скота, словно кавалерия на марше – пылили гурты овец… Скрип колёс, конское ржанье, людские окрики, топот множества копыт, блеяние овец, детский плач – всё это наполняло спокойные просторы степи неумолчным и тревожным шумом».

Михаил Шолохов – не только автор «Тихого Дона». Он его персонаж.

* * *

Вернулись в Плешаков и снова заселились у Дроздовых.

Заниматься мельницей у Александра Михайловича не было больше никакой возможности: работники пропали и разошлись, доходы упали до нуля. Особой жалости судьба к шолоховскому отцу никогда не испытывала – но рушились не только его надежды, а вся жизнь вокруг.

Без видимых причин, вдруг заспешив вслед за своим покойным мужем, в жесточайшей хандре умерла Мария Дроздова. Местные говорили: её замучила совесть за убийство Ивана Алексеевича Сердинова.

В «Тихом Доне» двойник Марии Дроздовой Дарья Мелехова, заболевшая венерической болезнью, покончит жизнь самоубийством. Дарью в романе похоронят летом 1919-го. Марью Дроздову – в начале осени. Шолоховы были на похоронах и поминали свою соседку, ставшую за эти годы близкой и родной.

«Тихий Дон»: «Похоронили Дарью, как и полагается, на кладбище, рядом с Петром… Над могилой Петра шумел молодыми ветвями посаженный недавно тополь: на вершинке его наступающая осень уже окрасила листья в жёлтый, горький цвет увядания. Через разломанную ограду, между могил телята пробили тропинки; около ограды проходила дорога к ветряку; посаженные заботливыми родственниками покойников деревца – клёны, тополи, акация, а также дикорастущий тёрн – зеленели приветливо и свежо; около них буйно кучерявилась повитель, желтела поздняя сурепка, колосился овсюг и зернистый пырей. Кресты стояли, снизу доверху оплетённые приветливыми синими вьюнками. Место было действительно весёлое, сухое…»

Мотавшийся по фронтам и лишь время от времени возвращавшийся в родной хутор Алексей Дроздов вскорости заведёт себе новую любовь – а жена его, тоже Мария, так и будет жить со свекровью Агриппиной и печалиться на слухи о мужниной неверности. Конечно же, это тоже неизбежно напоминает нам о событиях в «Тихом Доне», когда Григорий вновь сходится с Аксиньей, а жена его Наталья в непрестанной тоске о муже живёт со свёкром и свекровью Ильиничной.

Как в романе рушится семья Мелеховых – так в жизни распалась семья Дроздовых. А Шолоховы ведь застали их два года назад, пусть и схоронивших одного из братьев, молодыми, шумными, весёлыми. Теперь же Агриппина жила с дочерями вовсе без мужиков и подолгу сидела на кладбище у могил Павла и Марии, молясь за последнего своего сына Алексея и его распавшуюся семью.

…В ту осень Шолоховы задумали вернуться в Каргинскую. Многое дурное забылось, многое доброе вспомнилось, решили, что, может, ещё раз получится заново пройти через воды Чира.

В ту же зиму в романе «Тихий Дон» Мелеховы, загрузив на повозку, запряжённую парой быков, сундуки, отправили дочку Дуню в отступ на Чир. Только не в Каргинскую, а на хутор Латышев.

Так Шолохов уже в третий раз отправился по той же дорожке, по которой спустя годы поведёт своих персонажей.

Перед нами тот самый случай, когда автор – прямой свидетель и соучастник перипетий, описанных им.

* * *

Вот в «Тихом Доне» бежавший с фронта Пантелей Прокофьевич Мелехов возвращается в Татарский: «Спускаясь с горы, он внимательно присматривался. Хутор поразил его безлюдьем. На улицах не было ни души. Безмолвно стояли брошенные, с закрытыми ставнями курени. Не слышно было ни людского голоса, ни скотиньего мыка…»

На самом деле гора эта – Каргинская; Пантелей Прокофьевич идёт пешим, но видит ту же картину, что и въезжающие в Каргинскую Шолоховы.

Вернувшись с фронта, смотрит на родные места Григорий Мелехов: «Медленно шагая к центру хутора, Григорий внимательно, словно в чужой местности, разглядывал знакомые с детства дома и сараи. На площади чернели обуглившиеся развалины купеческих домов и лавок, сожженных Кошевым в прошлом году, полуразрушенная церковная ограда зияла проломами. “Кирпич на печки понадобился”, – равнодушно подумал Григорий. Церковь стояла по-прежнему маленькая, вросшая в землю. Давно не крашенная крыша её золотилась ржавчиной, стены пестрели бурыми подтёками, а там, где отвалилась штукатурка, – ярко и свежо краснел обнажённый кирпич.

На улицах было безлюдно. Две или три заспанных бабы повстречались Григорию неподалёку от колодца. Они молча, как чужому, кланялись Григорию и только тогда, когда он проходил мимо, останавливались и подолгу глядели ему вслед».

Так кланялись местные, не признав их в лицо, возвращавшимся Шолоховым.

Вот сгоревшие лавки Лёвочкина, где работал отец. Вот полуразрушенная церковная ограда Каргинской церкви на площади у базара.

Шолоховы сняли часть дома у местной жительницы по имени Прасковья.

Каргинская ещё была под белыми; подступала зима.

Той осенью в «Тихом Доне» привезли в Татарский сразу несколько убитых в боях с красными казаков, среди которых были Аникушка и Христоня.

«Аникушкина жена ревела, как резаная, и так причитала, что у Пантелея Прокофьевича подкатывало под сердце. Чтобы не слышать истошного бабьего крика, он ушёл в дом, плотно притворил за собою дверь. В горнице Дуняшка, захлёбываясь, рассказывала Ильиничне:

– …глянула я, родная мамунюшка, а у Аникушки головы почти нету, какая-то каша заместо головы. Ой, и страшно же! И воняет от него за версту… И зачем они их везли – не знаю! А Христоня лежит на спине во всю повозку, ноги сзади из-под шинеля висят… Христоня – чистый и белый-белый, прямо кипенный! Только под правым глазом – дырка, махонькая, с гривенник, да за ухом – видно – запеклась кровь».

Сгинули два персонажа, с первых страниц романа шедшие рядом с Григорием Мелеховым.

«Григорий мысленно перебирал в памяти убитых за две войны казаков своего хутора, и оказалось, что нет в Татарском ни одного двора, где бы не было покойника».

Так и Шолоховы перебирали своих знакомых и соседей и вдруг понимали, как мало осталось знакомых: одни погибли, другие переехали, третьи ушли в отступ и пропали.

Тем не менее в реальности каргинские соседи Шолоховых – Хрисанф Миронович Дударев и Аникей Андреянович Антипов, – отвоевав своё, вернутся в Каргинскую живыми и здоровыми. Потому их автор «Тихого Дона» и запомнил столь хорошо. Он видел их в детстве, когда Шолоховы жили в Каргинской по соседству с Аникушкой и Христоней, но того зрения могло не хватить для романа в полной мере. Теперь же он выхватил своих будущих персонажей совсем иными – цепкими подростковыми глазами.

А сколько рассказов Аникушки и Христони доведётся ему переслушать…

* * *

Местная жительница Евдокия Шевцова рассказывала: «В один из вечеров слободские девки (за ними увязался и Михаил Шолохов) пошли на игрища в станицу. На главной улице их задержал военный патруль, арестовал, привёл в пустой дом, где ранее находилась почта, закрыл на запор».

Почта находилась в центре станицы Каргинской, где Шолоховы снимали свою первую