– Что это?! Кто здесь?! – крикнула она. – Кто-то забрался в комнату!

Да, здесь, несомненно, кто-то был. Она услышала всхлип, какой-то треск и шорох, и наступила тишина. Она чиркнула спичкой и, встав с постели, зажгла свечу. Руки у нее дрожали, но она напомнила себе, что должна быть стойкой.

– Я не должна нервничать, – сказала она себе вслух и внимательно осмотрела комнату.

Никого в спальне не было, как не было и признаков того, что здесь кто-то побывал. Постепенно сердце ее утихомирилось, она, все еще в недоумении и растерянности, потерла глаза.

– Но это было совсем не похоже на сон, – пробормотала она. – Совсем не похоже. Я точно почувствовала.

Поскольку в комнате ничего не обнаружилось, ощущение реальности вернулось, и Эмили, будучи натурой здоровой и не склонной к истерике, овладела собой, вернулась в постель и спала до тех пор, пока Джейн не принесла ей утренний чай.

Под влиянием утреннего воздуха и солнышка, традиционного завтрака и разговоров с Осборнами впечатление от ночного инцидента настолько поблекло, что она, смеясь, рассказала о случившемся Эстер и капитану.

– У меня никогда в жизни не бывало такого реального сна, – сказала она, – но это, конечно, все-таки был сон.

– Сны иногда бывают очень похожими на реальность, – заметила Эстер.

– Наверное, это было привидение Полстри, – засмеялся Осборн. – Оно заявилось к вам, потому что вы в него не верите.

Он вдруг вздрогнул, внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Так вы говорите, что оно положило вам руку на плечо?

– Перестань говорить глупости, ты ее пугаешь! Это нелепо! – воскликнула Эстер. – Нехорошо так поступать!

Эмили с удивлением воззрилась на них обоих.

– Что вы имеете в виду, Эстер? Я не верю в привидения и не боюсь их. К тому же я никогда не слышала о привидении Полстри.

– Тогда я вам и рассказывать не буду, – несколько резковато заявил капитан Осборн и отошел к буфету отрезать себе холодной говядины.

Он стоял, повернувшись к ним спиной, и каким-то образом его спина выдавала явное нежелание продолжать этот разговор. У Эстер было мрачное лицо. Эмили подумала о том, как это замечательно, что Эстер так о ней беспокоится, и посмотрела на нее с благодарностью.

– Я всего лишь на несколько минут испугалась, – постаралась она успокоить Эстер. – Обычно мои сны не такие яркие.

Но как бы она ни храбрилась, этот инцидент не обошелся без последствий. Время от времени она вспоминала о том, что в Полстри, предположительно, все-таки водится привидение. Она о нем никогда не слышала, да и вообще считала истории о привидениях в какой-то степени богохульством. Хотя, конечно, о старых домах часто рассказывали подобные вещи, поэтому любопытно было бы узнать, что именно говорят об этом привидении. Оно действительно имеет обыкновение гладить спящих по плечу? Когда капитан Осборн об этом спросил, он выглядел так, будто что-то знает… Но нет, она не позволит себе раздумывать о каком-то там привидении и не станет никого расспрашивать.

В результате она толком не спала несколько ночей. Она лежала и прислушивалась, из-за чего досадовала на себя: это очень вредно – не спать, особенно тому, кому необходимо сохранять силы.

На этой неделе и Джейн Купп, по ее словам, «перепугалась до смерти» – с ней случился инцидент, который, к счастью, обошелся без последствий, но мог бы иметь последствия очень серьезные.

Особняк в Полстри, несмотря на почтенный возраст, содержался прекрасно, особенно тщательно следили за деревянными перилами и балюстрадами, и они были крепкими и надежными.

– Само провидение заставило меня глянуть вниз! – с благочестивым трепетом в голосе докладывала поутру Джейн своей матушке. – Я была на верхней площадке лестницы, собиралась идти к госпоже помочь ей одеться к ужину. И точно – само провидение заставило меня глянуть под ноги, потому что я никогда этого не делаю. А вчера вечером я ни с того, ни с сего посмотрела – и на тебе!

– И как раз там, где бы она точно споткнулась! Господи Боже! Я тебя слушаю, и у меня прямо сердце переворачивается. И большой кусок отвалился? – оборки на обширной груди миссис Купп трепетали от ужаса.

– Да нет, кусочек-то небольшой, наверное, отвалился от старости или жуки подточили, но деревяшка – а она-то круглая! – валялась как раз в таком месте, где бы она ее не заметила, и, десять к одному, она бы спускалась и поскользнулась на ней, вывихнула ногу, упала бы и пролетела целый лестничный пролет. Что было бы, если бы я вовремя не заметила и не подобрала деревяшку? Ой, матушка, страшно даже подумать!

– Еще бы! – с праведным негодованием воскликнула миссис Купп.

Этот случай заставил Джейн еще ревностнее относиться к своим обязанностям и с еще большим беспокойством отслеживать все перемещения хозяйки. Она взяла в привычку по несколько раз в день заходить в ее спальню и внимательно там осматриваться.

– Я ее очень люблю и, наверное, веду себя глупо, – сказала она матери, – но ничего не могу с собой поделать. Я хотела бы знать обо всех ее планах и первой ходить туда, куда она собирается пойти, чтобы все там сначала осмотреть да проверить. Я так горжусь ею, мама, так горжусь, как если бы сама была членом семьи, а не просто ее горничной. Как было б чудесно, если бы с ней все было хорошо и все шло, как полагается. Даже такие, как мы, люди простые, понимаем, что это значит для джентльмена, который знает свою родословную на девятьсот лет назад! На месте леди Марии Бейн я б уже была здесь и ни на минуту бы ее не оставляла. Ни на минуту!

– Как о вас заботятся! – как-то раз заметила Эстер. – Эта ваша горничная очень вам предана. Если бы пришлось, она бы за вас сражалась.

– Полагаю, она так же верна мне, как верна вам Амира, – ответила Эмили. – Я уверена, что Амира тоже бы сражалась за вас.

Преданность Амиры приобрела форму глубокой ненависти к той, кого она считала врагом своей хозяйки.

– Ужасно, что она захватила этот дом и все, – заявила она. – Она же старая! Да как она может думать, что выносит сына! Из этого ничего не выйдет. Она заслужила все беды, которые на нее обрушатся!

– Порою мне кажется, что Амира меня не любит, – как-то раз леди Уолдерхерст сказала Осборну. – Она посматривает на меня с таким странным видом!

– Напротив, она вами восхищается, – ответил он. – Из-за того, что вы такая высокая и так свежо выглядите, она считает вас чем-то сверхъестественным.

В парке, окружавшем Полстри-мэнор, был большой старый пруд, глубокий и темный, окруженный живописно разросшимися деревьями. По берегам он зарос белым и желтым рогозом и коричневым бархатным камышом, в воде раскрывали и закрывали свои цветки водяные лилии. К нему вела липовая аллея, заканчивавшаяся замшелыми ступеньками, по которым спускались те, кто хотел покататься в мерно покачивавшейся в стоячей воде лодке. В центре пруда был остров, на котором в свое время высадили розы, позволив им потом одичать, ранней весной здесь зацветали нарциссы и другие цветы, они пробивались сквозь густую траву и склоняли к воде свои душистые головки. Леди Уолдерхерст открыла для себя это место во время медового месяца и очень его полюбила. Липовая аллея была ее любимым местом прогулок, и она подолгу сидела на скамейке под росшим на острове деревом.