Зонд, который неожиданно оказался довольно тяжелым, лежал, наполовину зарывшись в рыхлый песок. Перевернув серебристую сигару окошком вверх, Анатолий, следуя инструкциям, полученным перед полетом, откинул массивный лючок, под которым оказалась цифровая клавиатура. Набрав код, дождался последовательно трех щелчков и набрал еще один код, после чего уже спокойно отвинтил крышку, под которой находился информационный носитель, и, выдернув блок памяти, поковылял к своему истребителю. Хлопка самоликвидатора, превратившего зонд в комок спеченного металла, он уже не слышал, забравшись в истребитель и спеша убраться подальше.

В это время оставшаяся на прикрытии эскадрилья уже сцепилась с десятком истребителей ЕАС, раскрашивая синеву неба дымными росчерками падающих машин и парашютами.

Как раз в тот момент, когда Барк и Кира двигались по пологой дуге, собираясь зайти «Фаерстормам» в тыл, командование группировкой флота списало всех еще живых своих летчиков в потери и выдало команду на залповый пуск зенитных ракет и четырех противокорабельных «Лансов», способных уничтожить куда более массивную цель, чем экраноплан. Более массивную, но менее подвижную. Ракеты просто не смогли заложить такой крутой вираж и воткнулись в землю далеко позади «Альбатросов», уже заходящих на боевой курс.

Шестнадцать противокорабельных ракет «Агат» ушли из стартовых пеналов залпом, а выполнившие задачу машины уже разворачивались на обратный курс.

«Россия», зависшая на высоте около трехсот километров, уже распахнула приемный створ, и «Сапсаны», резко ускорившись, вышли из боя и по одному стали втягиваться вовнутрь, оставив на внешнем охранении две пары.

Четыре десятка ракет, уже подлетевших к месту прорыва, не имея целей, самоликвидировались, размазав оставшиеся в воздухе истребители в дымные кляксы. Проклятия пилотов, которые смогли спастись в капсулах, ненадолго испортили настроение морякам, потому что именно в этот момент «Агаты» настигли корабли авианосной группировки. Выжить смогли лишь те корабли, которые не представляли никакой ценности с точки зрения искусственного интеллекта ракет и были ими проигнорированы.

Курьерский бот стартовал из бокового шлюза, как только носитель был помещен в защищенный кейс офицера связи и тот занял место пассажира в небольшом двухместном кораблике. Уже через час Тарасов в окружении первых лиц страны смотрел получасовой фильм, снятый на камеры зонда.

Сначала была все та же равнина с полыхающими голубыми лучами зенитными орудиями, а потом пошли кадры циклопических производств. Вот крыша одного из них раскрылась, и в небо стал подниматься огромный, больше пятисот метров в длину, корабль, густо утыканный орудийными башнями. Вот ракета, несущая зонд, проскочила пустошь, и в поле зрения камер попал производственный объект, находящийся на дне гигантского карьера. Видны были даже грузовики, таскающие породу в здание, и транспорт, вывозящий слитки металла.

— А людей не видать, — задумчиво произнес Воропаев ту мысль, которая уже крутилась на языке у Тарасова.

— Может, в другом месте? — Глава Минтяжпрома Виктор Сабитов задумчиво потер висок. — В «тарелках»-то их полно.

— Так это не люди же совсем. — Булатов полуобернулся в сторону министра. — Нет органов размножения, и вообще жизненный цикл десять-двадцать суток. Похоже, их вообще выращивают только для того, чтобы запихать в тарелку и достать оттуда уже труп. Одноразовый управляющий модуль. А вот тот, кто это все придумал и воплотил, вот что интересно. Вот до кого бы добраться. — Крепкие сухие кулаки генерала сжались до хруста.

— Доберемся, Гариф Шакирович. — Тарасов, не отрываясь от экрана, кивнул. — Давай сливай картинку спецам из особой группы. Жду предложений через двое суток. Будем готовить ответный подарок.

— А не рано ли? — глава дипломатического ведомства Евгений Сыч вопросительно посмотрел на Тарасова. — Может, стоит там все разведать и прочее. С прорывами-то мы уже справляемся более или менее.

— А ты видел, какая штуковина там из цеха вылезала? — Начальник генерального штаба прищурился. — Есть у нас гарантии, что пилоты смогут справиться с этим монстром? А если их вывалится штук пять? Так что не хрен тут думать. Я полагаю, пять-десять боеголовок сильно проредят их производственные мощности.

— Хорошо, если так. — Сыч поджал губы. — А если нет?

— А если нет, — отрезал Тарасов, — сыпанем сотню или две. У нас этого добра на три войны хватит.

Академик Гатин, возглавлявший ту самую «особую группу», проходившую по документам как «Лаборатория аналитической металлографии», просматривал предоставленную ему видеозапись по кадрам, помечая интересные с его точки зрения куски специальным маркером прямо на экране. Рядом сидели еще шесть специалистов-аналитиков, просматривающих записи того же зонда, только сделанные другими камерами. Через четыре часа первый из них, Вячеслав Панкратов, откинулся в кресле и прикрыл глаза.

— Я все.

— Мне еще минут десять. — Крупная и широкоплечая Зина Никитина скосила глаза на таймер.

— А мне еще полчасика. Больно интересный кусок попался.

— И я все. — Академик тоже закрыл глаза, потер веки кончиками пальцев и, развернувшись вместе с креслом, встал. — Чаю хочу, как медведь бороться. — Набрав на экране автомата нужную комбинацию, подождал, пока нальется ароматная светло-коричневая жидкость, поднял чашку. — М-м-м… кто опять «Эрл Грей» загрузил? Сева, неугомонный вы наш любитель бергамота. Вот заинтересуются компетентные органы вашей нездоровой любовью к вражеским напиткам, и будете пить не нормальный чай в доброжелательном коллективе, а чифирить в окружении зэков.

— Да ну вас. — Всеволод Никитин отмахнулся. — У нас не евроатлантические ужасы. Я вот тут на днях через китайский гейт лазил по европейским новостям, так там уже дело окончательно до концлагерей дошло.

— В самом деле? — Вера Игнатова, молодой, но подающий надежды аналитик из Министерства иностранных дел, обернулась и похлопала своими пушистыми ресницами, отчего ее лицо на какое-то мгновение стало похоже на провинциальную простушку.

— Ну не совсем, конечно. — Всеволод, не отводя взгляд от экрана, подхватил стилус и сделал пометку возле заинтересовавшего его объекта. — Интернет, продпайки отличившимся и даже талоны на женщин. А тем, кто дает выше нормы больше года, свободное поселение, но это только для коренных европейцев. Что творят в зонах для всяких там албанцев и прочих цыган, даже подпольные издания не говорят. Только то, что утилизационные печи горят в две смены.

— А ты тоже, наверное, хочешь талончик на женщин? — Голос девушки приобрел обманчиво ласковые интонации.

— Вера, язвительная вы наша, прекратите стебать парней, — спокойно отозвался Гатин, прихлебывая чай.

— Фи, Петр Николаевич! — Игнатова чуть вытянула шею и сложила брови домиком в трагической гримасе. — Какой вы старомодный. Сейчас не говорят «стебать», мы сейчас говорим «тялать».

— Ну да, конечно. — Академик улыбнулся. — Англицизмы заменяются китаизмами. Это ведь от китайского «цяо ла»? Современная вы моя.