его просто убрали как свидетеля. Советую вызвать на допрос Полину, его мать. Надо ее расколоть. Кстати, в последний раз я видела ее в апартаментах на улице Летчиков. Буквально несколько часов назад.

– И что она там делает?

– По все видимости, проводит время с любовником. Судя по тому провианту, который они взяли с собой, то они там явно надолго. В пакете я увидела у них шампанское и виски.

– Вы меня удивляете, Татьяна. И когда только все это успеваете? Кто любовник-то?

– Первый тренер нашей жертвы Аркадий Ковурский.

– Постойте, это же тот, кто привез те самые витамины?

– Вы угадали. Он самый. Вот ее телефон, – написала я на бумажке номер Полины. – А вот – его, – приписала я рядом номер Ковурского. – Можете звонить ей хоть сейчас. Дайте понять, что вы многое знаете. Спросите про билеты, которые она украла из квартиры своего сына. Со слов его невесты, Полина приходила к ней, но потом стремительно засобиралась и ушла. Я считаю, что в момент, когда Вероника отлучалась, она могла забрать авиабилеты. Их выкупил Гриша, чтобы лететь в Турцию. А поскольку сейчас Гриша полететь не сможет, то им пришлось сделать рокировку. Думаю, обменять билет на другое имя возможно – тем более у Полины есть свидетельство о смерти сына.

Головин набрал номер, который я дала ему. Но подозрительно быстро положил телефон на стол.

– Абонент временно недоступен. Уверены, что это ее номер? – спросил Головин, сверяя цифры с бумажки.

– Уверена. Мы разговаривали с ней сегодня.

– Попробую позже позвонить. Может, просто телефон разрядился.

– Или его отключили, – добавила я, намекая на то, чем могут быть заняты мужчина и женщина наедине.

Но не успел Головин откликнуться на мою ехидную реплику, как в кабинет зашел дежурный.

– У нас убийство на улице Летчиков в апартаментах. Соседи вызвали полицию из-за ссоры мужчины и женщины. Обоим примерно сорок лет. Женщина убита. Мужчина ранен. «Скорую» вызвали. Похоже на какие-то пьяные разборки. Парочка выпивала. Женщина убита бутылкой шампанского. Это со слов охранника здания. Ждут нас.

Мы молча переглянулись с Головиным. Не нужно было слов, чтобы догадаться, о ком может идет речь.

– Можно я съезжу с вами? – попросила я капитана. – Если это не они, то я уйду.

– Поехали.

Глава 6

Всю дорогу я перебирала в голове известные мне факты, силясь распутать паутину преступления. Такое ощущение, что я не успеваю за событиями. А подобного положения вещей я не люблю.

Итак, Григорий Яшин под влиянием сентиментальных чувств к матери впутался в нелегальную историю с вывозом из Турции ее детишек. Повод для убийства со стороны, скажем, Федора? Маловероятно. Проще было бы зачистить свидетеля после успешного похищения детей, не так ли? Если только… предположить, что Гриша был… человеком осторожным. Или склонным к шантажу, например. У него была запись беседы с Савелием по поводу запрещенных веществ. Может, что-то на Федора парень тоже нарыл? И тот решил избавиться от опасности? Вариант.

Полина? Не пошла бы на убийство сына? А подставить его, втравить в заведомо опасную и незаконную ситуацию? Тоже нельзя отметать. И что же? От нее избавились? Кто? Ковурский? Глупости. Спортсмены – люди психически устойчивые. И даже если вдруг Полина бы стала его шантажировать, требовать на ней жениться или что-то еще в том же духе, вряд ли он бы так подставился – с любовницей, в съемных апартаментах!

Савелий? К несчастному случаю он может иметь отношение, к оклеветанию Григория, из-за чего тот вынужден был уйти из команды, – скорее всего, причастен. На время возможной подмены лекарства у него алиби. На время убийства – алиби нет… То есть тоже не отметаем.

Братцы Лобановы? Эти – вряд ли. Насколько я поняла – а в людях я неплохо разбираюсь, – эти двое мелкие сошки. И к Грише они действительно хорошо относились.

Аркадий Ковурский со своими витаминами и любовной связью с Полиной? Не знаю, не знаю. И кстати, я так и не выяснила, что там за проблемы с его сыном Вадимом.

Когда мы подъехали к месту происшествия, черный «Лендровер» стоял на том же месте, на котором днем его оставил Ковурский.

– Четвертый этаж, квартира номер четыреста двенадцать, – сказал Головину медик, который садился в карету «Скорой помощи». – Мы увозим пострадавшего. Он без сознания.

– Разрешите заглянуть внутрь? Мы должны убедиться, что это именно тот, о ком мы думаем, – попросил Головин.

– Только быстро, чтобы не стало поздно, – предупредил фельдшер, открывая нам дверь.

Внутри машины на носилках лежал Аркадий Ковурский. Его голова была перебинтована. Из-под повязки сочилась кровь. Как и предупредил врач, он был без сознания.

– Посмотрели?

– Да, это действительно тот, о ком мы думали, – ответил Головин.

– Извините, но нам пора. Всю информацию о пострадавшем узнавайте в первой городской больнице. Отвезем его туда.

Включив сирену и мигалку, «Скорая» умчалась со двора.

Мы поднялись на четвертый этаж. Нас встретил охранник здания и рассказал все то, что нам и так было известно. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я заглянула в квартиру, так это разбросанные повсюду вещи: книги, одежда, посуда. Журнальный столик был перевернут. Похоже, тут была борьба.

Среди всего этого беспорядка посередине комнаты лежал труп Полины. Она была в одном нижнем белье. Судя по всему, в этот вечер кто-то жестоко прервал их романтические игры в самый разгар. Как и Ковурского, Полину ударили по голове. Рядом с телом лежали осколки бутылки от шампанского. Видимо, это и есть орудие убийства. Бутылка от виски лежала чуть дальше и тоже была разбита. Скорее всего, ею ранили Ковурского.

– В этом случае удар оказался смертельным. Похоже, убийца был левшой. Он бил спереди, – заключил медэксперт, говоря о Полине. – Но точное заключение будет чуть позже.

Криминалисты осмотрели замки на двери. Они были целыми.

– Думаю, они могли знать убийцу. Потому что сами открыли ему дверь, – предположила я.

– Либо просто открыли дверь незнакомцу, – добавил Головин. – Надо выяснить, что говорят соседи. Насколько я знаю, это