труда и денег, чтобы нанять помощников — и не мог купить приспособления или нанять помощников, потому что производил мало излишков. Без сомнения, этот круг можно было бы разорвать, если бы он нашел кого-нибудь, готового одолжить ему капитал; но низкая отдача от инвестиций не позволяла ему получить кредит на разумных условиях» (Lopez 1976, p. 9).

Во второй части настоящей книги мы более подробно рассмотрим, как был преодолен замкнутый круг простого самовоспроизводства. Возрастание смыслов нельзя остановить — поскольку нельзя остановить гонку с неопределенностью. Эволюция смыслов постоянно продолжается и ведет к постепенному росту эффективности и производительности. Постепенное, пусть и очень медленное, развитие сельского хозяйства было одной из необходимых предпосылок для коммерческой и промышленной революций:

«Как демографический рост был основным двигателем сельскохозяйственного прогресса, так сельскохозяйственный прогресс был важной предпосылкой коммерческой революции. Пока крестьяне едва могли обеспечивать свое существование и существование своих помещиков, вся остальная деятельность должна была быть минимальной. Когда излишки продовольствия увеличились, стало возможным высвобождать больше людей для государственных, религиозных и культурных занятий. Города вновь вышли из затянувшейся депрессии. Купцы и ремесленники были в состоянии сделать больше, чем предоставить пригоршню предметов роскоши для богатых и очень немного предметов первой необходимости для всего аграрного сообщества. С этой точки зрения уместно сказать, что революция началась с усадьбы» (Lopez 1976, p. 56).

Там, где развитие холодной социальности приводит к преодолению случайной полезности и эпизодических цен и к складыванию потребительной ценности (в форме постоянно растущей нормы потребления) и стоимости (в форме денежной нормы и наемного труда), там происходит постепенное расширение безличного рынка и складывание товарного производства:

«По мере роста объема и масштабов обмена стороны пытались установить более устойчивые связи с клиентами или персонифицировать обмен. Но чем разнообразнее становился обмен, чем больше происходило актов обмена, тем более сложные соглашения требовались между сторонами и тем труднее было заключать такие соглашения. Поэтому стал развиваться второй тип обмена — неперсонифицированный. Ограничения, которые испытывали участники такого обмена, возникали из наличия кровных связей, залогов, обмена заложниками или торговых кодексов поведения. Такой обмен часто происходил в рамках сложных ритуалов и религиозных предписаний, призванных служить ограничениями для партнеров. На таких институциональных конструкциях происходило раннее развитие обмена между партнерами, разделенными большим расстоянием и культурными различиями, а также на ярмарках средневековой Европы. Эти конструкции позволили расширить рынок и реализовать выгоды более сложного производства и обмена, выходящего за пределы небольших географических единиц» (Норт 1997, с. 54–55).

Возрастание социальности традиционных обществ-культур выражается также в распространении государств и их идеологий, вытеснении варварства и язычества, постепенном разрушении традиционных общин и порядка владения, распространении политической, а затем частной собственности на средства производства, переходе от личной зависимости к наемному труду:

«В демографических условиях раннего государственного строительства, когда традиционные средства производства были многочисленны и не монополизированы, появление излишков было возможно только в рамках той или иной формы несвободного, принудительного труда — барщины, вынужденных поставок зерна и других продуктов, долговой кабалы, крепостного права, круговой поруки и уплаты дани, а также разных форм рабства. Как мы увидим далее, каждое древнейшее государство использовало свое уникальное сочетание видов принудительного труда и нуждалось в сохранении хрупкого баланса между максимизацией государственных излишков с одной стороны и риском провоцирования массового бегства подданных, особенно при наличии открытой границы, — с другой. Лишь значительно позже, когда мир оказался как бы полностью оккупирован государствами, а средства производства стали принадлежать или управляться исключительно государственными элитами, контроль средств производства (земли), без институтов закабаления, стал достаточен для того, чтобы обеспечивать излишки» (Скотт 2020, с. 177–178).

Замкнутый круг простого самовоспроизводства разрывается путем перехода к новому, расширенному, типу самовоспроизводства. Расширенное самовоспроизводство связано со становлением и развитием капитала и поэтому традиционно именуется капитализмом. Вторая часть книги посвящена рассмотрению расширенного самовоспроизводства, при котором относительно быстро растут и население, и сложность смыслов.

Список литературы

Аглиетта, М и А. Орлеан. 2006. Деньги между насилием и доверием. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ.

Акерлоф, Д. и Р. Крэнтон. 2011. Экономика идентичности. Как наши идеалы и социальные нормы определяют, кем мы работаем, сколько зарабатываем и насколько несчастны. М.: Карьера Пресс.

Алчиан, А. 2000. Стоимость. В Гальперин, В. М. (ред.). Вехи экономической мысли. Том 3. Рынки факторов производства. СПб.: Экономическая школа.

Аристотель. 1976–1983. Сочинения. 4 тома. М.: Мысль.

Берг, Р. Л. 1993. Генетика и эволюция. Избранные труды. Новосибирск: ВО «Наука».

Бергер, П. и Т. Лукман. 1995. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. М.: Издательство «Медиум».

Бинмор, К. 2019. Теория игр: очень краткое введение. М.: Издательский дом ДЕЛО.

Вебер, М. 1990. Избранные произведения. М.: Прогресс.

Вежбицкая, А. 2011. Общий язык всех людей: врожденный язык мыслей. Проблемы передачи информации, 47 (4), 84-103.

Визель, Т. Г. 2021. Основы нейропсихологии. Теория и практика. М.: Издательство АСТ.

Виноградов И. М. и др. 1977–1985. Математическая энциклопедия. 5 томов. М.: Советская энциклопедия.

Герген, К. Дж. 2016. Социальная конструкция в контексте. Харьков: Гуманитарный Центр.

Дарвин, Ч. 1935–1959. Сочинения. 9 томов. М.: Издательство Академии наук СССР.

Докинз, Р. 2013. Эгоистичный ген. М.: АСТ: CORPUS.

Докинз, Р. 2019. Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной. М.: Издательство АСТ.

Домингос, П. 2016. Верховный алгоритм. Как машинное обучение изменит наш мир. М.: Манн, Иванов и Фербер.

Ельмслев, Л. 1960. Пролегомены к теории языка. В Новое в лингвистике. Вып. 1. С. 264–389. М.: Издательство иностранной литературы.

Зиммель, Г. 1996. Избранное. Том 1. Философия культуры. М.: Юрист.

Зиммель, Г. 2015. Избранное. Проблемы социологии. М.; СПб.: Университетская книга, Центр гуманитарных инициатив.

Зорина, З. А. и А. А. Смирнова. 2006. О чем рассказали «говорящие» обезьяны: Способны ли высшие животные оперировать символами? М.: Языки славянских культур.

Ильенков, Э. В. 1991. Философия и культура. М.: Издательство политической литературы.

Канеман, Д. 2016. Думай медленно… решай быстро. М.: Издательство ACT.

Капица, С. П. 2009. Общая теория роста человечества.