и кровь сома, который, видать, что-то нарушил из неписанных законов, и вот один из гигантских сомов двинулся ко мне. Я упер в него свой нож, ниже головы, нож вошел на половину и только тогда сом понял, что не надо на меня открывать рот.

Никаких эмоций, я просто смотрел на них, они на меня, и зов прекратился. Оно увидело меня. И это была Река. Она смотрела на меня через тех, кто живет в ней и является ее частью.

У нее нет разума в обычном понимании, это не дух, но она живая, хоть ей и чужды эмоции. Она дает жизнь и она же ее забирает, ей плевать на страдания, она управляема и не управляема. И все это одновременно. Я друг и враг реке, и она узнает, кто я ей сейчас.

— Я храню нейтралитет, — промыслил я и поплыл из глубин, уносимый течением, которое заглянуло в омут. Меня отпустили, но когда я там был, я точно не смог бы выплыть сам из омута, если бы она не захотела отпускать.

Мимо меня проплывали щуки, сомы, стволы деревьев. Течение несло с собой огромные валуны, которые никто не видел наверху.

Там, на поверхности, никто и не знает, что творится тут, на многометровой глубине. Просто вода течет, ничего не видно, а значит, что ничего и нет.

Я сидел и медитировал на глубине пяти метров, а вокруг меня кружили огромные сомы метров по восемь длиной, которые легко бы проглотили меня.

Я же тем временем учился управлять течением, становился единым со стихией и экспериментировал, управляя тем потоком, которым мне давала управлять река.

Но вдруг кто-то начал бить чем-то по поверхности, и один из сомов заинтересовался. Он собирался съесть того, кто тревожит нашу идиллию на глубине.

Я взял его за плавник, указывая, что так нельзя, не давая ему плыть и медленно, не двигаясь телом, лишь при помощи стихии, сам поплыл в сторону звука. Наконец медленно и бесшумно моя голова всплыла над поверхностью.

Адель вместе с Лили била ладошками воде.

— Арно! Эй, Арно! Он уснул, что ли?

— Бей сильней, — посоветовала ей Лили.

— Адель, Лили, — проговорил я, девушки не сразу меня разглядели. — Отойдите от воды.

— А… — отозвались девушки.

— Отойдите, — приказал я тоном, не терпящим отказа, и вот девушки отошли от реки, а в воде мимо берега проплыл огромный сом. — Адель, надо рыбакам сказать, чтобы выловили здесь сомов. Не удивлюсь, если некоторые пропажи людей, детей и животных на их совести.

— Сомы людоеды? — удивилась Лили. — И много их там?

— Много, я видел около двадцати.

— А сам ты их…

— Не могу, у меня нейтралитет, — проговорил я, посматривая на реку, стоя по колено в воде. — Откуда я это знаю даже не спрашивайте, просто знаю.

— Тебя, кстати, Катарина ждет, — проговорила Адель.

— Нет, тебя я ждала! — возмутилась Лили. — А Катарина ещё подождет!

— Тихо, дайте отдышаться, — проговорил я, выгоняя воду из легких. — Мне бы лучше тренировку продолжить.

— Какая-то не эффектная твоя тренировка, — начала было говорить Лили и я взмахнул рукой в ее сторону.

Огромная волна вынырнула из реки и нависла десятками тонн над головой Лили мгновенно. Язык волны оброс коркой белого льда. И если она упадет на голову моей сестры, то ей не помогут даже боги.

— Йу-у-у-у-у, — выдохнула Лили и вместе с Адель начала тихонько отходить от волны.

— Не эффектно, — пробурчал я и волна медленно вернулась в реку. — А вон и Катарина, ещё с отрядом. Зачем?

— У тебя выезд, — протянула мне Лили меч и куртку. — Боевой. Первый.

— Адель, ты с нами?

— Сегодня без меня, у меня своя тренировка по изменению тела, — выдохнула печально Адель. — Наше боевое слаживание завтра, Катарина обещала, что сегодня просто разведка будет.

— Я приготовила тебе моего жеребца, Хано, тебя он любит и в обиду не даст. Ну, тот Хано, который как-то сбежал от Барона вместе с тобой.

— Я что, еще и коней ворую? — удивился я. — Я на конях ездить не умею.

— Кхе, — застыла Адель.

— А? Не умеешь? — начала было говорить Лили.

До девушек долго доходило, ездить на коне пусть и для безземельного, но дворянина, это как кушать, учатся с пеленок. И не имеет значения, есть у тебя конь или нет, ездить на нем ты уметь обязан.

— А как? — спросила Адель у Лили.

— Ударь его по голове, может, вернется мой прошлый Арно?

— У Катарины не вышло, а била она сильно.

— Ну да, — кивнула Лили. — Сильнее бить нельзя.

— Ладно, разберусь как-нибудь, — проговорил я, покопавшись в мозгах и вспомнив все, что я знаю о конях. — Не беспокойтесь, надеюсь, Хано спокойный конь.

— Он милашка! — воскликнула Лили. — И очень спокойный.

Смерть, черная смерть, а не конь, огромный, мускулистый и с черными глазами, ненавидящий всё живое.

— Хано, — протянул я руку, которую морда сразу обнюхала. — Вот яблоко, давай договоримся? Я купил мешок яблок, и если ты будешь себя хорошо вести, они твои.

Конь посмотрел на меня как на дурака, спокойно позволил на себя залезть, но сразу же, с первых метров, я понял что кони не моё. Я отбил левое яйцо, а затем и полушарие, уже правое, сказало мне ариведерчи.

И потому я представлял жалкое зрелище, когда мы с конем, чавкая яблоками, поскольку кушать хотели мы оба, подошли к отряду Катарины из пяти копейщиков и самой рыцарши. На нас смотрели все. Сидел я в седле с отбитым яйцом и полушарием как селедка на иголках. Да и конь не понимал, за что ему такие вкусные яблоки, и не обращал на литров сто воды в бурдюках привязанных к седлу.

— Хороший конь, — проговорила Катарина, — Держись рядом со мной, копейщики впереди, наша задача осмотреть ближайшие села на наличие бандитов.

— Хано, не позорь меня, — шепнул я коню и протянул ему ещё одно яблоко.— Иди с вон той тетей рядом.

— Ты кого тетей назвал?! — прокричала Катарина.

— Не мешай, я с конем разговариваю, — а конь, кажется, меня понял, не зря его прошлый Арно спер. — И