– То есть болезнь снова вернется? – уточнил Илья Николаевич.

– Ну да, – кивнул я. – Причем в удвоенном, если не утроенном виде, что с учетом вашего нынешнего состояния, по сути, смертный приговор. Саша, не дергайтесь вы. Это не угрозы, не страшилки, я просто говорю так, как оно есть на самом деле, вот и все. Вернее, как будет. И еще, коли я вдруг попаду под машину или утону в ванной, причем сделано это будет именно вашими стараниями и трудами ваших людей, то и в этом случае для вас все кончится плохо, имейте в виду. И даже хуже. Разумеется, вы можете счесть мои слова блефом, но, поверьте, я не вру. Мне оно ни к чему.

– И даже хуже – это как? – невозмутимо осведомился Илья Николаевич.

– Ну, вы же сами цитировали мои слова, сказанные Ряжскому, – отпил остывшего чаю я. – Насчет того, что смерть – это только начало. А дальше сами додумывайте.

– А если вы сами умрете? – вдруг спросил охранник Саша, стоявший неподалеку. – Без нашей помощи? На самом деле несчастный случай или, к примеру, инфаркт?

– Тогда и неприятностей ждать не стоит, – глянул я на него. – Ни вашему принципалу, ни тому, кто занимался организацией приказа, ни исполнителю. Не встретимся мы с ними там, за туманной пеленой. Каждый пойдет своей дорогой и в свое время.

Чушь, конечно, несу полную, но, судя по всему, она работает. И потенциальный работодатель призадумался, и Саша вон напрягся.

А тут еще умница Жанна ложечку чайную со стола сбросила, так от ее звона о пол и тот и другой аж подпрыгнули на месте.

– Ну так что, договор? – я встал, подошел к хозяину дома и протянул ему свою руку. – Или вам надо еще немного подумать? Если так, то не вопрос. Просто, если честно, мне очень спать хочется.

Молчал Илья Николаевич, что-то прикидывал, не глядя на меня. Ну, оно понятно, на ходу переобуваться приходится. До того все выходило замечательно: я, если повезет, выполню требуемое, а после отправлюсь на дно водоема в Подмосковье или в котлован строящегося дома. Или, как вариант, в надежный подвал за пять дверей на долговременное хранение, на тот случай, если потом понадоблюсь. Всем хорошо, все довольны.

А тут вот накладка выходит. И главное, может, я все же вру? Может, не случится ничего после смерти – и моей, и вообще?

Но если – да? Если все же случится?

Да еще какие-то семь желаний. Та еще чушь несусветная.

Тут любой человек призадумается, будь он хоть десяти пядей во лбу. Кстати, лично я не согласился бы. Ни за что.

– Ладно, поеду домой, – я зевнул, прикрыв до того протянутой рукой рот. – Надо поспать хоть немного. День ожидается шумный, сложный, разъездов много. Опять же, надо Ольгу навестить, поговорить с ней. Авось на мой зов она и вернется.

– В морге навестить? – хитро сверкнул глазами Илья Николаевич.

– В клинике Вагнера, – поправил его я. – Соврал вам Паша Ряжский. Она не мертва, а в коме. Вот такой приятный нежданчик.

Все же есть у тебя нервы, старик. Есть. Вон бусинки пота на лбу выступили.

– Те семь желаний, что я буду должен, не должны касаться моего бизнеса, моей семьи и моей будущности, – размеренно произнес он, явно оценив демарш с информацией про Ряжскую. – Все мое останется моим.

– Хорошо, – согласился я. – Вот только я упоминал, что мне деньги могут понадобиться. Они же тоже ваши?

– С деньгами мы как-нибудь да разберемся.

– Да, вот еще что, – я кротко улыбнулся. – Если мне понадобится чья-то жизнь, вы не станете вместо этого рассказывать про любовь к ближнему?

– Разумеется нет, – старик протянул мне ладонь. – Этот вопрос решить еще проще, чем денежный.

– Тогда договорились, – наши ладони соприкоснулись. – А теперь мне бы домой поехать. Довезут меня ваши мальчики?

– Разумеется, – подтвердил Илья Николаевич. – Они в вашем распоряжении, Саша. Но я бы все же советовал остаться здесь. У меня в доме три гостевые спальни, выбирайте любую. И вам меньше суеты, и мне так спокойнее. Опять же, полный пансион.

– Да нет, я все же домой. И еще, не забудьте позвонить Ряжскому, уведомить его о том, что теперь я лицо неприкосновенное. Хорошо бы добавить пару слов про то, что моя смерть в принципе тождественна его самоубийству. Больно он товарищ пакостный.

– Разумеется, – кивнул старик. – Сейчас и наберу.

– Два ночи, – глянул я на экран смартфона. – Не поздновато? Хотя с учетом произошедших событий…

– Дрыхнет он, – уверенно заявил Илья Николаевич. – Уж поверьте. Сплавил жену к Вагнерам и сразу спать завалился. Паша – стопроцентный эгоцентрист, ему нет дела ни до кого, кроме себя. Но мне это как-то безразлично. Проснется как миленький. Что-то еще?

– Пожалуй, на этом все, – зябко повел плечами я. – Прохладно у вас как. А, нет, есть еще один вопрос, который, возможно, перейдет в просьбу. Скажем так, небольшой аванс. Скажите, а есть у вас возможность остановить строительство коттеджного поселка в дальнем Подмосковье? Там просто нацелились лес вырубать, болота осушать, животный мир весь распугали. Губят экологию. Жалко!

– Саша, вы сейчас ткнули пальцем в небо и спросили у меня, что это за звезда. Что я вам отвечу, ничего толком не зная? Разве что – может, да, может, нет. Сообщите мне, где именно ведется строительство, кто застройщик, прочие установочные данные, и тогда появится какая-то ясность.

– Завтра… Вернее, уже сегодня все будет. Я вам в ватсап напишу, если номер телефона дадите.

– Дам, дам, – Илья Николаевич поморщился, как видно от боли. – А еще вот что, услуга за услугу. Вы там Ольге лесопилку сосватали, к которой полный производственный комплекс прилагается, верно?

– Есть такое.

– Ей, понятное дело, нынче не до сделки, а актив между тем интересный. Перспективный актив. Не ровен час, уступит его владелица за копейки какому-нибудь прохиндею, который ее еще и с оплатой надует. Так, может…

– Мы с Ольгой Михайловной договорились о том, что я получу комиссионные в размере трех процентов от суммы сделки, – перебил я его. – Данное условие остается в силе?

– Разумеется, – кивнул Илья Николаевич. – Саша, дашь нашему гостю контакты Соболева, этой сделкой будет заниматься он. И предупреди о том, чтобы к даме, которая является продавцом, отнеслись со всем возможным уважением. Все же у женщины горе, муж погиб. Хотя нет… Сначала я сам с ней побеседую.

Мне осталось только мысленно поаплодировать этому старикану. Я вот еще ничего не получил, а он уже в плюсе. Нет, положительно надо с ним быть максимально осторожным. Ведь на ходу же человек подметки режет!

– Не тяни, – на прощание сказал мне мой новый партнер, переходя при этом на «ты». Уверен, что это неспроста, так он мне пытается навязать свою игру, свою политику, указать на то место в системе координат, которое я отныне занимаю. Ладно, пусть. Пока – пусть. – Мне все хуже. А самое скверное – мысли. Боль пока еще можно забить медикаментами, а вот мысли из головы никак не выкинуть, и это убивает меня куда вернее, чем любая хворь.