смерти маленькой девочки. Сьюзен Киркленд. Так ее звали. Малышка Сьюзен Киркленд. Восьми лет от роду. Цветная фотография, на которой она улыбается. Милая девочка с добрыми глазами и светлыми волосами, с розовыми пластиковыми заколками в волосах.

Ройбен поглядел на наручные часы.

Уже почти восемь.

Сердце начало колотиться, но больше ничего не произошло. Прикрыв глаза, он услышал звуки, обычные звуки леса, назойливый шепот дождя. Звери в лесу были, конечно, шуршали и трещали ветками в темноте. Перекликались в ночи птицы. У Ройбена возникло странное ощущение потери ориентации, будто он погружается во все эти звуки. Он тряхнул головой.

Осторожно, неуверенно встал и задернул бархатные шторы. С них слетело немного пыли, но она быстро осела. Ройбен включил еще две лампы, рядом с кожаным диваном и мягким креслом с откидной спинкой. А потом развел огонь в камине. Почему бы, черт подери, не развести огонь?

Пошел в гостиную и развел огонь в другом камине, добавив пару коротких поленьев. Проверил, насколько крепко стоит на месте защитный экран. В ту ночь его на камине не было.

Потом пошел на кухню. Кофе в кофейнике уже давно сбежал, но для того, чтобы поставить новый, не надо было быть гением.

Спустя несколько минут он уже пил приличный кофе из одной из многочисленных красивых фарфоровых чашек Мерчент, прохаживаясь, слушая треск поленьев в камине и ровный шум дождя и воды, льющейся по водостокам, крыше и стучащей по окнам.

Смешно, что он теперь слышит все эти звуки совершенно по-другому.

Плохо только, что не обращает достаточного внимания на мелочи. Научного подхода не хватает.

Поставив чашку с кофе на стол в библиотеке, он сел за компьютер и принялся набирать текст в документе, защищенном паролем, чтобы никто не мог его прочесть и узнать что-то лишнее.

Через некоторое время он подошел к задней двери дома и выглянул в темноту. Верхний свет он выключил и теперь мог разглядеть деревья отчетливо, во всей их красоте, как и покатую крышу пристройки для прислуги, покрытую переплетенными между собой плющом и цветущими лианами.

Прикрыл глаза и попытался вызвать в себе превращение. Представил его себе, постарался вспомнить ощущения, его сопровождавшие, отрешившись ото всех других мыслей.

Но не смог его вызвать.

Его снова охватило чувство одиночества. Он действительно один, в совершенно пустынном месте.

На что ты надеешься? О чем ты мечтаешь?

Все это как-то связано: создание, изменившее тебя, имя Нидек, даже кража табличек, потому что, вероятно, в этих древних табличках содержится какая-то тайна, с этим связанная.

Ерунда. Что там Фил сказал насчет зла? «Это глупости, люди совершают глупости, будь это набег на деревню с убийством всех ее жителей, убийство ребенка в припадке гнева. Ошибки. Все это лишь ошибки».

Может, и это тоже какая-то ошибка. И ему повезло, чертовски повезло, что люди, которых он столь бездумно убил, были «виновны» в глазах остального мира.

Что, если жестокий зверь, который ответственен за укус, который изменил его, — не мудрый Человек-волк, а просто животное, как та пума? Что тогда? Но он и сам в это не верил. Сколько человек, с начала времен, подвергались нападениям зверей? И они не превращались в чудовищ.

В девять часов он проснулся, поняв, что уснул прямо в большом кожаном кресле за столом. Плечи и шея занемели, болела голова.

Посмотрев на компьютер, увидел, что пришло письмо от Грейс. Она снова разговаривала с «тем специалистом из Парижа». Не мог бы Ройбен перезвонить?

Он не стал звонить и принялся быстро набирать ответное письмо. «Мама, мне не нужны никакие специалисты. Со мной все в порядке. С любовью, Р.»

В конце концов, я сижу здесь, в собственном доме, и терпеливо жду, когда же я превращусь в волка. С любовью, твой сын.

Он почувствовал нервозность и голод, но голод, не относящийся к пище. Что-то намного худшее. Огляделся вокруг, в большой темной комнате, заставленной книжными шкафами. Огонь уже погас. Он почувствовал тревогу, так, будто ему было необходимо куда-то идти, выбраться наружу, добраться куда-то.

Он слышал тихие звуки леса, шорох дождя в ветвях деревьев. Но не слышал, чтобы снаружи двигалось какое-нибудь крупное животное. Если здесь и есть пума, наверное, она сейчас спит вместе со своими котятами. В любом случае она — просто дикий зверь, а он — человек. Человек, чего-то ждущий в доме со стеклянными стенами.

Он отправил Гэлтону список того, что надо купить в дом. По большей части тут и так все есть. Побольше новых растений в зимний сад — апельсиновых деревьев, папоротников, бугенвиллей. Не сможет ли Гэлтон этим заняться? Что еще? Что-то еще должно быть. Беспокойство начинало сводить его с ума.

Выйдя в Интернет, он заказал лазерный принтер в библиотеку, настольный «Макинтош», приписав, чтобы его доставили как можно скорее, несколько проигрывателей «Боуз» и кучу дисков Blu-Ray.

Потом распаковал проигрыватели «Боуз», те, что привез с собой. В обоих было и радио. Один поставил на кухню, второй — на стол в библиотеке.

Он не слышал никаких голосов. В окружавшей его ночи никого не было.

И превращение не начиналось.

Он еще некоторое время ходил по дому, размышляя, разговаривая сам с собой, думая. Ему надо было все время двигаться. Поставил отметки, где устанавливать телевизоры. Сел, потом встал, походил, поднялся по лестнице, походил по чердаку, снова спустился.