От слов Амина мне становится не по себе. Я прислушиваюсь к своей интуиции, чтобы понять – говорит ли он правду. За время нашего знакомства Амин ни разу не сделал ничего хорошего мне, не сказал ни слова доброго, но сейчас было не похоже, что он врет. Не знаю почему, но я ему верила.

Зейд ни разу не говорил, что между ним и Ахмедом были распри. Он никогда хорошо не отзывался об Аль-Мактуме, но и не упоминал, что они близко знакомы.

- Судя по всему, ты этого не знала. – Амин кивает своим мыслям и потирает руками лицо. – Когда мы были детьми, Зейд жил вместе с нами во дворце и получал образование на ровне с сыновьями Эмира. В прочем, как и я. У семьи Аль-Мактумов есть традиция растить детей из приближенных семей вместе со своими детьми. Во-первых, так в их головы вкладываются нужные мысли, во-вторых, так они становятся братьями по духу. Преданными не только по закону. Зейд был старше нас с Ахмедом. В принципе, не было ничего из-за чего они должны были враждовать. Но в какой-то момент Зейд с Амиром начали сближаться, Амир даже стал называть его братом, проводил все больше и больше времени с ним, а не со своим младшим братом… Ничего удивительно, они были сверстниками и друзьями. Это естественно, и Ахмед младше. Но что-то происходило, потому что Амир стал отдаляться, перестал общаться с братом и почти не обращал на него внимание. И дело было не в возрасте, раньше они всегда были близки. Просто Зейд постоянно вбивал клин между ними, настраивал Амира против Ахмеда. И ничем хорошим это не закончилось.

- Амир с Ахмедом прекрасно общаются между собой. Я видела. – не верю в это. Зейд всегда был спокойным и рассудительным. Если посмотреть на него и Ахмеда, то кто и мог строить подлянки и заговоры, так точно не он.

- Ты не видела их в детстве. – Амин говорит уверенно.

- Но зачем это Зейду?

- просто он хотел жить во дворце и быть Эмиром, а не королем сраных бедуинов. – Мужчина бросает на меня взгляд, как на дурочку. Как я ни могу не понимать таких очевидных вещей? - Да и Ахмед нравился всем интуитивно: за красивые глаза и сладкую мордашку, а твой дружок только раздражал всех своими манерами. Голодранец с большими запросами. То, кто он сейчас есть – заслуга семьи Аль-Мактумов. То, чем они владеют – заслуга Амира. Сейчас у Зейда есть дворец, образование и понт, а раньше они жили как скот на шкурах. Даже сейчас, имея возможность перебраться в Эмират и жить здесь, они продолжают жить в пустыни. И Зейду это никогда не нравилось.

- Это тоже ложь. Зейд любит пустыню, там он себя чувствует свободным.

- Там он себя чувствует царьком. – Амин даже не скрывает, сколько ненависти у него к Зейду. – Его место среди верблюдов.

- У него идеальные манеры. Он воспитан и образован, поэтому все, что ты сказал – звучит как бред. – не верю ни одному слову Амина, он просто пытается настроить меня против мужа. – За все это время я не слышала ни одного плохого слова от него в адрес семьи Эмира.

- Как была дурой, так и осталась. Жизнь не учит тебя ничему, Русская. Видимо, пока полностью не оттрахает во все щели, ты не прозреешь. – мужчина раздраженно фыркает и смахивает рукой. – Ахмед – твоя Надежда не сдохнуть в этом мире. Попроси своего дружка рассказать тебе, как он натравил собак на Ахмеда в детстве. Как они его рвали, а он стоял и смотрел. – с этими словами Амин открывает дверь и выходит, оставляя меня одну с этими мыслями. Обескураженную.

Где правда, а где ложь?

Не зря говорят, что у каждого своя правда, но чтобы найти истину тут, нужно сойти с ума.

Хоть в доме целый штат слуг, желающих угодить любой моей просьбе, я чувствую себя одинокой и покинутой. В лагере всегда было шумно. Люди скитались из шатра в шатер и было очень трудно уединиться. В дворце я была предоставлена сама себе и это было непривычно.

Мне не давали покоя мысли о том, как себя сейчас чувствует Зейд, и правда ли то, что рассказа Амин. Я прокручивала в голове раз за разом каждый наш прожитый день, пытаясь найти хоть что-нибудь опровергающее или подтверждающее слова Амина.

Не найдя ничего, попыталась себя чем-нибудь занять, чтобы не сойти с ума. Исследовала весь дом, каждый закоулок. Искать способ сбежать даже не стала. Бесполезно. Уже бегала. Лучше не стало.

Сводила Мустафу к морю, раньше он никогда не купался. Сын не боялся воды, но с замиранием сердца топтался на берегу, не решаясь зайти в море. Мне хотелось научить его плавать.

- Мама, а где Папа? Он не будет с нами купаться? – Мустафа притащил с собой на пляж статуэтку льва и отказывался с ней расставаться.

- Он занят, Мустафа. - уклоняюсь от ответа. Нужно будет еще придумать, как объяснить все сыну и про Зейда и про Ахмеда. Наверное, это нужно сделать быстрее. Как ампутировать руку. Пусть больно, но так нужно для выживания.

- Он привезёт к нам Шархана? Тут тоже есть сад и он может жить здесь! Я бы играл с ним каждый день. – замираю от его слов, пытаясь подобрать нужные слова. Мустафа называл Ахмеда отцом. Я думала он спрашивает про Зейда.

- Папа… - повторила я для себя. – Мустафа, но…

Сын в ответ лишь смеётся. Так заливисто, мы с ним поменялись местами. Я ребёнок, которому он должен все объяснить.

- Мама, ну он же сам сказал, что я его сын, когда приехал! Но я и раньше это понял! Мы оба отмечены Аллахом. У нас обоих вот тут пятнышко. – сын показывает пальцем на свое веко, очерчивает его пальчиком. Я улыбаюсь и хочу поцеловать его, но замечаю крошечное родимое пятно в форме месяца. Растерянно провожу пальцем и вспоминаю, что когда-то с удивлением заметила похожее у Ахмеда. Я раньше не замечала у сына это родимое пятно, оно появилось буквально недавно. Как такое возможно?

Да, его точно не было еще неделю назад.

Вздрагиваю при мысли, что может быть действительно, сам Бог исправляет совершенные ошибки.

+++

Джанна.

Рассматриваю сестренку в новом платье нежно-розового цвета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Джазия, тебе не идёт этот цвет. Надень что-нибудь другое. – заключаю, покручивая волосы на пальце. Привычка с детства. – Ты сливаешься с ним и напоминаешь воспаление.

- Мне оно так нравится. – тихо говорит она, немного смущаясь и краснея еще больше. Младшей сестре всего восемнадцать. Сегодня ее сватовство. До этого она и с парнями особо не разговаривала. Отец отправил ее в закрытый интернат, где были одни девочки. – Цвет такой красивый…