– Где Хеби? – спросила она у Сильве, подбегающей к ней.

За спиной девушки виднелись высокие двустворчатые двери. Створки были распахнуты навстречу порывистому весеннему ветру. Элис надеялась, что маленькая драконица и ее хранитель согласятся отнести на корабль ее послание.

– Они с Рапскалем ведут «Смоляной» к городу. Карсон сказал, что, по его мнению, причал их выдержит, но для разгрузки он пока не очень приспособлен. Он тревожится, а я считаю, что это станет для пристани хорошей проверкой. Интересно, правда?..

– «Смоляной» плывет прямо сюда?

Оказывается, у нее еще меньше времени, чтобы приготовиться к встрече.

– Да! Мы увидели их с берега вскоре после того, как драконы подрались…

– Драконы дрались? – торопливо прервала ее Элис. – Никто не пострадал?

Как же она сосредоточилась на Кельсингре, что не заметила такого происшествия!

– Нет, никого из хранителей не задело. А драконы сцепились в воздухе, ниже по течению. Мы мало что смогли разглядеть, но Меркор заставил Плевка сильно завалиться. Потом Плевок набрал высоту, и ему не слишком сильно досталось. А затем стая понеслась дальше и исчезла. Мы до сих пор не знаем, в чем было дело. Но вскоре после драконьей стычки мы увидели «Смоляного».

Руки Элис рванулись к волосам – и она тотчас посмеялась инстинктивному движению жительницы Удачного. Глупо возиться с внешностью! Лефтрин прекрасно осведомлен о том, в каких условиях она жила! Ну, он хотя бы найдет ее в более благоприятной обстановке, чем та, в которой он оставлял ее при отплытии. После того как хранители перебрались на другой берег реки, в Кельсингру, они стали относительно чистыми и ухоженными. Однако Элис поймала себя на том, что вынимает из прически все немногочисленные бесценные шпильки и распускает волосы. Встряхнув головой и расправляя пряди, она побежала за Сильве. На ходу ее пальцы ловко приглаживали упрямые рыжие локоны, переплетая их и снова закалывая косы. Она задумалась о том, как выглядит ее голова, и поняла, что ей это действительно безразлично. А если Лефтрина волнует ее облик – значит, он не тот мужчина, каким она его себе представляла. Она обнаружила, что уверенно улыбается. Ему будет все равно.

– Кстати, что спровоцировало драконов? Драка не была началом брачных поединков?

– Нет, по-моему. А ты их не слышала? Плевок затрубил, и стая полетела посмотреть, чего он хочет. Карсон насторожился и заметил, как драконы кружат в небе. Не меньше шести помчались к Плевку и взяли его в клин. А потом Меркор с ним схватился! Мы не представляем из-за чего, а они вообще нас игнорировали. Меркор подлетел под Плевка, когда тот пикировал вниз, и просто откинул его в сторону. Он стал падать, но деревья закрыли нам обзор. В общем, хранители ужасно испугались из-за того, что он рухнет в реку. Ну, не считая тех, кто был бы рад, если бы мелкий пар-шивец хорошенько окунулся в ледяную воду. Но в конце концов Плевок снова поднялся. Я даже не поняла, что стряс-лось.

На последних словах голос Сильве упал, и Элис почувствовала в нем обиду из-за того, что Меркор не разговаривал с ней после той стычки. С тех пор как драконы обрели способность самостоятельно добывать себе пропитание, они почти перестали интересоваться людьми. Конечно, любой питомец мог по-прежнему неожиданно вызвать хранителя, чтобы тот обеспечил ему особый уход, но мало кто поддерживал ежедневный контакт с юными Старшими. Некоторые из них, похоже, были оскорблены и чувствовали себя словно отвергнутые возлюбленные. Другие, как Сильве, грустили, но смирились с одиночеством. Наверное, забвение больнее всего ударило по ней и по Бокстеру. Кое-кто – в особенности Джерд и Дэвви – были весьма счастливы избавиться от своих требовательных драконов. Накануне вечером, за скромным ужином в общей комнате дома, расположенного возле купален, Сильве отважно высказала то, что остальные предпочитали игнорировать.

– В принципе ничего не изменилось. Они относятся к нам точно так же, как и раньше. Они всегда были честны. Они хотели уйти из Кассарика и снова стать драконами. Они связались с нами лишь потому, что нуждались в нас.

Хранители, собравшиеся за старым столом, застыли, позабыв про еду.

– А теперь мы им не нужны. Поэтому они по-прежнему нас терпят, но предпочитают себе подобных. Или одино-чество.

Она была права, но такой вердикт нисколько не умерил уныния, которое охватило хранителей после того, как драконы научились летать. Элис было жаль их. Она помнила, как пьянило ее внимание Синтары. А уж когда драконица очаровывала ее… Элис улыбнулась и едва не потеряла равновесие. Это было мощное чувство. Восторг после общения с драконом мог сравниться только с кружащей голову влюбленностью в Лефтрина и ликованием, которое пронзило Элис, когда она поняла, что ее чувство взаимно. А вот этого-то никто никогда от дракона не получал!

Когда она познакомилась с синей драконицей, у нее кружилась голова всякий раз, как та снисходила до беседы с ней. Она была готова делать все, что угодно, выполнять любую работу, даже самую черную, лишь бы сохранить расположение Синтары. Она была совершенно убита, когда Синтара поняла, что Тимара гораздо успешнее добывает ей пищу, и предпочла ей юную девушку. Если бы Лефтрин не оказался в тот момент рядом с ней, чтобы смягчить удар, она, возможно, не оправилась бы от того, что потеряла расположение Синтары. Теперь она усмехнулась при мысли о том, насколько успешно он ее отвлек.

После того как драконы стали игнорировать своих хранителей, некоторые из них избрали точно такой же способ отвлечься. Элис с тревогой наблюдала за тем, как Тимара разрывается между Рапскалем и Татсом. Бедняги – часто думала она и признавала, что оба молодых человека знают о наличии соперника. Тимара не обманывала их, так что им повезло больше, чем в свое время Элис. Тимара уважала своих ухажеров и старалась обращаться с ними хорошо.

Джерд окунулась в очередной лихорадочный роман. Элис не догадывалась, кого из хранителей она избрала на сей раз, и сомневалась в том, что это имеет значение.

Было странно видеть то, как Дэвви и Лектер поглощены друг другом. В Удачном сочли бы скандалом столь открытую страсть двух юношей. Здесь же хранители мудро относились к их отношениям – точно так же, как к партнерству Седрика и Карсона.

Вероятно, когда человек понимает, насколько глубоко можно привязаться к столь чуждому существу, как дракон, все формы человеческой любви не вызывают у него протеста. Двое юных хранителей часто бродили по городу вдвоем. Их смех, вызванный какими-то известными только им шутками, вызывал у остальных улыбки, а их бурные ссоры, как порой казалось Элис, были вызваны исключительно тем, что обоим доставляли удовольствие драматические расставания и умиротворяющие примирения.

У других хранителей нашлись свои заботы. Харрикин добывал дичь. Татс и Карсон погрузились в изучение Кельсингры. Некоторые, следуя примеру Нортеля и Джерд, превратились в охотников за сокровищами, а Рапскаль все свободное время – когда он не таскался за Тимарой – познавал город иным способом. После того как он задал ей вопрос о пряжках, он часто заговаривал об оружии, боевых приемах и о том, как люди Кельсингры смогли защититься от драконов из другого города. Элис испугало и встревожило известие о том, что в прошлом существовало столь острое соперничество между городами Старших и населявшими их драконами, но когда она спросила о причине их вражды, Рапскаль замолчал и смутился. А у Элис наметилась очередная причина для беспокойства.