А информацию об этом еще в январе представил Исороку Акаси, который в секретных файлах МГБ проходил под псевдонимом «Тайфун».

Всякий раз, когда «Халеф» вручал «Тайфуну» денежное вознаграждение за поставленную информацию, тот вел себя так, как если бы эта акция была ему в тягость. Но однажды конверт с деньгами он не взял.

— Деньги я больше брать не буду. Теперь они мне не нужны, — сказал Акаси, потупив взгляд. — Раньше я тратил их на лечение сына, но на прошлой неделе он умер…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

На счету «Бир» и Халефа» было множество успешно проведенных разведывательных акций. Достаточно сказать, что их оперативное дело состоит из двадцати двух томов общим объемом свыше семи тысяч страниц!

Четырнадцать лет работы на износ в Японии сказались на здоровье разведчиков. Весной 1966 года «Бир» получила шифровку из Центра о скором возвращении на Родину. Домой супруги добирались через Европу.

Полковник Хамзин еще тринадцать лет выезжал за границу, выполняя специальные задания Центра. В 1980‐м он вышел в отставку. Скончался в 1991 году.

Майор Алимова вышла в отставку в 1967 году, но и сегодня не прекращает активной общественной работы.

За успешное выполнение специальных заданий разведчики-нелегалы награждены многими орденами и медалями.

P.S. Брачный союз — не притворный, а реальный — «Халефа» и «Бир», по воле Центра ставших мужем и женой, оказался не только дееспособным за кордоном, но и счастливым на Родине — семейная жизнь Ирины и Шамиля продолжалась и после выхода в отставку.

Глава пятая

Апостол внешней разведки

ТОЛЬКО РАЗ БЫВАЮТ В ЖИЗНИ ВСТРЕЧИ…

В начале нулевых, прочитав очерк о разведчиках-нелегалах супругах Вартанян, я загорелся желанием найти их через свои чекистские связи.

Искру гасила беспощадная Текучка, но добрый господин Случай свёл меня с разведтандемом в конференц-зале «Российской газеты».

Я поспешил схватить Фортуну за подол: представился и произнес кодовую фразу, понятную только профессионалам.

Геворк Андреевич лукаво подмигнул мне и, наклонившись к жене, сказал:

— Этот парень не напоминает тебе Фрунзика Мкртчяна? Похож, да?

— Да, похож… И на Луиса Корвалана тоже! — кивнула Гоар Левоновна.

Ее ответ прозвучал стартовым выстрелом, и я получил то, на что не мог надеяться даже в самых смелых мечтах: номер ЕГО мобильника и согласие на встречу.

Кто бы мог подумать, что столь законспирированная пара предоставит режим наибольшего благоприятствования человеку, которого видит впервые. Неужели только из-за внешнего сходства с известным актером и чилийским политиком? Нет, конечно!

Позже, общаясь с супругами-разведчиками глаза-в-глаза, я узнал, что помогло им раздвинуть границы своей доступности. Всё дело в богатейшем опыте вербовочной работы, знании психологии и физиогномики Геворка Андреевича, наконец, в его безошибочном чутье экстрасенса.

…Через неделю с букетом роз, диктофоном и бутылкой армянского коньяка я стоял у дома, где проживали Вартаняны. Вдруг в памяти всплыл казус с разведчиком-нелегалом К. Молодым, о котором поведал Л. Колосов в книге «Мертвый сезон».

«Сразу после возвращения на Родину по решению высокого начальства с Лубянки семье Конона Молодого улучшили жилищные условия. Дали аж трехкомнатную квартиру на 3‐й Фрунзенской, дом 4.

Спустя полгода, его жена уволилась с работы, чтобы посвятить себя семье. Затеяла “евроремонт”, наняла шабашников. В один из дней к ней обратился бригадир: “Мадам, мы тут вскрыли плинтус и стену, а там сплошные провода, как на телефонной станции…”

Жена сразу позвонила Конону — он в тот день был на работе в штаб-квартире внешней разведки, — и с дрожью в голосе поведала о “находке”. Ему ничего не оставалось, как приехать, осмотреть провода, поцокать языком и позвонить начальству.

Примчалась целая бригада. Сначала они убедились, что всё в целости и сохранности, затем их “старшой” сказал, что эта квартира была “кукушкой” и ее “начинка” предназначалась для других целей. Разумеется, Конон не поверил, а “старшой” сделал вид, что этого не заметил. Потом они всё демонтировали и увезли с собой. На том и расстались».

Себя я успокоил тем, что со мной, вернее, с Вартанянами, всё обстоит по-иному — ведь они там не провалились и в английской тюрьме не сидели, как это случилось с Молодым, поэтому держать их на «прослушке» незачем.

Да и выпытывать у супругов «сверхсекреты» я не собирался, по собственному опыту зная, что дело это безнадежное. Хотя какие-то крупицы из их конспиративного бытия за кордоном для моей новой книги я выловить надеялся.

…Церемониальная часть встречи проходила на кухне за чаем с коньяком. Я, чтобы быстрее превратить мой визит в общение единомышленников, похвалил русскую, без армянского акцента, речь хозяина. Оказалось, попал в «десятку».

Вартанян рассмеялся, в знак особого расположения похлопал меня по плечу и пояснил, что говорит по-русски чисто, так как впитал его с рождения. Через год после переезда в Иран овладел фарси и только потом начал учить армянский язык.

Я воспользовался моментом и спросил, какие языки, кроме упомянутых, он знает? Так я надеялся выяснить, где, в каких краях супругам довелось работать.

Не тут-то было — капкан Вартанян обошел играючи! Он снова похлопал меня по плечу, и, улыбаясь, сказал:

— Когда известных мне шести иностранных языков не хватало, я применял «золотой ключик» — армянский язык. Не обижайся, но о точных датах, странах проведения операций и их содержании говорить еще рано. Надеюсь, ты меня услышал?

Я долго не мог расшифровать фразу «применял золотой ключик». Наконец понял: Вартанян использовал армянский язык как ключевое средство общения в странах, где сильна армянская диаспора, а ее представители — влиятельные люди, которые имеют выход на политиков и олигархов, либо сами таковыми являются. Через них можно получать информацию, составляющую военную, экономическую и государственную тайну.

Из политической этнографии мне известно, что к странам, где армяне имеют вес в олигархате и во властных структурах, относятся США, Франция, Англия, Иран, Ливан, Сирия, Иордания, Аргентина. Да, вот еще: Гонконг и Сингапур.

На следующей встрече я сообщил Вартанянам, как логическим путем мне удалось вычислить, в каких странах они вели вербовочную работу и добывали разведывательную информацию.

Супруги молча переглянулись, а Геворк Андреевич одарил меня традиционным похлопыванием по плечу и, чтобы закрыть тему, сказал, что они работали (!) в ста странах, на трех континентах и сменили десяток кодовых имен.

…Как высок был авторитет Вартаняна в среде столпов американского истеблишмента, мне стало известно из рассказа Ю.И. Дроздова, экс-начальника Управления «С» КГБ СССР (подготовка разведчиков-нелегалов):

«4 ноября 1979 года, когда иранские студенты-экстремисты захватили посольство США в Тегеране, директору ЦРУ адмиралу Тёрнеру срочно понадобился специалист по Ирану.