class="p1">В Госдепе экспертов, которые бы устроили директора, не нашлось. Тогда его помощники предложили Вартаняна (разумеется, имя было другое), который владел монопольным правом на поставку в США персидских ковров и был известен как компетентный консультант по Ближнему Востоку, в частности, по Ирану. Адмирал выслал за “Анри” (оперативный псевдоним Вартаняна) свой личный самолет, который доставил его из Нью-Йорка в Лэнгли, штаб-квартиру ЦРУ.

В дальнейшем Тёрнер приглашал супругов Вартанян на вечеринки, где присутствовал бомонд Вашингтона, в том числе и высокопоставленные сотрудники Управления.

Разведчики времени зря не теряли: за коктейлями устанавливали дружеские контакты, подбирая кандидатов на вербовку. Этим великосветским тусовкам пришел конец вслед за шифровкой из Центра о намерении ФБР взять супругов в вербовочную разработку».

ГЕНЕТИЧЕСКАЯ НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ

Когда в 1930 году директор маслобойного завода Андрей Васильевич Вартанян, заполучив каким-то неведомым (для родных!) образом иранское подданство, отправился из Ростовской области в Иран, он уже был связан с советской внешней разведкой.

Связь эта длилась два десятилетия, пока он работал на чужбине во благо вынужденно покинутой Родины. Вернувшись в родные пенаты в 1953 году, он еще долго занимал скромную гражданскую должность, но пенсию получал по тарифу офицера-чекиста.

Первые шесть лет в Табризе Вартанян-отец жил с петлей на шее, не раз его сажали в иранскую тюрьму, подозревая в связях с советской разведкой. Но всякий раз выпускали, так и не сумев ничего доказать.

Во время его «отсидок» больше всех страдали дети — две девочки и двое мальчиков — и за отца боязно, и есть нечего. Помогали сотрудники тегеранской резидентуры, выступавшие под видом родственников. На встречи с ними мать брала самого шустрого из детей — Геворка. А так как явки проводились в тиши ночи, то именно тогда у будущего разведчика возник вкус ко всему тайному и азарт к его познанию.

В 1936 году Вартаняны перебрались в Тегеран, где глава семейства быстро преуспел на ниве коммерции и стал уважаемым членом столичного общества. Продукция его кондитерской фабрики славилась на весь Иран, и двести тысяч армян диаспоры гордились им.

Никто из его окружения и допустить не мог, что он, преуспевающий фабрикант и коммерсант, живет еще и второй, тайной жизнью, а дом его — «сапожная мастерская», что на языке профессионалов означает, что там изготавливают паспорта для разведчиков-нелегалов из Союза.

Лишь один Геворк не догадывался — знал наверняка, что отец работает на советскую разведку. Вскоре и его привлекли к тому же промыслу — он стал выполнять разовые поручения: встретить в назначенное время в обусловленном месте человека по описанию, припрятать то, передать это.

Конспирация превыше всего, и каждый из двух Вартанянов, как на конвейере, выполнял только свою операцию, и никакого обмена опытом и мнениями. Ничего не поделаешь — суровый закон профессии.

В ШПИОНСКОЙ ШКОЛЕ

В начале 1942 года резиденту Агаянцу стало известно, что англичане под крышей молодежного любительского радиоклуба открыли в Тегеране школу молодого шпиона. Из условий набора было ясно, что ее деятельность направлена против СССР: искали молодых людей из обеспеченных семей, владеющих русским языком. Таких можно было найти только в армянской или таджикской диаспоре, и Вартанян-младший получил приказ резидента: внедриться!

Геворк произвел достойное впечатление на членов приемной комиссии — для своих лет более чем развит, в общении приятен, может поддержать беседу на трех языках: русском, фарси, армянском. А покорил он экзаменаторов своим даром экстрасенса и бунтующей честностью, громогласно заявил, что идет в разведку, чтобы «срубить денег», и как можно больше.

…Первое занятие в Школе английские наставники посвятили истории возникновения Сикрет Интеллидженс Сервис (СИС) — секретной службы и роли автора книги «Приключения Робинзона Крузо» в ее становлении. Выяснилось, что основным видом общественной деятельности Дефо был шпионаж.

Слушателям, их было около сорока, английские преподаватели сообщили: «Все привыкли, что героями шпионских историй всегда выступали либо сотрудники спецслужб, либо дипломаты, либо политики. А между тем, шпионажем успешно занимались и посвятили ему большую часть своей жизни многие всемирно известные писатели. К примеру, с появлением писателя Дефо на политической арене пробил час рождения СИС». В дальнейшем наставники не переставали восхвалять свою спецслужбу в течение всего курса обучения, что за шесть месяцев набило оскомину всем курсантам.

* * *

Во время наших встреч Геворк Андреевич никогда не принижал значение тех специальных и общих дисциплин, которым его обучали в Школе. Там работали преподаватели высочайшей квалификации. Под их руководством адепты овладевали искусством вербовки, методами выведывания информации, способами разоблачения «подстав» из агентов НКВД.

В Школе прививали навыки шифровки и дешифровки, радиосвязи и фотографирования, учили диверсионному делу и тайниковым операциям. Натаскивали, как из купленных в аптеке порошков и куска мыла изготовить бомбу, как ударом ладони (!) убить человека. В общем, готовили универсалов: и мастеров замысловатых акций, и супердиверсантов.

Со слов Геворка Андреевича, все 45 лет его шпионского промысла он с благодарностью вспоминал английских наставников и на все «сто» использовал приобретенные в Школе знания и навыки, кроме, по его определению, «кровожадных» — подготовки терактов и убийств.

Часто во время наших встреч он по памяти цитировал целые абзацы из наставлений для разведчиков (притом, что минуло 70 лет со времени его учебы в Школе).

Вот один из них: «Никогда не перегружай себя работой, ибо проблем всегда больше, чем ты как аналитик в состоянии решить, а доступных сведений всегда больше, чем ты сумеешь обработать. Запомни: лучшие мысли приходят в свежую, не слишком занятую голову».

Отдельные сентенции из учебных пособий, которые огласил мне Вартанян, звучат афористично и могут служить руководством к действию в повседневной жизни рядовых граждан, далеких от шпионского промысла: «недоверие — мать безопасности»; «не играй, пока не узнаешь правил»; «умей слушать — и тебе всё расскажут»; «нет неразрешимых проблем, есть неправильные решения»; «нет безвыходных ситуаций, есть их непонимание»; «если что-то выглядит как совпадение, это, скорее всего, не совпадение. Конечно, жизнь полна настоящих совпадений, но…»

* * *

Конспирация в Школе строжайшая — обучение только с напарником. Расписание составлено так, что курсанты не имели возможности ни случайно встретиться, ни общаться — всё для того, чтобы будущие агенты не знали друг друга.

Армян готовили для заброски в Армению, таджиков — в Среднюю Азию. Обо всем происходящем в Школе «Амир» (псевдоним Геворка, под которым его знали в тегеранской резидентуре и на Лубянке) докладывал лично Агаянцу.

Окончив Школу в конце 1942 года, Вартанян стал «дипломированным» специалистом диверсионно-разведывательного дела. Стоит ли говорить, что никаких документов, подтверждающих присвоение ему этой специальности, он на руки не получил.