— …Что по сути одно и то же, — договорила Аслауг, вбив смысловой гвоздь по шляпку

— О! Я начинаю врубаться! Значит, мы будем творить, вроде как, древний миф?

Аслауг задумчиво покачала головой, и указала пальцем в небо.

— Не просто творить миф, но творить такой миф, для которого найдутся материальные подтверждения на древних затонувших кораблях.

— Я опять ни фига не понимаю! — расстроено констатировала поп-идолица, — Как могут найтись древние материальные подтверждения того, что мы сейчас выдумаем?!

— До меня, кажется, дошло! — сообщил Юлиан, — На семинаре говорилось: мушабэл это инструмент, который шумеры не могли бы изобрести и изготовить, но могли научиться применять такой инструмент, попавший к ним в готовом виде.

— Так, так, — Аслауг хитро заулыбалась.

— …Быть может, — продолжил консультант по ЯД, — шумеры могли бы даже изготовить грубую действующую копию такого инструмента, продолжая не понимать физического принципа действия.

— Так, так, — голландка-физик кивнула, — эта версия объясняет, как мушабэл мог быть на каждом шумерском торговом корабле в Средиземноморье.

— …Мне представляется, — снова продолжил Юлиан, — что мушабэл это нечто гибридное между Антикитерским механизмом, диском Уунартока и искрой Орфея.

Тут встряла Трэй, успевшая справиться с когнитивной дезориентацией.

— А можно как-то популярнее, для артистов? Что такое все эти штуки?

— Про Антикитерский механизм я тебе рассказывал, — напомнил Юлиан, — это машинка, состоящая из бронзовых шестеренок с радиальными астрономическими таблицами.

— Да, точно! Я вспомнила. Ты даже показывал фото. Красивая коробка с ручками, вроде настольного астрологического календаря. А что такое диск… Э-э?..

— …Уунартока, — договорил он, — это несложная оптическая схема с круговой шкалой и поляризующим кристаллом. Такую штуку применяли викинги для определения углов направления на солнце при навигации в открытом море. Последнее: искра Орфея. Это фокусирующий гелиограф, известный, как минимум, с минойских времен.

— Юлиан! — воскликнула Трэй, — Это круто для сюжета фэнтези! Но даже если оно станет бестселлером, от этого древние материальные подтверждения не появятся!

Аслауг негромко хлопнула в ладоши, привлекая внимание поп-идолицы.

— Как, по-твоему, выглядит материально подтвержденный мушабэл, пролежавший на морском дне порядка десяти тысячелетий?

— Ну… — Трэй энергично почесала затылок, — …Вроде как Антикитерский механизм.

— Так вот, — продолжила голландка, — та коробочка вроде настольного астрологического календаря, которую ты видела на фото, является реконструкцией. Когда механизм был найден среди руин затонувшей галеры, это была кучка бронзовых колечек, наполовину съеденных коррозией, и слежавшихся в почти бесформенный комок.

— Ух ты… — поп-идолица снова почесала затылок, — …Это что, получается любой кусок древнего говна с колечками можно так понарошку реконструировать?

— Не любой, — строго сказала Аслауг, — какие-то базовые детали должны сохраниться, и намекать на дизайн и функции артефакта. Учти: Антикитерский механизм пролежал на морском дне чуть больше двух тысячелетий, а нас интересует нечто впятеро древнее.

— Жопа! — лаконично припечатал консультант по ЯД.

Голландка моментально повернулась к нему.

— С чего бы вдруг жопа?

— С того, что морское дно не то, что сухопутная долина. На берегах Персидского залива археологи часто находят лодки и лодочные детали возрастом более семи тысяч лет. Но самые древние из найденных затонувших кораблей — вдвое моложе.

— Коррозия и червяки? — предположила Аслауг.

— Да. Еще течение и заиливание. Кроме того, материалы. Неверно, будто у древнейших кораблей имелся жестко-сколоченный силовой набор из бруса и обшивка из смоленых досок. Такой дизайн вошел в моду лишь незадолго до Троянской войны.

— Троянская война когда была? — спросила Трэй (история не была ее сильной стороной, впрочем, как и все остальные школьные предметы).

— Примерно 3300 лет назад, — пояснил он, — а до того были распространены два базовых дизайна: плетеный силовой набор и смоленая текстильная обшивка, либо безнаборный корпус из связанных снопов камыша с регулярной продольной укладкой. Камышовый дизайн самый древний и удивительно космополитичный. Он встречается почти во всех странах тропического пояса с минимальными технологическими различиями.

— Тогда, — заметила Аслауг, — это аргумент за общую прародину древних цивилизаций.

— Это аргумент за Ктулху! — объявила Трэй, — Продольные снопы, связывание, это ведь напоминает тентакли Ктулху, верно? Может, Ктулху и есть палеоконтакт? По-моему, Ктулху убедительнее, чем ануннаки. Ктулху известен всему космосу, в отличие от! И, между прочим, тентакли это эротично. Опять же, в отличие от! Вообще, я считаю, что отсутствие эротики в теме палеоконтакта — кошмарный баг, требующий исправления! Давайте, ребята, скажите, если я не права, только аргументируйте!

Ребята задумались над внезапно-сложным вопросом о том, почему наука и хентай так отличаются в аспекте PR через экзотическую эротику… Но эти глубоко философские размышления были грубо прерваны падением увесистого тела в ручей, почти точно на середину русла. Широкий веер крупных брызг, тускло поблескивающих в слабом свете звезд, обрушился на участников диспута. Они отреагировали лексически-единообразно (только с поправкой на разные родные языки — хорватский, голландский и корейский):

— Jebi se!..

— …Neuken het!..

— …Ssibal!

Увесистое тело выпрямилось посреди ручья, оказавшись плотно сложенной девушкой, совершенно обнаженной, но вовсе не пострадавшей при падении. Точнее при прыжке с каменного уступа, нависавшего двумя метрами выше.

— Ой, я извиняюсь, не подумала про брызги.

— Скрэтти, а ты вообще о чем-нибудь подумала? — строго спросила Аслауг,

— Ладно, что брызги, но ты могла заскользить вниз, и поломать себе ноги и прочие части организма!

— Это вряд ли, — ответила девушка-метаморф, выходя из воды. Стало видно, что на ней отсутствует не только одежда, но и обувь.

— У тебя там что, присоски? — подозрительно спросила Трэй, глядя на ее босые ступни.

— Нет, только усиленная хватательность пальцев. Не как у шимпанзе, но достаточно.

— Шимпанзе… — произнес Юлиан, — …задумалась бы, надо ли так прыгать.

— Ой, ну хватит уже стебаться. Просто мне захотелось эффектно выйти на сцену.

— Эффектно… — буркнула Трэй, — …А теперь говори: как давно подслушиваешь?

Скрэтти уселась на валун у самого края потока и сообщила:

— С момента, когда ты спросила про Троянскую войну.

— Значит, про жопу ты не слышала, — с некоторым облегчением констатировал Юлиан.

— Про какую жопу? — удивилась Скрэтти.

— Про жопу с сохранностью древних шумерских кораблей, — пояснил он, — затонувший безнаборный корабль из снопов тростника, довольно быстро распадается без остатка. Поэтому в подводной морской археологии нет ни одного случая такой находки.

— Но часть груза ведь останется там, на месте! — возразила она, — Я смотрела протоколы античных морских находок. Маркер: куча амфор или пифосов, в общем, керамических бочонков. Такие бочонки всегда были на борту античного корабля.

— Всегда после распространения гончарного круга, — поправил Юлиан, — это около пяти тысяч лет назад. А до того не получалось быстрое изготовление емкостей из керамики. Соответственно, использовались кожаные бурдюки, а от них ничего не остается.

— Действительно, жопа, — признала Скрэтти, — а какой выход?

— Выход: искать другой маркер. Например, скопление меди или бронзы. Так в