В 22 манорах, перечисленных Жаном д’Ибелином, в конце XII в. было 37 городских судов. Но в действительности их число было бо́льшим. Документы того времени указывают на 42 суда подобного типа, но возможно, что их было больше. Такие суды могли существовать в деревнях, населенных крестоносцами. Трудно назвать точную цифру таких поселений с городским населением, но можно сразу перечислить с десяток названий. С правовой точки зрения суды в деревнях можно рассматривать как манориальные суды. Судопроизводство могло находиться в руках владельца деревни, который мог быть вассалом владельца манора или церковного института. Тем не менее такой суд едва ли может быть назван манориальным. В нем заседали горожане-франки, и он подчинялся законам королевских городов. В этом случае следует заметить, что франкский поселенец, хотя и жил вне городских стен, имел статус и привилегии своего городского класса.

Палата граждан состояла из 12 судей и председателя; все они назначались главой города. Титул председателя был vice-comes – виконт. Должность никогда не была наследственной, и он оставался чиновником на жалованье. Его выбирали на несколько лет из рыцарей манора. Принимая во внимание род занятий виконта, его вполне можно было назвать губернатором города. Он был посредником правителя города во всех переговорах с франкским простонародьем и нефранкским населением. Он возглавлял местную полицию, имел в своем распоряжении отряд сержантов и во главе ночного дозора обходил город. Эту обязанность мог исполнять за него его заместитель, имевший должность инспектора рынка (по-арабски она называлась mathesep). Безопасность горожан и сохранность их карманов находилась в руках виконта. Он наблюдал за работой рынков и инспекции мер и весов и отчасти за ценами. Его обязанностью также был сбор рентной платы, налога с продаж и прочих налогов. Будучи главой суда, он также взимал судебные штрафы и прочие обязательные платежи, наложенные судом. В этом случае виконт имел под своим началом чиновников суда и его администрации.

Виконт нес ответственность за сохранение мира и обеспечение благосостояния города. Особенное внимание в этом отношении он уделял франкскому населению. Его основной обязанностью было председательствовать на сессиях суда и вести его заседания; после утверждения приговора на него возлагалась ответственность за его выполнение.

Происхождение титула и причина появления этого важного поста в администрации манора представляют собой некую загадку. Прежний пост виконта в правление Каролингов, когда он был графским наместником в графстве (comitatus), к XI в. оставил о себе только смутные воспоминания. К XII в. почти везде виконт стал наследственным титулом, и виконтства уже не считались больше частью графств. Виконтом был обычно могущественный сеньор, прямой вассал князя или короля. Следы первоначального его положения сохранились, видимо, только в Нормандии (и отсюда в Англии, где англосакский шериф принял новый титул vicecomes) и во Фландрии (castellani). Это позволяет утверждать, что виконт крестоносцев имеет своих северных прототипов, хотя большая часть городского сословия со своим сводом законов сложилась в Южной Франции. Само по себе это неудивительно, если мы вспомним, что представители господствующего класса и королевской династии прибыли из Северной Франции.

Палата граждан состояла из присяжных заседателей (iurati или jurés), название которых произошло от слова «присяга», которую они приносили, когда их назначал глава города. Суд был всегда выразителем интересов главы города и никогда не был органом городской автономии, о которой в королевстве не было понятия. И все же, поскольку данный суд был единственным административным органом в городе, он мог время от времени устраивать делегатам франкских горожан аудиенцию у главы города. Правитель города согласно юридическим договорам мог, прежде чем назначить виконта, обсудить этот вопрос с горожанами. Нам также известны случаи, когда городские указы принимались после консультации с членами палаты.

Двенадцать заседателей Палаты граждан собирались трижды в неделю – по понедельникам, средам и пятницам, за исключением праздничных дней, – и заседали с рассвета до заката, разбирая все дела горожан и вопросы их собственности. Последнее касалось их земельных владений. Если обстоятельства складывались таким образом (заключение брака или наследование), что земли горожан отходили знатным крестоносцам, земля продолжала оставаться в юрисдикции городского суда, а не феодального суда манора. Кроме права рассматривать все гражданские иски, городской суд имел в своей юрисдикции уголовные дела всех городских жителей, за исключением представителей знати.

Палата граждан в каждом городе пользовалась правами автономии, как любой феодальный суд. Ее решения были окончательны, и апелляция была невозможна. Существовало лишь одно исключение, когда обвинение строилось на пристрастном судействе, которое могло вызвать сомнения в честности суда и его членов. Такое обвинение могло стоить обвинителю его головы, если бы не милосердие, которое проявлял глава города, и все заканчивалось отрезанием языка.

Существовала благочестивая и чтимая традиция, которая была унаследована от первого правителя Готфрида Бульонского, – деление судебных учреждений на две категории. Один суд был для знати и рыцарей короля, другой – для франкского простонародья. Но только во второй четверти XII в. получил официальное оформление городской суд. Но это ни в коей мере не нарушало традицию. Принимая во внимание краткость правления Готфрида Бульонского и постоянные войны, которые велись в его стране в то время, представляется маловероятным, чтобы Готфрид мог учредить суд для городского сословия. Эволюция различных юрисдикций шла обычным порядком, и они вполне могли сформироваться в правление Балдуина I, когда процесс приобретения собственности выявил более ярко классовые различия между знатью и людьми незнатного происхождения в стане завоевателей. Это коренилось в природе феодального общества, что земельная собственность в завоеванных странах делилась на фьефы, находившиеся во владении знати. Положение в завоеванных городах было не столь ясным. Завоеватели, которые обычно изгоняли местное население, стали в одночасье хозяевами земли и всех строений в пределах городских стен. Власть принадлежала правителю города, но все еще не было окончательно определено право требования на городскую собственность. Достаточно часто положение человека в обществе влияло на статус его владений, независимо от того, касалось ли это землевладений феодала или горожанина. Со временем феодальные владения в городах стали исключительным явлением, правитель города мог только в виде особой милости даровать их своему вассалу. Стало правилом, что всей землей в городах владели горожане. Более того, законодательство крестоносцев, запретившее горожанам владение феодом, ассоциировало представителей этого самого большого сословия франков почти исключительно с городскими владениями.

Расслоение общества, в том числе и по отношению к собственности, нашло свое выражение в институциональной структуре королевства. Вероятно, оно уже проявилось в королевском суде первых королей Иерусалима, который стал местом встречи приближенных королей Готфрида Бульонского и Балдуина I, феодальной знати. Позднее, отвечая на растущие потребности франкского незнатного населения Иерусалима, был создан новый общественный институт – городской суд.