Чарли одарил грозную даму своей самой очаровательной улыбкой:

– Мадам, Торус предложил подвезти меня к судье Денделиону, у которого я работаю. Я согласился: это очень мило с его стороны. – И, воспользовавшись эффектом неожиданности, открыл дверцу тыквины.

– Вы работаете у судьи? – переспросил отец Торуса, явно заинтересовавшись.

– Да, Тибальд может это подтвердить. Верно, Тибальд?

– Э-э-э… я… да… – пролепетал Тибальд. – Он работает на мою мать.

Они с Торусом с тревогой переглянулись. Похищение Спутника мага наверняка расценят как очень серьёзный проступок. Чарли уселся между перепуганными подростками, вытащил из-под сиденья чемодан и открыл его. Бандит выполз наружу в полубессознательном состоянии и с помятыми усами.

Мать Торуса издала разъярённое рычание и сердито уставилась на сына, однако Чарли не дал ей и слова сказать:

– Торус и Тибальд не хотели беспокоить вас из-за моего Спутника мага, но он не любит долго сидеть взаперти.

Тыквина снова двинулась в путь, проехав мимо стоящей на обочине Мангустины. Чарли едва заметно кивнул девочке.

Пассажиры в напряжённом молчании тряслись на ухабах неровной дороги. Родители Торуса то и дело косились на шапку-выручалку Чарли. Чарли всегда нервничал, если окружающие проявляли к ней повышенный интерес. Вдруг кто-нибудь догадается, что в шапке заключён Всадник? Хотя каким образом об этом можно узнать?

На самом деле господин и госпожа Миздю размышляли, достаточно ли высоко положение Чарли в обществе, чтобы с ним разговаривать. Шапка-выручалка указывала на отсутствие денег для заказа одежды у портного, – но почти никто из учащихся Святых Розог не мог себе позволить шапку-выручалку. Возможно, этот молодой человек такой же, как их Торус – не чета всем этим юным плебеям, а просто слегка сбился с пути?

В итоге господин и госпожа Миздю, не сговариваясь, решили, что Чарли, конечно, из Святых Розог, но несомненно принадлежит к высшему обществу, и они вполне могут снизойти и удостоить его пары слов.

Чарли же всячески старался облегчить им задачу: он без конца обаятельно улыбался и поглаживал своего кота, отчего во все стороны разлетались длинные белые шерстинки.

– Так, значит, вы… – Отец Торуса мучительно подбирал слова. Он, как и его жена, был человеком внушительного роста, однако, в отличие от супруги, старался занимать как можно меньше места, горбил спину и сводил вместе колени, словно ему было неловко за собственное существование. – Значит, вы знаете Додлин.

– Она очень своеобразная, не правда ли? – подхватила госпожа Миздю. – Не хотела вас обидеть, Тибальд.

– Я не обиделся, – ответил Тибальд, унаследовавший от отца некоторый стыд по отношению к матери.

– Верно, – согласился Чарли, – Додлин просто удивительная женщина!

За несколько дней он успел проникнуться к Додлин искренним восхищением. Она по природе своей была жизнерадостной, но слабохарактерной. Каждый раз, когда ей случалось рассмеяться, она тут же умолкала, прикрывала рот рукой и озиралась по сторонам, ожидая, что ей сделают выговор за несдержанность. Но потом она снова начинала смеяться, уже потише, и её ожерелье из крохотных висячих замочков тихонько позвякивало. Чарли относился к своей нанимательнице так, будто она из фарфора. Конечно, прежде всего он приходил в её дом в надежде порыться в вещах судьи и отыскать вырванные страницы из Книги мага, но это не мешало ему искренне привязаться к Додлин. А поскольку он использовал её расположение (чем совершенно не гордился), самое меньшее, что он мог для неё сделать – это защитить от нелестных замечаний.

– Додлин столько всего знает, – с воодушевлением продолжал он. – Я очень многому у неё научился.

Мать Торуса надменно улыбнулась и презрительно помахала рукой.

– Магическая ботаника не слишком полезная наука, – заявила она, начисто игнорируя тот факт, что прямо сейчас они передвигаются в тыквине.

– Думаю, это потому, что к этой науке редко прибегают, – ответил Чарли. – Кстати говоря, Додлин написала просто удивительную книгу. Вы её читали?

– Нет, но слышала, что это был оглушительный коммерческий провал. Не так ли, Тибальд?

Тибальд стыдился своей матери, но до того, чтобы осуждать её прилюдно, ещё не докатился.

– Это верно, но… книга всё же милая, – процедил он сквозь зубы.

– Ты хотел сказать, это настоящий шедевр! – воскликнул Чарли. – Её акварели – это вершина изящества. А ещё Додлин сумела проиллюстрировать каждый этап развития всех описанных в книге растений, и всё очень наглядно. И потом, она сберегла множество редких растений, которые непременно погибли бы без её вмешательства.

Лица всех сидящих вокруг Чарли пассажиров сморщились как от зубной боли. Обычно все нормально относились к тому, что про Додлин говорят гадости. Чарли мгновенно сообразил, что ему выпала возможность взять реванш, и остаток пути воспевал достоинства своей хозяйки. Когда тыквина остановилась перед домом судьи, он выбрался из неё с чувством огромного облегчения.

– И конечно же, Тибальд, общение с тобой нам всегда приятно, – сказала мать Торуса.

Однако её тон недвусмысленно говорил об обратном.

Чарли вошёл в дом через парадную дверь, держа Бандита на руках. Шагающий рядом с ним Тибальд заметно нервничал.

– Моя мать не слишком уравновешенная, ясно? – внезапно заявил он в прихожей. – Поэтому прекрати её использовать и возвращайся в Святые Розги!

– Я нахожу твою мать удивительной, – ответил Чарли. – Честно, это самый здравомыслящий человек из всех, кого я встретил с момента своего приезда в Тэдем.

– Знаю. Но в любом случае… я слежу за тобой, берегись. – И, повернувшись на сто восемьдесят градусов, Тибальд направился к оранжерее.

Однако Чарли не покидало чувство, что сын судьи благодарен ему за то, что в тыквине он защитил его мать.

Тут из оранжереи вышла Додлин, вся в земле и царапинах. Наверное, к ней ластились розы.

– Чарли? Ты же не должен сегодня приходить!

– Да, но мне хотелось представить вам моего Спутника мага, – сказал Чарли. – У него скверный характер, и он мяукает, когда недоволен, но я его обожаю! – И он протянул Додлин Бандита, который гневно зарычал, потому что для одного дня это было уже слишком.

– До чего же он милый! – Похоже, Додлин полюбила Бандита с первого взгляда, хоть он и позволил себе попить чаю из её чашки. – Этот маленький негодник просто очарователен!

– Кхм, да. Простите, он очень плохо воспитан.

– Вовсе нет! Скажи-ка, котик, ты любишь печенье?

«А теперь, пожалуйста, пойди прогуляйся по дому», – мысленно приказал Чарли, когда Додлин наконец оставила попытки накормить кота песочным печеньем.

Во время поездки в тыквине у него появилась одна идея. Кабинет судьи постоянно заперт, а в другие комнаты дома Чарли хода нет, зато Бандит мог изменить эту ситуацию.

Кот послушался с характерной для него надменностью. Он довольно долго бродил по кухне, где развлечения ради опрокинул пакет с