– Маскарад? – вымолвил Каргин.

– Что-то вроде этого. «Хвост» отсечь минут на двадцать-тридцать, и я его выдою. Ему пятьдесят два года – значит, советский человек. А наши люди такой документ уважают. – Он вытащил из внутреннего кармана красную книжечку.

– Маскарад… – снова протянул Каргин. – Что ж, согласен. Опыт имеется – вчера я тоже помаскарадничал.

– Как раз хотел спросить. С успехом, Алексей Николаевич?

Каргин рассказал о свидании с обольстительной Зульфией. Перфильев при этом скалился, и его ухмылки то и дело переходили в хриплый хохот, но бывший кагэбэшник был серьезен, слушал внимательно, молча, и даже наводящих вопросов не задавал. Потом произнес:

– Поздравляю, Алексей Николаевич. У вас, знаете ли, несомненный дар… Если же говорить по существу вопроса, события, думаю, развивались так. Ростоцкий созвонился с Барышниковым и приехал в ресторан после работы. За ним, разумеется, следили, но встреча с приятелем, очевидно, не вызвала удивления. Далее – вилка: либо подслушали, о чем он с друзьями толкует, либо справку быстро навели, что за друзья такие и в чем их интерес. Ну, опоили и взяли по-тихому… Хотя бы для того, чтоб выяснить, что им Ростоцкий наговорил.

– Могли у него самого полюбопытствовать, – буркнул Перфильев.

– Это вряд ли. Зачем нервировать такого нужного специалиста? Уверен, Ростоцкий даже не подозревает, что Барышников исчез.

– Стараниями подлюги-эмира… Ты ему, Леха, ятаган дарил? Так я его за Костю этим ятаганом…

– Спешка и заметная активность нам ни к чему, – возразил Сергеев. – Встретимся с Ростоцким, поговорим… вы и я, – он кивнул Каргину. – Я съезжу с Балабиным к заводу, присмотрюсь, подготовлю операцию – скажем, к концу рабочего дня, часикам к шести. «Хвост» бы только отсечь… наверняка они на машине… аварию случайную устроить или что-то в этом роде…

– Рудик сделает, – уверенно сказал Перфильев.

– Это не годится. Будет с феррашами разбирательство, поймут, что наш, а это уже не тянет на случайность. Посторонний должен быть, незапятнанный… Ну, я подумаю и с вами свяжусь. – Сергеев поднялся. – Могу приступать, Алексей Николаевич?

– Приступайте.

Сергеев вышел.

– Опытный кадр, толковый, – промолвил Каргин.

– Еще бы! Дурачков не держим. – Перфильев тоже направился к выходу. – Я в офис, сяду на связь.

Едва от покинул комнату, как раздался звонок.

– Секретариат мистера Алекса Керка?

– Это сам Алекс Керк, – сообщил Каргин. – Слушаю.

– С вами говорит советник президента по внешним связям Райхан Ягфаров. Досточтимый ага приглашен в загородную резиденцию «Карлыгач».[33]Завтра, к одиннадцати часам.

– Как туда ехать?

– Пусть ага не беспокоится. Транспорт будет подан к вашему отелю в девять тридцать.

– Благодарю, – сказал Каргин и повесил трубку.

Телефон нерешительно помолчал секунду и звякнул снова.

– Алекс Керк у аппарата.

– Мир вам, ага! Да будет ваша жизнь подобна отдыху в садах аллаха, пусть гурии ласкают вас и воды источника Земзем омоют…[34]

– Короче! – рявкнул Каргин. – Вы кто?

– Майор… то есть кезбаши Аязов, первый заместитель ферраш-баши Ата-Армута, стража порядка, справедливости и…

– Из полиции?

– Так точно, ага, храни вас аллах! Сообщаю: был анонимный звонок в городское ферраш-управление с требованием выкупа. Ваши люди в горах у бандитов, и, к сожалению, на неконтролируемой нами территории. Дети Иблиса предлагают провести обмен на перевале в двадцати километрах от Кизыла, послезавтра, в девять вечера. Представили доказательства – прислали по почте галстук одного из заложников.

Хорошо, что не палец, подумал Каргин, ликуя. Клюнуло! Прав был Азер, прав – шакалы ненасытны и жадны! Теперь узнать бы что-нибудь про этих деток Иблиса…

– Кто эти бандиты с гор? Вам это известно, кезбаши?

– Нет, клянусь аллахом! В горах, достопочтенный ага, больше шаек, чем плодов на груше, и мы пока не в силах эту грушу обтрясти… К великому моему сожалению! – Полицейский чин смолк, потом бархатным голосом добавил: – Советую согласиться с их требованиями, ага… большими требованиями, но не чрезмерными для столь богатого человека. Как написано в коране, спаситель ближнего войдет в рай по каменному мосту и шелковым коврам, а пожалевший денег во спасение окажется в…

– Сколько? – оборвал кезбаши Каргин.

– Ну… три миллиона… за каждого…

– Согласен. Хотя, по американскому законодательству, с бандитами в переговоры не вступают, выкуп не платят, а освобождать заложников – дело спецслужб и полиции.

– Сожалею о нашей скудости и неумении, ага… Но что мы с вами можем предпринять? Сегодня судьба обнажила меч… А восточная мудрость гласит: лучше пригнуть голову, чем стать на голову короче.

Каргин хмыкнул – помнилась ему и другая восточная мудрость: если у тебя два кармана, старайся положить в оба.

– В какое время я должен быть со своими людьми и деньгами у городского ферраш-управления?

– Когда вам угодно, пресветлый ага.

– То есть как?

– Нам нужны деньги, а всю операцию обмена мы берем на себя. В горы поедут только наши сотрудники. Мы не можем подвергать опасности драгоценную жизнь…

– Понял. Деньги будут, – произнес Каргин и с задумчивым видом опустил трубку.

Азер предупреждал: отдавать, конечно, не станут, но деньги попробуют выманить… А еще сказал: как засветятся, я вам, ребята, помогу…

Каргин прошел в спальню, вытащил из письменного стола карту с телефонным номером и газету с непонятными иероглифами, поглядел на них, почесал в затылке. Пожалуй, еще не стоит беспокоить Федора Ильича… три дня впереди, многое может случиться… Он спрятал карту, а газету сунул в карман.

Телефон затрезвонил снова – короткими требовательными гудками.

Что ж это сегодня творится? – подумал Каргин, протягивая руку к трубке. Параллельный аппарат располагался на столе, рядом с черным связным чемоданчиком.

Голос был незнакомым и говорили на английском:

– Мистера Алекса Керка, пожайлуста.

– Слушаю.

– Хай! Это из Ниццы беспокоят. Вы сделали вчера заказ, сэр. Кому? Будьте добры назвать полное имя и воинское звание.

– Шону Дугласу Мэлори, коммодору.

– Вы не женаты, сэр?