ноги в туфли, я взглянула в зеркало, из отражения на меня посмотрела высокая, жгучая брюнетка в облегающем платье с разрезом на боку и открытым вырезом. Митенки на руках добавили перчинки образу.

– Мда… – нервно протянула я. – В таком виде можно на красную дорожку. Или ещё куда…

Под «ещё куда» я подразумевала какой-нибудь будуар. Но признаваться в этом отказалась даже себе. Иначе недалеко и до принятия Алекса Хрома с его отношением. Дело осталось за малым: маска.

Она лежит на тумбочке у зеркала, как символ моего шпионства. Красивая, с длинными черными перьями и блестящими камнями над отверстиями вокруг глаз и по кромкам. Когда я её надела, маска закрыла даже больше половины лица, и я облегченно вздохнула. В кино меня всегда смешило, как человек внезапно становится неузнаваемым, едва нацепит какую-нибудь крошечную маску. Или вообще – очки. Я бы всегда узнала того, с кем хорошо общаюсь, нацепи он он даже балаклаву. Ведь глаза – зеркало души, они всегда выдают их обладателя. Ну и голос опять же.

Но в этой маске признать меня довольно сложно – она сделана так, что внутренняя часть выреза для глаз украшена перьями и края чуть прикрывают кожу. Поэтому видно лишь сами глаза. Щеки прикрыты больше половины, губы открыты, но по ним ничего не скажешь. Губы и губы.

Часы показали без пятнадцати девять. Пора.

Сердце моё глухо стукнуло в грудную клетку,  я выдохнула и взяла клатч.  Ятп на руке, зеркальце-скажи в кармане, гарнитура в ухе, а я – во всеоружии. Только вперёд.

В сумочке курлыкнуло зеркальце, я заглянула и прочла сообщение от Виконта Схимника.

«Ну как? Ты готова?»

Я нервно хмыкнула себе – готова я или нет никого не волнует. А в зеркальце ответила:

«Буду в черном».

«Как оригинально», – пришел ответ от Виконта Схимника и колобок с улыбочкой, а я подумала что заявиться на готичную тусовку в черном наряде действительно верх оригинальности.

Я набрала:

«Как меня найти, сам разберешься».

Виконт Схимник ответил так быстро, что я чуть не выронила зеркальце от неожиданности.

«О, не сомневайся», – значилось в сообщении.

К уже имеющемуся нервному напряжению добавился еще и мандраж перед встречей. Я ведь действительно иду на тусовку «Тайников», где вживую познакомлюсь с Виконтом Схимником и теми, кто нелегально общается в этом сообществе. Ох, мамочка, помоги мне, обещаю, я тебя вытащу. Вот сама выпутаюсь из этой заварухи и вытащу.

Еще раз оглядев себя критичным взглядом, я выдохнула и покинула комнату. Согласно инструкции, я отправилась по коридорам в левый корпус в сторону Лунных подвалов. Пока я шла, цокая каблуками в тишине коридоров, в правом ухе затрещала гарнитура, затем раздался голос Соловья:

– Яра, это я. Меня слышно?

Я схватилась за гарнитуру и, кривясь, торопливо убавила громкость.

– Еще как слышно.

– А, прости, – раздалось в ухе, – с непривычки выкрутил  громкость на всю мощность.

– То есть как с непривычки? – не на шутку испугалась я. – Хочешь сказать, ты никогда этого не делал?!

В ухе послышался смешок, Соловей произнес с лукавиной:

– От тебя это звучит двусмысленно.

– Да иди ты к шутам! Речь о моей безопасности! – выдохнула я, заворачивая за угол коридора, в котором прежде не бывала.

– Да успокойся, Яра, – со смешком отозвался Сол в ухе, – просто гарнитурой я обычно не пользуюсь. Предпочитаю иные средства связи.

– Теперь кажется, что сальные намеки делаешь уже ты, – буркнула я в ответ.

Снова раздался треск, а затем резкий голос Алекса:

– Прекратите словоблудие. У нас важное задание. Сосредоточьтесь!

– Так точно, агент Хром, – с явной неохотой отозвался Соловей. – Значит так, Яра. Мы все время будем на связи. Докладывай обстановку и держи нас в курсе. Действуем согласно плану. Поняла?

– Куда я денусь, – вздохнула я.

Когда добралась до ступенек, ведущих куда-то в подвалы, снизу на меня пахнуло сыростью, запахом старой картошки и почему-то котлетами. Страшно подумать, что там происходило, если в нос бьют такие ароматы. Непонятно, кто додумался эти катакомбы назвать Лунными подвалами, потому что у меня слово «лунный» ассоциируется с романтикой ночи, звездами и красотой, а не с сыростью и зловонием.

В гарнитуре проговорил Соловей:

– Яра, доложи обстановку?

– Вижу лестницу в подвал. Темно и воняет, – сообщила я.

– Тогда с боевым крещением, – хмыкнул Соловей. – Хотя, нет, оно будет, когда тебя обольют какой-нибудь слизью.

Я закатила глаза и проворчала:

– Ну спасибо.

По ступенькам я спускалась медленно и держась за стенку, потому что высокие каблуки равновесию совсем не способствуют.

Стук набоек разносился в обе стороны, и мне казалось, что шума от меня, как от слона в посудной лавке. Спуск длился вечность, пока от очередного шага в воздухе вдруг не засветились парящие шары голубого цвета. Они бледно, но все же осветили небольшое помещение с брусчаткой на полу и стеллажами со склянками.

На противоположной стене небольшая арочная дверь из дерева.

Я проговорила тихонько:

– Вижу вход.

– Отлично, – раздался в ухе голос Соловья. – Тогда вперед.

– Конечно, – фыркнула я. – Ты там в безопасности сидишь весь такой смелый. А я в сырости и темноте.

В ухе хохотнуло.

– То есть соединять сознание с проклятой тварью ты не боялась, – произнес Соловей. – А спуститься в темный подвал – страшно?

– С проклятой тварью я не знала, на что иду, – выкрутилась я, хотя и весьма сомнительно.

– А здесь знаешь? – поинтересовался он.

Только хотела ответить, что я с самого начала была против этой операции, как резкий голос Алекса осадил нас всех.

– Заткнитесь и сосредоточьтесь. Ярослава, шевели задницей.

Мне не осталось ничего, кроме как проглотить грубость и выполнить приказ. Хотя упоминание Алекса о моей филейной части вогнало в краску.

– Всё, я вхожу. Не шумите, – сообщила я и, приблизившись к двери, постучала.

Сначала повисла тишина, только слышно, как тарабанит пульс у меня в ушах. Спустя вечность из-за двери донеслось приглушенное:

– Пароль.

Я почувствовала себя в шпионском кино, правда сейчас все по-настоящему и опасные моменты за меня дублер выполнять не будет.

Прочистив горло, я проговорила:

– Узорочье.

Снова пауза, но теперь совсем короткая, после которой замок лязгнул и дверь со скрипом медленно открылась. Из прохода на меня взглянула такая непроглядная чернота, что в ней поплыли зеленые пятна. Я прищурилась и наклонилась в попытке хоть что-нибудь разглядеть.

– Эй, есть кто? – позвала я.

Ответом стал порыв ветра, окативший меня холодом и запахом горелого дерева. Кожа на руках покрылась неприятным пупырышками, захотелось отпрыгнуть назад и вообще – бежать отсюда со всех ног. Но деваться некуда, так что осталось только шагнуть в черноту.