моя милая, — сказал я и поднес к ее дрожащим губам ладонь своей «жучьей» руки. — Давай, соберись, малышка, и помоги мне унять их буйный нрав.

* * *

Шпилька прыгала под ногами протестующих и, избегая попасться под каблук, подбиралась все ближе к центру столпотворения. Повсюду мелькали сапоги, туфли и хвосты. Люди смыкались все теснее и норовили отдавить Шпильке ее длинный хвост.

— Сколько можно трястись под пятою людей? Сколько можно терпеть? Мы чего, боимся⁈ — звучал натренированный голос какого-то хрена.

— Нет! — отвечали нелюди в толпе. Сначала совсем неохотно, но чем сильнее теснил толпу отряд жандармов, тем громче раздавались голоса.

— Даже в Новом свете с нами обращаются как с животными! Теперь они решили распнуть невинную женщину на наших глазах! Неужели мы позволим им это сделать⁈

— Нет, не позволим!

Шпилька подобралась поближе к горлопану, а затем за пару прыжков забралась на самый верх фонаря.

Нелюдей на небольшой площади набилось человек под триста, и очень быстро Шпилька рассмотрела самого громкого, забравшегося на перевернутую урну.

Это был фокс, и совсем серый с черными вкраплениями — не чета Томе с Яром, шерстка которых буквально горела на солнце. Он был чуть поменьше старшего Коршунова, однако морда была не менее грозной.

Яр тоже оказался рядом — расталкивая людей, фокс пробирался сквозь толпу. За ним показалась фигурка Аки, однако скоро оба потеряли друг дружку в бурлящем потоке. Японку начало выносить к строю жандармов.

И вот, оттолкнув еще парочку сородичей, Яр стащил горлопана на землю.

— Ты чего буровишь, Лекс⁈ — рыкнул он в лицо серому фоксу. — Совсем офонарел? Это ты их сюда притащил как овец на заклание⁈

— Отвали, Яр! Если ты такой трус, то мы сами вытащим Тому из застенков!

— Как именно, идиот⁈ Нас сейчас всех положат!

В ответ снова откуда-то послышались выстрелы, и по толпе прошелся шепоток страха. Кроме пары дубинок, у нелюдей из оружия были только когти и зубы, а вот вооруженных жандармов вокруг становилось только больше.

Послышался цокот копыт, и из-за угла, блестя шлемами и обнаженными палашами, выехал отряд конной полиции. Народ еще сильнее заволновался.

— Внимание нелюдям! — заговорили репродукторы. — Просьба разойтись! Неподчинение будет расценено как сопротивление властям! Внимание нелюдям!

Щелк! Щелк! Щелк! — и стоящие ровным строем жандармы передернули затворы винтовок.

— Суки! — зарычал Лекс и отпихнул Яра. — Не бойтесь! Они просто пытаются вас напугать! Стрелять они не посмеют!

— Ну ты и мудак, Лекс! — снова схватил его Коршунов. — Если они пальнут по толпе, то…

Раздались тяжелые шаги — за строем жандармов показался шагоход. Шаг за шагом он медленно приблизился к толпе и скоро завис у нелюдей над головами.

— Проваливай откуда вылез! — взревел Лекс, но гигантский автомат сделал еще один тяжелый шаг. Нелюди попятились.

Чуть наклонившись, шагоход издал такой пронзительный вой, что первые ряды нелюдей шлепнулись на землю. Достигнув наивысшей точки, звук оборвался.

Где-то секунду над крышами домов звучало эхо, потом упала тишина. И вот…

— ВНИМАНИЕ НЕЛЮДЯМ! ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! — загнусавил шагоход. — ДАЛЬНЕЙШЕЕ НЕПОДЧИНЕНИЕ… АКИ, ТЫ ЧЕГО ТУТ ЗАБЫЛА?!!!

Вдруг он замолк, словно подавился. В толпе тоже замолчали. Игра в гляделки продолжалась еще одно бесконечно долгое мгновение.

— Кто такая Аки?.. — завис в тишине одинокий вопрос, но ответа не последовало.

— Я тебе дам разгонять толпу! — послышался голос из шагохода и его слегка тряхнуло. — Хочешь, чтобы Аки раздавили, идиот⁈ Она же такая маленькая! А ну, дай сюда эту штуку!

— Камилла Петровна, потише, — ответили изнутри, — а то… Эй, пожалуйста, прекратите колотить моего жениха!

Под всеобщее удивление шагоход начал слегка покачиваться, а из-под его брони слышались звуки перебранки.

Внезапно остановившись, шагоход взревел:

— АКИ, ИДИ СЮДА! ИДИ КО МНЕ, МАЛЫШКА!

Бух! — и он снова шагнул вперед. По броне зазвенела пара камней, брошенных из толпы:

— Назад! Назад, бешеная тварь!

Тут крышка на «башке» шагохода откинулась. Поднялся столп пара, и в его клубах показалась голова в шлемофоне.

— Аки! Иди сюда, быстрее! — закричала чумазая девушка. — Иначе они тебя порвут!

— Камилла Петровна⁈ — охнула Аки откуда-то сбоку.

Приглядевшись, Шпилька увидела, что японку зажали между двумя топтунами и одним пузатым хрюксом.

— Эй ты, жирдяй! — зашипела девушка, вылезшая из шагохода. — А ну прекрати мять ее своим брюхом!

И ее глаза вспыхнули.

— Камилла Петровна, лезьте обратно быстрее! — и ей в плечи вцепились сразу три руки.

Девушка зарычала, и началась борьба.

— Эй, что за херня⁈ — закричал командир жандармов, оправившись от шока. — Почему внутри шагохода сидят какие-то две бешеные бабы? Сергеееей!

— Где это ты бабу увидел⁈ — резко переключилась на него девушка. — Я Берггольц, ты…

— Кхем-кхем, здравствуйте, — вдруг раздался громкий голос, и все на площади закрутили головами. — Прошу, не деритесь!

Шпилька открыла рот еще шире:

— Я Тамара Коршунова, которую вы пришли спасти, мои хорошие, — продолжало звучать из кошки как из колонки. — Я жива, со мной все в порядке.

Наконец, все нашли источник звука и напрочь забыли и про шагоход, и про жандармов с палашами. Толпа начала смыкаться вокруг фонаря, на котором сидела Шпилька с открытым ртом.

— Меня… Меня… Илья Тимофеевич можно?

Следом раздался какой-то трубный звук, будто кто-то выбивал нос.

— Ой, спасибо… Меня спас Илья Тимофеевич Марлинский! И мы пока в жандармерии, но вот-вот выйдем. Прошу вас, расходитесь. Идите домой. Не нарывайтесь на неприятности. Очень плохо будет, если кто-нибудь погибнет из-за меня. Брат! Яр! Помоги им разойтись. Повторяю, я жива, и со мной все нормально. Вы все молодцы!

* * *

— … идите домой! Идите домой! — повторяла Тома, а потом отстранила мою руку. — Думаю, достаточно.

Я посмотрел в окно. Народ действительно начал редеть.

— И хорошо, — кивнул я и улыбнулся девушке. — Маленькая, но победа.

Не думаю, что уйдут все. Самая активная часть останется, чтобы дождаться нашего с Томой выхода. Мы и не будем задерживаться.

— Илья Тимофеевич, — сказала она, и сделала такое движение, будто попыталась обнять меня, но сдержалась. — Но что мы будем делать дальше?

— Свалим отсюда, да и все. С тобой же все хорошо?

— Не уверена, — ответила Тома и обняла себя за плечи. Ее еще била