что-то увидеть, или услышать, или почувствовать, я не знаю...

— А вы не чувствуете Зова, князь? — осведомился Кабаневич, — Другие искатели не знали Тайны Зова, но вам же она открылась. Прислушайтесь, возможно, вы ощутите...

Я прислушался к своим ощущениям, но почувствовал только пронизывающий ледяной ветер. А вот никаких магических эффектов я не улавливал.

— Нет, герцог, увы. Ничего подобного тому, что было на Мальте.

Я на всякий глянул на свои смартчасы, но они тоже не показывали ничего интересного.

Аура: 119 %

Ранг: 3 (recapitulator)

Заклинаний заряжено: 9 из 9

До приёма трикоинов: 23 часа 29 минут

Центральные чакры:

Шишка — ЗАРЯЖЕНА

Корень — ЗАРЯЖЕНА

Древо — стабильно (довосстановление)

Плод — ЗАРЯЖЕНА, АКТИВНА

С чакрами у меня было все в полном порядке.

Разве что Древо не заряжено, но Древо, как мне пояснил Полётов, было центральной чакрой, ассоциированной с позвоночником — основным энергетическом столпом в организме мага, по которому и гонялась энергия сердца-желудка. Если ежедневно сражаться, то полностью зарядить Древо просто невозможно. Тем более невозможно его зарядить, если постоянно травмировать позвоночник, что со мной случалось уже раз десять.

Впрочем, многие маги вполне себе жили со стабильным, но не вкачанным на полную Древом, и горя не знали. А вот если Древо теряет стабильность — тут уже пора писать завещание и вызывать похоронную команду.

Аура у меня была выше ста процентов, но это было нормой для тех, кто наелся масонских Тайн, они давали мощный бафф всем чакрам. Кроме того, я был Лунным магом, так что Полётов предположил, что мои смартчасы в принципе дают неверные показания по ауре, поскольку прибор предназначался для Солнечных магов.

Впрочем, про Лунных магов Полётов ни фига не знал, здесь мне мог бы подсказать только князь Глубина или мой наставник, а они оба все еще приходили в себя после пыток в застенках у Павла Стального...

В любом случае, никакого присутствия Перводрева мои чакры не показывали. Будь рядом Перводрево — меня бы наверняка начало таращить, как на Мальте, когда я был рядом с куском этого самого Перводрева, а моя магия бы замерцала.

Но ничего подобного не наблюдалось.

Неужели Псевдо-Аркариус просто поиздевался над нами? Если так — то ситуация была совсем поганой. Я тогда упаду в глазах Полётова так сильно, что он просто разорвёт сотрудничество. А учитывая, сколько у меня врагов, я могу такого и не пережить.

Еще и Таня...

Чтобы отвлечься от мрачных дум о сестре, я уставился на реку, запруженную кораблями и катерами. Флот у поморов был что надо — на причале стояло несколько сотен посудин, причем, все они выглядели вполне себе современно. Древними здесь были только две деревянные лодки, лежавшие дном кверху на берегу возле пирса...

— Леший меня побери.

— Что такое? — Кабаневич тоже уставился в сторону длинного пирса, по которому несколько поморов как раз катили тачки, плотно загруженные рыбой.

— Лодки, вот что.

Я расхохотался, как безумец. Я вполне имел право на это, потому что похоже нашёл то, что искал.

Я подошёл ближе к старым лодкам. Одна из них была дырявой и, видимо, выходила последний раз в море еще при Петре Великом, если не раньше. Вторая выглядела получше, местами деревянная посудина была заделана каким-то пластиком.

Обе лодки были странной формы — длинными и выпуклыми, что роднило их с кораблями викингов или индейскими каноэ. На залатанной пластиком посудине можно было разглядеть вырезанный солнцеворот, а вот на втором древнем челне...

Там был полустершийся рисунок, нанесенный синей краской — схематичная птичка и рядом с ней такой же полумесяц.

— Узнаете, господа?

— Да, — хмыкнул Полётов, — Это явно те же пиктограммы, которые были на камне Барди. Птица и луна очень похожи, по крайней мере. Но что это нам даёт, князь?

— Не знаю, — я повернулся к тощему купцу-специалисту по поморам, — Что это такое?

— Боюсь, что не имею ни малейшего понятия, мой господин, — испуганно ответил купец, — Просто рисунки...

— Надо выяснить у местных, — решился я.

— Я бы не советовал, — поморщился герцог, — Насколько я понял, на нас здесь не нападают только потому, что мы не лезем к аборигенам.

— Это так, — тут же подтвердил купец, — Я бы не советовал говорить с поморами. Я сам могу говорить с ними только на тему торговли. Даже если на нас не нападут, господа, то рассказывать ни вам, ни мне здесь точно ничего не будут.

— А чой они могут нам сделать? — осведомился, лязгая своей кирасой, барон Рукоблудов, — Они ж быдло, а мы АРИСТЫ!

— Приказ Петра Великого, запрещающий лезть в дела поморов, никто не отменял, — напомнил Полётов, — Мне не нужны проблемы, особенно сейчас.

— Ну а что вы предлагаете? — я развёл руками, — Поискать в интернете? Это, конечно, можно, вот только я уверен, что это ничего нам не даст...

Я сфоткал на камеру смартфона птичку и полумесяц, нарисованные на лодке, потом поискал похожие изображения сразу в нескольких поисковиках. Никаких вышек связи на Поморском Берегу, разумеется, не было, но, к счастью, мой смартфон умел ловить интернет прямо со спутника.

Однако толку от этого было мало, как я и предполагал, ничего похожего на эти загадочные пиктограммы в интернете не нашлось.

— Ничего, господа. Совсем ничего.

Я осмотрелся. Рядом с нами все еще бегали дети, гонявшие по берегу свою трещотку на колёсиках.

— Дети везде добрые, — заключил я, а потом прошёл ближе к ребятне.

— Эй, ребятишки, у дяди АРИСТО есть к вам вопрос, — начал я коммуникацию, — И если ответите — получите от меня золотой рубль. Дело в том, что я своего рода историк. И мне интересно, что это за картинки на старых лодках. Кто знает?

Дети уставились на меня — трое пацанов, каждому лет по семь, и девочка лет пяти. Одеты все дети были в сапоги и отделанные мехом курточки.

Я извлёк из бумажника обещанный золотой рубль с отчеканенным профилем Павла Вечного и повертел монету в руках на манер фокусника, который сейчас покажет что-то интересное.

Ну а чё? Даже если у поморов тут нет магазинов, и даже если они не дают своим детям деньги, то выглядит этот рубль красиво, а блестяшки любой ребёнок любит.