Элис и Сильве выбежали на улицу. Свежий ветер налетел на них, разметав уложенные волосы Элис и превратив ее прическу в непокорную рыжую копну. Она громко рассмеялась и вскинула руки, чтобы спасти последние шпильки, пока те не посыпались на землю. Кудри упали ей на плечи. Ладно уж: пусть так и будет.

– Скорее! – крикнула Сильве через плечо и бросилась вперед.

Элис попыталась ее догнать, но девушка-Старшая легко от нее оторвалась. С некоторых пор Сильве очень вытянулась в длину, да и лицо у нее постепенно делалось женственным. Сильве теряла ребяческие черты, однако ей еще предстояло расти, и не только физически. К счастью, Харрикину, похоже, хватало терпения ее дожидаться. Девушка явно с удовольствием проводила время в его обществе, и их считали парой, однако Элис не видела никаких признаков того, чтобы юноша стремился добиться от нее чего-то большего, нежели обещаний. Порой они гуляли, взявшись за руки, а однажды Элис невольно стала свидетельницей нескольких быстрых поцелуев, – но Харрикин свою избранницу не торопил. Сейчас он оставался ей настоящим другом, и Элис не сомневалась в том, что вскоре он получит то, о чем мечтает.

Как это было с Лефтрином.

Вспомнив о нем, она почувствовала, как в ее груди разливается тепло. Неожиданно Элис резко рванула вперед, поразив не только себя, но и Сильве. Они переглянулись сквозь занавешивающие их лица растрепанные волосы и хором расхохотались. Они преодолели последний холм перед спуском, ведущим к причалу, и помчались вниз изо всех сил.

* * *

Лефтрин решился оглянуться всего один раз. Вихрь из драконов распался – или, возможно, они скрылись за деревьями, чтобы и дальше тревожить невезучий корабль из Удачного. Лефтрин жалел чужую команду, но отлично понимал, что им уже ничем не поможешь. Наверное, драконы удовлетворятся тем, что просто прогонят стойкий корабль… Туда ему и дорога. Не могли же драконы измениться настолько, чтобы убивать людей! Или нет?

Он отбросил пугающую мысль и сосредоточился на собственных проблемах. У него накопилось много весьма насущных поводов для беспокойства. «Смоляной» отчаянно пытался пришвартоваться к пристани Кельсингры. Мощное течение жестоко толкало корабль. Река у города была глубокой и быстрой, подмывая берег и стоящие на нем строения. Было заметно, что это продолжается уже немало зим. На некоторых участках поток пенился и бурлил у останков недавно покоренных зданий. Наблюдая за рекой, Лефтрин стиснул зубы и постарался не представлять себе, как коварное течение внезапно бросает «Смоляного» на камни.

Когда корабль приблизился к набережной Кельсингры, Лефтрин увидел, что хранители восстановили пристань. Грубые бревна были притянуты веревками или прибиты к вертикальным опорам – единственному, что сохранилось от древних причалов. Сооружение выглядело не слишком крепким, и капитан усомнился в том, разумно ли было слушать Рапскаля. Сразу после того, как они стали свидетелями атаки драконов на корабль, над ними пролетела Хеби с Рапскалем на спине. Хранитель без устали кричал им, чтобы они плыли к Кельсингре, а не к поселку. Когда Сварг помахал рукой, подтверждая, что понял сообщение, драконица с юношей улетели. Потребовались объединенные усилия «Смоляного» и всей команды, чтобы пробиться поперек течения и проплыть вдоль того берега, где река была глубоководной и быстрой. На том берегу, где раскинулся поселок, было гораздо спокойнее: там имелась широкая песчаная коса, к которой легко мог пристать «Смоляной». Здесь же был только построенный на скорую руку новый причал – и бурное течение, которое толкало их назад. Лефтрин чувствовал, как упрямо живой корабль борется с напором, как он бьется из стороны в сторону, едва не зачерпывая воду, пока команда налегает на весла, направляя «Смоляной» к городу.

Хранители спустились их встречать. В основном они благоразумно остались на берегу. Карсон добрался до причала, готовый поймать конец троса, как только его бросят. С ним оказались Харрикин и, к глубокому изумлению Лефтрина, Седрик, который выглядел более мускулистым и подтянутым, чем перед отплытием «Смоляного». Харрикин и Седрик облачились в яркие одеяния, как и другие хранители. Очевидно, Кельсингра поделилась с ними кое-какими сокровищами. Нахмурив брови, капитан подумал о том, как к этому отнеслась Элис.

Закрепленные бревна причала двигались вместе с водой, равномерно поднимаясь и опускаясь. На обвалившейся набережной сразу за пристанью сгрудились хранители. Как Лефтрину ни хотелось всмотреться в толпу в поисках Элис, он осознавал, что сейчас все его внимание требуется кораблю. Он не покидал своего места на крыше рубки, отдавая приказы для изменения курса, а «Смоляной» сражался с пенящимися волнами. Они приближались к цели, идя вверх по реке, пока не продвинулись чуть дальше.

– Бросай якорь! – взревел Хеннесси.

Большой Эйдер исполнил приказ, бросив стоп-анкер сначала по левому, а потом по правому борту. Цепь, а затем и канат быстро разматывались, команда продолжала бороться с течением. Через пару секунд якоря зацепились за дно, и живой корабль чуть присел: канаты приняли на себя вес судна. Спустя мгновение «Смоляной» дернуло: якорь левого борта чуть протащило по дну, но затем он закрепился надежно.

– Выравнивай их! – проорал капитан Хеннесси, но его помощник уже действовал, помогая Большому Эйдеру.

Когда судно выровнялось, они начали осторожно выбирать канат, чтобы течение отнесло их назад, развернув параллельно берегу.

Лефтрин молил богов, чтобы под стремительной водой не оказалось скрытых опор старой пристани. Расстояние между «Смоляным» и причалом сокращалось, невидимые лапы и хвост корабля яростно боролись, чтобы удержаться на плаву. «Смоляной» явно не доверял стоп-анкерам. Это значительно затрудняло причаливание, однако Лефтрин не мешал кораблю прислушиваться к инстинктам. Наконец они подошли настолько близко, что появилась возможность бросить трос. Седрик поймал первый и быстро закрутил его на одной из древних каменных опор. Карсон поймал следующий и зафиксировал его на деревянной стойке. Она застонала, пошатнулась – но выдержала. Все новые концы были также брошены, пойманы и закреплены. Когда «Смоляного» закрепили, более длинные канаты вынесли на сушу, минуя причал. Без всякого уважения к городу один из них обмотали вокруг статуи какого-то Старшего, а второй пропустили через окно и дверь каменного строения, после чего завязали намертво. Стоянка получилась не слишком аккуратной: казалось, что громадный паук поймал «Смоляного» в свою паутину. Лефтрин выжидающе замер, однако тросы были надежными и крепкими. Он облегченно вздохнул.

– Ладно, – сказал он Хеннесси. – Но мне это не нравится и «Смоляному» – тоже. На борту постоянно должен оставаться или я, или ты, и пусть команда далеко не расходится. По крайней мере три члена экипажа будут на борту в любое время. Когда разгрузимся, пересечем реку и поставим «Смоляного» подальше отсюда. Гонять корабельные шлюпки от поселка в Кельсингру будет невесело, но там он будет пришвартован как следует.

Хеннесси мрачно кивнул.

– Давайте разгружаться, – произнес Лефтрин, – как только благополучно высадим пассажиров на берег. Начинай. Я хочу перемолвиться словечком с кораблем.