Если бы это зависело от меня, мы бы еще раньше избавились от Кита и Криса. Мы бы избавились от них ровно в тот момент, когда у меня появились бы неопровержимые доказательства их обмана. Я много лет подозревал, что они не чисты на руку, но совсем другое дело, когда у тебя есть убедительные доказательства того, что твои так называемые менеджеры тебя обкрадывают. И я получил их вскоре после того, как вернулся с гастролей в поддержку моего сольного альбома. Кит и Крис сказали: «У нас есть контракт на три альбома с MCA Records, миллион долларов за пластинку. И твой процент от каждого альбома составляет 529 325 долларов». Минуточку.

По контракту нам причиталось шестьдесят процентов. Я знал, что независимо от того, сколько раз прогнать эту сумму через калькулятор, 529 325 долларов – это не шестьдесят процентов от миллиона долларов. Дело обстояло даже смешнее, поскольку они высчитали наш гонорар с точностью до цента. Пускай я не оканчивал Оксфорд, но я не дурак. Так что я позвонил им и попросил снова все посчитать. Они назвали мне ту же самую сумму. Я дал им последний шанс все проверить, но они сказали, что все в порядке. Тогда я позвонил Теду Олдхему, нашему юристу, который подтвердил, что за альбом группе должны заплатить шестьдесят процентов от миллиона долларов. Уроки математики из Шепердс-Буш не прошли даром. Было совершенно ясно: Кит и Крис дурачили нас.

Я поговорил с Китом Муном и Джоном и объявил, что не желаю, чтобы люди, утратившие мое доверие, занимались моим бизнесом. Речь шла даже не о деньгах. Несмотря на то, что нам нужно было кормить свои семьи, речь никогда не шла о деньгах. Я всегда знал, как нам повезло, что мы нашли друг друга и что нам на пути повстречались эти двое. Я всегда ценил их креативность и то, как много они сделали для нас. Я просто больше не хотел, чтобы они занимались делами группы. Я хотел расторгнуть сделку по менеджменту, перевести их на оклад в десять процентов и сотрудничать с ними только по творческим вопросам. Не хотелось прекращать с ними работу, но нельзя было, чтобы наркоманы распоряжались нашими финансами. Кит и Джон увидели здравое зерно в моих рассуждениях, но Пит и слушать ничего не хотел. Он не собирался ставить свою подпись, чтобы положить конец этому контракту. Я сказал ему, что мы должны что-то с этим поделать, но он уперся, и все тут. Для него деньги The Who были не более чем карманными расходами. Так что ничего не изменилось, пока он не отправился в Америку год или два спустя и не узнал, что они прикарманили себе часть его авторских доходов. Я не знаю, сколько они взяли. Это было не мое дело, но именно тогда все дерьмо полетело на вентилятор.

Вместо того, чтобы остаться в группе хотя бы на птичьих правах, мы распрощались с ними навсегда. Пит им этого не простил. В 1976 году остальные участники группы попросили Билла стать нашим менеджером. Они видели, как Билл решает мои вопросы и хотели, чтобы он сделал то же самое для них. Я бы хотел оставить Билла при себе, но, пожалуй, это было неизбежно. Если пораскинуть мозгами, Билл был очевидным кандидатом на роль менеджера The Who. Итак, мы выставили вон Кита и Криса. Они потеряли Track Records. Они потеряли нас. А мы потеряли их. Я всегда испытывал угрызения совести, поскольку я был тем ублюдком, который заварил эту кашу. Наше расставание прошло совсем не так, как я хотел, и эта история еще долго напоминала о себе.

Я никогда не держал обиды и всегда старался не циклиться на случившемся и двигаться дальше. Кто старое помянет, тому глаз вон. Но Крис и Кит не могли отпустить прошлое. Кит умер в 1981 году и ушел в могилу с мыслями о том, как несправедливо обошлась с ним группа. Я видел его за несколько месяцев до смерти. Он приехал на ланч в Сассекс в очень меланхоличном настроении. Билл видел его незадолго до конца, и Кит продолжал твердить ему: «Просто удостоверься, что тебе заплатят». У него сохранялась наркоманская паранойя. Билл дал ему немного денег и выписал чек. Через час он вернулся помятый и в слезах. Он пытался раздобыть наркотики, и его немного поколотили. Билл дал ему еще денег и вызвал бедолаге такси до дома. Это был последний раз, когда мы его видели.

Киту было всего сорок пять лет, когда он умер. У него случилось кровоизлияние в мозг после падения с лестницы в доме его матери. Ужасный конец для человека, который так много значил для группы. Каким-то образом Крису удалось выкарабкаться. Он перестал принимать, прошел реабилитационный курс и стал терапевтом по работе с зависимостями в Нью-Йорке. Мы снова подружились, и в 1992 году, вспомнив его любовь к кинобизнесу, я попросил его помочь мне с идеей фильма о Ките, которая у меня тогда возникла. У меня до сих пор есть идея, но тогда, во времена до Тарантино, никто не понимал наш сценарий, потому что он был написан без использования линейной временной шкалы.

Крис и я оставались очень близкими друзьями вплоть до его кончины в 2012 году. Он наставлял меня, когда мне не хватало уверенности. Он настоятельно призвал меня следовать моему видению в предстоящем сольном туре Tommy и туре The Who в поддержку альбома Quadrophenia. В 2008 году, на церемонии награждения Центра Кеннеди в Вашингтоне, Крис сопровождал меня вместе со своей прекрасной женой Каликсте на приеме в Белом доме и в Государственном департаменте. Он заслужил право быть там за все, что они с Китом сделали для нас.

В течение многих лет мы вместе проводили каникулы в Вест-Индии, и именно здесь Каликсте вместе с дочерью Криса Ами, я и Хизер устроили ему похороны в стиле викингов. Я понятия не имею почему, но в то утро я чувствовал, что обязан устроить ему особые проводы. Я построил лодку из пальмовых листьев и всего, что смог найти на пляже, пока девушки собирали цветы с окрестных садов, чтобы покрыть его прах. У нас получилась настоящая погребальная ладья с мачтой из сухих банановых листьев. С помощью легковоспламеняющейся жидкости мы устроили Крису похороны в море, отправив его в последний путь с пляжа Сент-Китс.

И все же, несмотря на долгие годы нашей дружбы, он никогда не признавал, что обошелся с нами нечестно. Ни единого разу. Несколько лет назад про них вышел фильм – «Ламберт и Стэмп». Я сделал все, что в моих силах, чтобы помочь Крису и продюсерам завершить проект. Я дал им интервью и полный доступ ко всем ранним видеозаписям, что у меня имелись. И даже тогда ни в одном интервью в фильме Крис и словом не обмолвился об истинной причине, по которой мы сместили их с позиций менеджеров. Это позорное пятно портит всю картину. Фильм задумывался как документальный, но они рассказали только половину правды. Если верить фильму, мы избавились от них, потому что они были плохими менеджерами. Я никогда не говорил, что они были плохими менеджерами. Они были лучшими креативными менеджерами, о которых только могла мечтать группа, но они были наркоманами. Если бы только Крис сказал: «Слушай, мы попросту спятили… Там было так много денег, а если ты подсел на наркотики, тебе нужно много бабла, и, да, мы тратили твои деньги». На этом история была бы исчерпана. Но он вообще не признал свою вину. И этот полуправдивый фильм возвращает старые воспоминания и наполняет сердце горечью.

Да, они были неотъемлемой частью нашего успеха. Да, они забрались с нами на вершину мира. И да, они были истинными пионерами рок-индустрии. Но когда хлынули деньги и наркотики, музыкальный бизнес 1970-х превратился в Дикий Запад и Кит с Крисом свернули не туда. Они так и не смогли признать свою вину. Кит умер слишком молодым, а Крис жил с этим на протяжении следующих сорока лет.