Ворота открылись, пропуская Виля внутрь.

— А если он не вернётся? — сказала Врени.

— Кому он там нужен? — возразила Магда. — Сами выгонят.

* * *

К вечеру Виль не вернулся. Магда встревожилась, но постаралась спрятать это за безмятежным видом. Утренняя беготня, колдовство и работа над фигурками почти отвлекли её от назойливых духов.

Но ночью они придут снова.

Когда стемнело, Магда разыскала Фатея. Мальчишка забавлялся, дрессируя свою названную племянницу. Он кидал нож и волчонок кидался следом, чтобы принести. При виде ведьмы Фатей свистнул и оборотница подбежала к нему. Магда неожиданно для себя обиделась. Сколько она нянчилась с этим существом, а та теперь даже не ластится! Как глупо.

— Что хочешь? — спросил мальчишка, когда понял, что женщина не уйдёт. Подобрал принесённый оборотницей нож и выставил перед собой. — Не подходи!

— Боишься меня? — криво усмехнулась ведьма.

— Ты Фатея дважды заколдовала! В третий раз душу высосешь! Не подходи ко мне! Старший запретил тебя убивать, но его съел упырь!

Старший. Ого! Быстро Виль его обработал.

— Кто убивает из страха — тот трус, — сказала Магда. — Скажи мне, ты слышишь вампира?

Фатей помотал головой.

— Раньше каждую ночь свистел. А теперь тихо. Твоего брата доедает.

— Услышишь — скажи.

— Лучше Иргаю скажу. Он убьёт упыря и мы отомстим за старшего.

— Не хорони его, — посоветовала ведьма. — Услышишь свист — скажи мне.

— Тот, кого съел упырь, сам упырь. Твой брат вернётся за твоей кровью!

— Хотела бы я поглядеть на вампира, который захочет его съесть, — засмеялась Магда, но на душе у неё было невесело. — Отравится.

Больше тут было нечего делать. Ведьма и сама не знала, зачем ей знать, когда князь вылетит на охоту.

Пробраться в замок.

Нет.

Пробраться в замок и отравить колодец.

Нет.

Ёж-трава, разрушающая железо, давно выдохлась, но есть и другие средства отворить запертые двери.

Виль никогда не простит, если кто-то сунется в его дела.

Виль может быть сейчас хуже, чем мёртв. Что он может решать?

Нет.

Магда направилась к своему шатру. Духи толпились вокруг неё и шептали в уши советы. Убивать. Виль пойман и убит или посажен в ту темницу, где князь держит пленников. Духи толпились вокруг Магды, теснились, лезли в глаза. Они то превращались в чудовищ из преисподней с острыми клювами, свиными рылами, когтями и копытами, рогами, шерстью и щетиной, то становились образами из её прошлого. Алард, отец её дочери, любящий и нежный, принимающий её любовь и клятвы верности — равнодушный и лживый, предавший её братьям-заступникам, которые обманом захватили замок барона. Вампир, пьющий её кровь и заставляющий вспомнить всё то, о чём она мечтала забыть. Отец, выгоняющий дочь из дома. Дорога, о которую она сбила ноги. Другая дорога, на которую она смотрит с коня. Люди в деревне, подозревающие её в болезнях их детей. Снова братья-заступники, которые поймали её в деревне. Рыжая ведьма, которая подсунула ей языческого бога. Влюблённый в неё рыцарь-оборотень, который умер у неё на руках. Рыцарь-оборотень, который предал её названого брата. Виль, лапающий её перед высшим посвящением, чтобы подсунуть ей оружие. Виль, уводящий ей дочь. Виль, душащий её цепью. Виль, пришедший ей на помощь. Виль, вставший между ней и безумием…

Он убит или хуже, чем просто убит.

Никто больше не защитит её.

Она должна убивать.

Должна… должна… должна…

— Прочь! — закричала она. На мгновение в лагере стихли вечерние разговоры. Кто-то ухватил ведьму за локоть, она рванулась и не глядя ударила. Но её держали крепко.

— Совсем ополоумела, — заметил знакомый голос. — И вот всего-то на денёк без присмотра оставил.

— Ты!...   — выругалась разъярённая ведьма.

— Уже соскучилась, Маглейн? — засмеялся Виль.

— Где ты был?!

— А то сама не знаешь.

К ним подошёл Увар.

— И как? — коротко спросил он убийцу.

— Сложно, — отозвался Виль.

— Ты говорил с ним?

— С князем-то? Нет, он меня не принял. Он нашёл кого-то, кто говорит на тернском, смекаешь, и тот со мной разговаривал.

На тернском. Терна — самый главный город в стране, которая лежит за землёй вейцев, на юг. В Терне живёт сам святейший папа. Говорят, что там, на родине святейшего папы, процветают искусства, строятся огромные соборы, которые раскрашивают ликами святых и Заступника. Говорили, что тот не знает любви, кто не может сказать о ней на тернском, и тот не знает ненависти, кто не может описать её на риканском[15]. Когда Магда жила при дворе барона, ей давали читать стихи на тернском и слушать песни на этом же языке. Очень звучные и не очень понятные, если быть честной. Забавно. Вот уж чего Магда бы никогда не подумала — что Виль знает этот язык. Откуда нищему батраку знать тернский?

Может быть, ему и в Терне приходилось убивать…

— И о чём он с тобой говорил? — уточнил Увар.

— О, о разном! О вине, о девках, о том, зачем мы сюда припёрлись и как я отношусь к раскалённому железу.

— Ты его убил? — спросила Магда напряжённо.

— Даже пальцем не трогал!

— Почему тебя отпустили? — не понял Увар.

— Ты же посол, — удивился вопросу убийца. — Если он и будет кого-то из нас убивать, так всех вместе, чтобы потом никому не рассказали.

— А зачем запугивать? — не поняла ведьма.

— Я пошутил, — отмахнулся убийца. — Вот что, Маглейн, иди-ка ты спать. Совсем ничего не соображаешь. Пошли, Увар, расскажу, о чём меня спрашивали.

— Пошли, — согласился Увар. — И о том, зачем ты туда сунулся, ты тоже расскажешь.

— Всё расскажу, всё, — заверил Виль. — Ты хоть знаешь, как вампиры лезут к человеку в душу? Нет? А мне приходилось сталкиваться.

Прежде чем Увар и Виль ушли, к ним подошёл Иргай.

— Ты проиграл, — сказал юноша. — Ты не вышел вечером, ты вышел ночью.

— Да? — рассеянно переспросил убийца. — Но я всё-таки вошёл. Поэтому пусть будет ничья…

Он сдёрнул шапку с головы Иргая и нахлобучил на юношу свой старый колпак. Иргай уже открыл рот, чтобы возмутиться, но потом осёкся и сорвал колпак с головы. Магда ждала, что он кинет подачку под ноги Вилю, но Иргай сунул руку в колпак и вытащил увесистый мешочек. Судя по звону, там было золото.