ее и смущала внешность провидицы, она этого не показала. Мое внимание привлекла реакция Мирры.

Исчезли озорная улыбка и беззаботное подшучивание. Она замерла, смотря на Сиенну так, будто увидела привидение. Ее глаза, имевшие раньше молочно-голубой оттенок, вдруг изменили цвет на зеленый.

– Первый из пяти ключей, что искривят землю, сломят деревья и поглотят песок.

Ибо вновь тогда откроется проход меж дверьми.

Смерти и жизни, солнца и дождя.

Если один из пяти падет, сердце мира лишится толку.

20

Сиенна

Слова Оракула эхом разнеслись по комнате, будто уродливая старуха взорвала бомбу, а не просто пробормотала несколько прозаических строк. Бомба, если угодно, заставила всех замолчать на добрых десять секунд. А это долго, когда все взгляды устремлены на тебя.

– Ключ от чего? – удалось мне выговорить, хоть и с трудом.

Мирра моргнула, она уставилась на меня почти совиными глазами.

– Подери меня черт, если я знаю. Прошло так много времени с тех пор, как меня наполняло пророчество. Не могу поверить, что смогла сказать вам так много.

Доминик рядом со мной напрягся, я была удивлена, что он держит рот на замке. Или, может, Диана просто опередила его.

– Я думаю… сейчас самое время отдохнуть, Сиенна. Сегодня для всех был долгий и трудный день. – Королева взглядом указала на дверь. – Обсудим все завтра утром.

Оракул фыркнула, сделала несколько шагов ко мне, и я учуяла исходившие от нее дикие ароматы. Зелень и почва, порывы резкого ветра – все это, казалось, соединилось в ней.

– Действительно, отдохни.

Она сказала лишь это. И все же я так ясно почувствовала за этими словами угрозу, будто она прокричала их мне. Сейчас отдохни, а потом тебя настигнет испытание, отдыха не жди. Посмотрите-ка, я и сама могла бы быть оракулом, думающим в рифму.

Не говоря ни слова, я развернулась на пятках и вышла из комнаты, словно это была моя идея, а не Дианы. В основном потому, что не хотела, чтобы кто-нибудь увидел… мой, черт подери, беспричинный смех и то, что дурацкое пророчество Мирры, казалось, высосало те крохи энергии, что у меня оставались.

– Сиенна, – позвал Доминик, и я замедлилась, сама того не осознавая. Коридор закачался и завертелся, я моргнула, тряхнув головой. А после выставила руку, чтоб не упасть и опереться о грубо отесанную стену.

– Доминик, я не в силах сейчас ссориться, или спорить, или… еще что-то с тобой делать, – невнятно бормотала я, язык заплетался, словно от хмеля. Или словно я больна и борюсь с лихорадкой.

– Нужно уложить тебя в постель. – Он бесцеремонно обнял меня за талию и почти оторвал от пола, таща по коридору. Моя голова поникла, и вместо того, чтобы сопротивляться, я позволила себе расслабиться в его руках.

– Это ты пострадал, – сказала я, ухитрившись посмотреть на него. Теперь Доминик был чист, и от него не пахло горелой одеждой или… плотью. Его кожа была бледной, немного розовой, но на нем, казалось, не было никаких повреждений. Будто солнце и не прожигало его до костей.

И это сделала я.

Я – ключ к чему-то… ключом к чему быть не хотела.

Слеза скатилась по щеке, и его глаза тут же метнулись ко мне.

– Не плачь, мой звездный свет, не плачь.

– Звездный свет? – Я уставилась на него.

Его губы изогнулись, смягчив жесткие черты.

– Самый прекрасный свет из существующих, ибо он освещает даже самые темные моменты. Дарит надежду отчаявшимся. Ты… звездный свет. Я уверен.

Мои губы задрожали, слезы потекли быстрее. Почему он не мог просто продолжать быть мачо-придурком? Слова, нежные прикосновения, энергия, исходящая от него. Я не хотела чувствовать себя так, не из-за него. Не из-за нас.

Он пронес меня по коридору в чужую комнату и вошел сам. Большая кровать напротив занавешена черными портьерами, такими же были закрыты и окна комнаты.

– Сюда. – Доминик усадил меня на кровать, затем присел на одно колено.

На какое-то странное мгновение я запаниковала, решив, что он собирается сделать предложение. Что еще могло завершить такой странный и неожиданный день? Но он не вытащил бриллиант. Юноша просто стянул с меня ботинки, один за другим, нежно обхватив лодыжку, его пальцы скользнули к пяткам.

Я не смогла сдержать хохота. Доминик посмотрел на меня, изогнув бровь.

– Моя леди?

– Ничего, просто… мой мозг устал, а ты, стоя на одном колене, заставил меня разволноваться.

Разволноваться.

Что бы я сказала, предложи мне выйти за него замуж? Нет. Конечно, я сказала бы нет. В конце концов я покину это место. А он – вампир. И никогда бы не спросил. Все это невозможно и лишь досаждает утомленному телу.

– Тебе нужно поспать, – мягко напомнил он, помогая мне закинуть ноги на кровать.

– Останься со мной, – я смотрела на него снизу вверх, его профиль вырисовывался даже в тени комнаты. – Не для… Я просто не хочу быть одна. Пожалуйста.

Доминик не стал тратить время на ответ. Он просто лег рядом, прижимая меня к себе.

– Я не буду спорить. – Он поцеловал меня в плечо, задержавшись, словно вдыхал мой аромат.

Отчасти мне хотелось дать ему нагоняй за то, что он рванул на солнце, чтобы спасти меня. Потому что… потому что я не хотела, чтобы он рисковал своей шкурой ради моего спасения. Никогда. Но для такого разговора нужна энергия. А у меня не было сил даже попросить его, чтобы Уилл проверил Бетани и убедился, что с ней все в порядке.

Вместо этого я развернулась в руках Доминика, чтобы уткнуться лицом в его шею и вдохнуть его запах.

– Спи, мое звездное сияние, поговорим потом. – Он поцеловал меня в лоб, и я глубоко вздохнула. Все напряжение покинуло меня, и я погрузилась в сон, которого так отчаянно жаждало тело.

Хотела бы я поспать спокойно и без сновидений. Но мне не повезло.

Я моргнула и оказалась посреди ромашкового поля. Цветы качались и танцевали на ветру, касаясь кончиков пальцев, такими они были высокими. Я медленно повернулась. Ромашки простирались до самого края голубого горизонта. Я была в белом платье в стиле бохо, свободно струившемся вокруг моего тела, рукава напоминали прозрачные фонарики.

Сцена была красивой и безмятежной, и все же, смотря на бескрайнее море цветов, спокойно качающихся и танцующих на ветру, я не чувствовала ничего, кроме сильного страха. Я сделала шаг, и земля под ногами задрожала. Небо замерцало, солнце потускнело, и надо мной закружились облака.

Штормовые ветры хлестали, прижимая платье к телу, в воздухе витал сильный запах гари. Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза, когда ромашки вокруг полегли, словно буря одной лишь силой могла сорвать их со стеблей. Я сделала еще шаг, и еще, и еще, прямо в бурю.

Ромашки вокруг опадали, пока я шла. Некоторые уносило ветром, некоторые лежали плашмя на земле. Некоторые иссыхали. Они ломались под натиском ветра, лепестки и стебли, листья и корни рвались и разлетались.

Я моргнула.

В мгновение ока все изменилось. Вместо цветов были тела.

Они рассыпались по земле, разбитые и раскиданные, будто их бросал гигант. Запах крови, внутренностей и огня заполонял вокруг, наполняя каждую мою клеточку.

Я моргнула, и у моих ног оказалось тело Би. Ее голубые глаза были пустыми, невидящими и обвиняющими.

«Ты сделала это. Тебе всегда жаль. Но всегда виновата ты».

– Нет, нет, нет, нет, – захныкала я, когда тела