в котором он бережно передал отношения между юной матерью и ее сыном, в «Мадонне с прялкой», привел к настоящему открытию, на основе которого Леонардо создал новую систему символов и предложил необычные решения, формируя свою школу В этот момент он переживал один из самых плодотворных периодов в своей жизни, о чем свидетельствуют работы, вышедшие из его мастерской.

В действительности для историков искусства в этой картине также кроется небольшая тайна, поскольку кажется, что на самом деле да Винчи не имел непосредственного отношения к дошедшим до нас версиям (одна находится в частной коллекции в Нью-Йорке, а другая – в Эдинбурге). Это могут быть работы, созданные его учениками – Салаи или Франческо Мельци. Пьетро Новеллара, посетивший флорентийскую мастерскую Леонардо в 1501 году, отметил, что в то время в его мастерскую поступили «два ученика, и он иногда прикасался кистью к их работам». В этот период художник поступал точно так, как Верроккьо в период ученичества Леонардо: ученики «писали» картоны, размеченные учителем, а он ограничивался несколькими финальными исправлениями. Возможно, что «Мадонна с прялкой», написанная Леонардо, никогда не существовала, а имеющиеся версии являются работами его помощников. Так что же, живописец продавал доски, написанные Мельци или д'Оджионо, выдавая их за свои? А речь шла о довольно широко распространенном обычае, благодаря которому художники увеличивали свой заработок, продавая одни и те же сюжеты. Копии могли иметь такую же ценность, как оригинал, если получали одобрение мастера.

Копии могли иметь такую же ценность, как оригинал, если получали одобрение мастера.

«Мадонна с прялкой» ясно показывает, насколько виртуозно да Винчи умел теперь изображать сильные «движения души», извлекая их из любой традиционной схемы. На этом этапе своей карьеры он мог позволить себе полную свободу, не считаясь с мнениями заказчиков: монашеские ордены, главы государств и торговцы теперь желали приобрести его работы именно из-за их оригинальности. Мода изменилась, заказчики не ограничивались теперь спокойствием и гармонией сюжетов Боттичелли и Перуджино. Флоренция переживала период больших волнений и смуты, и в некоторых кругах жаждали сильных ощущений. Леонардо, определенно, был художником, оказавшимся очень кстати.

На службе у герцога Валентинуа

Изучение жизни Леонардо уже приучило нас к постоянной перемене планов. Именно тогда, когда художник казался целиком поглощенным созданием великого шедевра, он внезапно обращал внимание на совершенно другую деятельность. Таков был Леонардо: неотразимый и непостоянный. Именно в тот момент, когда его карьера живописца во Флоренции пошла вверх и в городе начали его превозносить, он решил принять неожиданное предложение. Начиная с июля 1502 года его можно видеть в свите Чезаре Борджиа, сына папы Александра VI, герцога Валентинуа, нарушившего политическое равновесие Северной Италии под страхом завоевания и набегов при поддержке Франции. Он был восходящей звездой на международной сцене, человеком, вдохновившим Никколо Макиавелли на создание его «Государя», человеком, которому было суждено завоевать мир благодаря своему обаянию и стратегии. Да Винчи не устоял перед его призывом: он оставил работу в монастыре Сантиссима-Аннунциата, бросил на полпути картон со святой Анной и простился со своими помощниками, чтобы работать в качестве военного инженера у герцога Валентинуа. Во Флоренции и во всей Тоскане царило смятение, все опасались угрозы со стороны его войска, которое уже захватило Пьомбино и теперь двигалось на юг. Некоторые предполагали, что в действительности Леонардо пошел на службу к этому дерзкому полководцу, чтобы добывать секретную информацию для Флорентийской республики. Неужели он был шпионом?

В те месяцы, которые он провел рядом с Чезаре Борджиа, художник, кажется, не выполнял никаких крупных военных заказов, ради которых он был приглашен. Леонардо набросал на бумаге портрет герцога Валентинуа в трех разных проекциях: он кажется почти фотороботом, изготовленным для отправки его врагам. Борджиа посылал да Винчи обследовать только что завоеванные им города с целью выявить возможности возведения там новых фортификационных сооружений. Однако записи о таких поручениях были настолько странными и курьезными, что невольно закрадывается подозрение, что да Винчи в этот период посвящал себя другим, ныне утраченным исследованиям и делал более сложные рисунки, которые, возможно, имели отношение к тайнам итальянской дипломатии.

В Урбино Леонардо измерял городские стены, зарисовывая отдельные ворота и бастионы. В Палаццо Дукале он воспроизвел схему лестницы, спроектированной Франческо ди Джорджио Мартини, и устройство голубятни, которая в то время также использовалась для военных целей, поскольку в ней содержали почтовых голубей. В Пезаро его поразила библиотека, возможно, принадлежавшая Федерико да Монтефельтро, которую Борджиа только что вывез из Урбино. Затем он отправился в Римини, где на него произвел сильное впечатление гармоничный звук воды, лившейся из фонтана (сегодня расположенного на площади Кавур), в то время как свое путешествие в Чезенатико он посвятил описанию порта. Однако, возможно, самым интересным результатом этого периода, более всего походившим на поручение, полученное от Борджиа и использованное Флоренцией, стал великолепный план Имолы, выполненный темперой на листе бумаги, на котором город изображен со всеми подробностями, кварталами и переулками, так что вполне можно было использовать план, сделанный Леонардо, в случае осады. Этот изысканный рисунок выполнен скорее великим живописцем, чем военным картографом.

Наряду с этими занятиями Леонардо, как всегда, предавался другим размышлениям. Во время своего путешествия по Романье он позволил себе немного поиронизировать над «невежеством ее жителей», которые показали себя туповатыми, потому что использовали нелепые повозки со слишком маленькими задними колесами, и, напротив, продемонстрировали свою осмотрительность, когда общались на больших расстояниях, спускаясь в горные ущелья, посредством маленьких почтовых рожков, чтобы усилить звук.

Художник снова проявил необычайную наблюдательность и исключительное чутье. Он расстался с Борджиа через восемь месяцев, сразу же после смерти папы Александра VI. После кончины своего великого покровителя Борджиа был вынужден прервать грандиозную военную кампанию и устремился навстречу неизбежному политическому краху. Да Винчи едва успел вернуться во Флоренцию, где, как он надеялся, его вновь встретят с распростертыми объятиями, может быть, потому что на самом деле он никогда не считал свое сотрудничество с Чезаре Борджиа предательством. Более того, возможно, оно оказалось гораздо более полезным, чем можно было предполагать.

Глава 11

Новый вызов

Много воды утекло и многое изменилось за эти годы на землях вдоль реки Арно. С тех пор как в 1494 году изгнали Медичи, в городе установился более демократический тип правления, однако все снова пришло в беспорядок за четыре года грозного присутствия Джироламо Савонаролы, настоятеля монастыря Сан-Марко. Своими апокалиптическими проповедями этот монах-доминиканец оказывал влияние на правительство и нравы Флоренции, наводя на жителей страх угрозами отлучения от церкви за