— Так не бывает. Просто закрой глаза и слушай музыку. Тело вспомнит нужные па.

Таня шумно сглатывает:

— Ладно… Я попробую.

Довольно долго мы просто стоим друг напротив друга. Потом она плавно поворачивается ко мне спиной. Мою голую грудь щекочут тяжелые пряди ее волос. А потом она проделывает какое-то движение, как-то так изгибается, и медленно возвращается в предыдущее положение, очерчивая ногой дугу на полу.

— Думаю, нам стоит остановиться на румбе. Потому что среди всех бальных танцев именно она характеризуется наиболее глубоким эмоциональным содержанием. Такт четыре на четыре.

Таня отсчитывает вслух «раз, два, тори, четыре, раз, два…» и медленно-медленно скользит по моему телу, давая почувствовать мне свой танец. Это невыносимо сексуально. Я завожусь, она не может этого не заметить, но, не останавливаясь ни на секунду, продолжает рассказ:

— С течением времени румба приобрела многие черты, характерные для блюза. Контраст эротичности самого танца и драматичность музыки создают неповторимый эффект. Румба — это танцевальное воплощение эротических чувств, но в прошлом также — свадебный танец…

Подняв вверх мою руку, Таня проскальзывает под нее, сделав несколько плавных шагов.

— Вот это движение, которое я сейчас провернула, называется Алемана. Полный поворот под твоей рукой. От обычного поворота на месте он отличается тем, что шаги партнерши здесь распределяются по-особенному. Сначала из Позиции веера она шагает вперед, — Таня повторяет шаг, — а после делает шаг от партнера и снова шаг навстречу ему. Ну, что скажешь?

— Скажу, что сейчас меня занимают мысли о немного других па и позициях.

Разворачиваю Таню волчком и прижимаюсь грудью к ее спине.

— Каких же?

— Например, позиция какможноглубжевтебе…

— Это что-то из французского? Хм… А я ведь думала, ты по востоку, — Таня отшучивается, но хриплый голос выдает ее с головой. Она воспламенилась. Она хочет меня. Ухмыляюсь. Веду зубами по ее трапеции, чуть прикусываю. Нашу страсть прерывает звонок телефона. Таня тянется за моей лаской, но я медленно ее отстраняю:

— Ответь. Вдруг что-то срочное.

Без всякой охоты она отстраняется. Я слышу легкие шаги, звук открывающейся молнии на Таниной сумке.

— Данька? Привет…

Прислушиваюсь к ее разговору с сыном, но не совсем понимаю, что они обсуждают. Мне понравился Данил. Но я отдавал себе отчет в том, что это не означает, что и я понравился ему тоже. Мужчины в большинстве своем — собственники. И если отца они по понятным причинам терпят, то с новым мужчиной матери, как правило, все обстоит иначе. Он воспринимается как конкурент на место в её сердце. Как если бы он действительно собирался вытеснить их из него. Как если бы это было возможно…

Таня вернулась ко мне непривычно притихшая. Я уже успел отвыкнуть от нее такой. Задумчивой, тихой, несмелой…

— Данька надумал жениться.

— Это ведь хорошо? Или… нет?

— Не знаю, как по мне, он еще слишком молод, но дело даже не в этом… Как бы я ни хотела уберечь его от разочарований, я понимаю, что не смогу.

— Так что тебя так расстроило?

— Необходимость встречи с Голубкиным.

— А это еще зачем?

— Данька хочет просить руки по всем правилам. Пригласить родителей невесты, ну и, конечно, нас в ресторан… Устроить что-то по типу сватовства. Помнишь, так делали раньше?

— Даже не знаю, что и сказать, — честно признаюсь я.

— Вот и я не знаю, что делать, — растерянно пробормотала Таня. — Отказаться сыну в просьбе я не могу, а видеть рожу Голубкина… Сам понимаешь. С другой стороны, мы не можем его не позвать, хотя Данька, Данька-то, представляешь! — не хотел приглашать его до последнего. Пришлось убеждать! Но я тут подумала… — руки Тани оплетаются вокруг моего тела, а губы касаются шеи, — может быть, мне удастся под этот шумок договориться с Сашкой о разводе? По-человечески… Надавлю на его совесть, если она у него еще есть! Мы ведь так по-нормальному и не поговорили. Все на эмоциях, которых я не пойму…

— Что тут понимать? Собака на сене.

— Собака? А я думала — заяц, — чувствую, как губы на моей шее растягиваются в улыбку, и хотя мне совсем не смешно, я не могу не улыбнуться в ответ.

— Одно другому не мешает. Впрочем, если вдруг тебе снова придется встретиться с этим животным, знай — я где-то рядом.

— Угу, — покладисто соглашается Таня, разворачиваясь ко мне спиной, — Стёп…

— Ммм?

— Ты еще помнишь, на чем мы остановились? Это все хорошо, конечно… Но мне интересно только одно животное. То, которое обещало мне показать позицию какможноглубжевомне.

— Нет. Прости, я передумал, — озаренный пришедшей в голову мыслью, я делаю медленный шаг назад.

— То есть, как это?

— Я хочу тебе кое-что показать. Попробовать… Тебе понравится.

— И что же?

— Это кое-что невозможно прекрасное, абсолютное запредельное удовольствие.

— Я готова!

Таня явно воодушевлена, но она еще не знает, что я задумал. Полагаю, потом её энтузиазм может в значительной мере поубавиться.

— Это очень хорошо. Для этого нам нужно несколько дней воздерживаться. В идеале даже не касаться друг друга…

— Я не могу тебя не касаться! — тут же протестует она.

— Так нужно. Придется потерпеть, потом все усилия компенсируется, обещаю.

— Не могу сказать, что мне по душе такая затея…

Улыбаюсь. Знаю, что впоследствии она изменит мнение, и практика воздержания войдет в наши с ней отношения навсегда.

— Доверься мне…

Глава 23

— Господи, как шумно! Не расскажешь, зачем мы сюда пришли? — обмахиваюсь врученными в процессе долгого хождения по магазинам рекламными проспектами и растерянно озираюсь по сторонам.

— Выбрать тебе красивое платье для сватовства. Ты в курсе, что ты теперь сваха? — шевелит темными бровями Стёпа.

— Фу, какое противное слово!

— Ну, уж какое есть, — смеется он.

— У меня полно всяких платьев! — продолжаю капризничать и сама себя не узнаю. Настроение вообще ни к черту. И я знаю, что послужило тому причиной.

— Но ты ведь их уже надевала!

— Ну, и что? Мне там не перед кем красоваться!

— Это как же? А перед сыном? — не соглашается со мной Степан. — Ну же, капризуля, пойдем. Мне понравилось то алое платье…

Меня уже не удивляет, что незрячий Степан может меня увидеть. Но я все еще не могу привыкнуть к тому, с каким вниманием ко мне относится этот невозможный человек. Он совсем не из той породы мужчин, которые с мученическим выражением лица сидит у примерочной. Степа принимает самое активное участие в моем затянувшемся шопинге. И это невероятно трогательно.