— Все-то вам интересно.

— Можно на «ты».

— Ты и в машине что-то высматривал.

— Знаете, как мы киллера взяли, который Бродилова должен был убить?

— Так, может, он и убил.

— Киллер убил телохранителей. Бродилов был уже мертв, когда он… она зашла в спальню… Девушку звали Надей. Обычное русское имя. Вера, Надежда, Любовь… Не думаю, что это ваша подруга.

— Любовь и Надежда — сестры, а не подруги… Но к этой Надежде я не имею никакого отношения…

— К ней имеет отношение мужчина. Телохранители везли ее к себе домой, а он ехал за ней. По пути у него сломалась машина, поэтому он не смог забрать ее с места преступления. Более того, по этой машине мы на него и вышли…

— А теперь по моей машине ты хочешь выйти на меня? — осведомилась Люба.

— У вас была машина, а вы приехали к Бродилову на такси.

— Я же говорю, машина была в ремонте… Можешь позвонить на сервис, там подтвердят.

— Одна машина?

— Что значит одна?

— В семье одна машина?

— Мы же не миллионеры, чтобы на двух машинах ездить.

— А муж чем занимается?

— Как чем? Работает.

— Где?

— На мясокомбинате. Главным технологом. У них там сейчас горячая пора.

— Забой скота?

— Знаете, я в подробности никогда не вдавалась… — сказала Люба и поморщилась. — Это так ужасно, убивать животных.

— Это говорит девушка, которая выросла в деревне… Сколько загубленных куриных душ на вашем счету?

— Может, потому я и уехала отсюда.

— И удачно вышли замуж.

— Удачно, да. Я не жалуюсь… И вообще, давай не будем лезть в личную жизнь.

— Ничего не могу с собой поделать.

— Ну да, профессиональная необходимость.

— И личная заинтересованность, — добавил Федот.

Время вечернее, солнце уже за горизонтом, одни только лучи торчат. Рыба в воде плещется, лягушки где-то вдалеке квакают, камыш не просто шелестит, зовет, настраивает на романтический лад. Люба в сарафане, плечи открыты, налитая грудь поет и манит. А трава такая мягкая, и людей поблизости нет.

— Это как понимать? — Она глянула на него возмущенно, но губы ее тронула улыбка.

Ей тоже здесь скучно. Камыш и для нее шелестит.

— А мужу машина не нужна? — спросил он, пытаясь унять свой личный интерес.

— На метро быстрее.

— Хороший у вас муж, понимающий.

— Я же говорю, что не жалуюсь.

— А вы?.. Извините. — Федот поднял камушек и запустил его в реку — блинчиком по воде.

— Что, извините?

— Да вы интересные вещи рассказывали, там, у Бродилова.

— То, что я с ним спала?

— Он, говорят, еще тот кобель. Был.

— Мужу ничего не говорите.

— А может, не было ничего?

— Почему не было?

— Как Лиза попала на работу к Бродилову?

— Я помогла ей устроиться.

— Бродилов уже был в разводе с вашей сестрой?

— Да… Но я-то поддерживала с ним отношения.

— Сказали ему, что Лиза ваша подруга?

— Он бы ее не взял, если бы узнал.

— Почему?

— А почему он на Лизе жениться не хотел? Бродилов не желал, чтобы какая-то женщина вмешивалась в его личную жизнь. Любую такую попытку он воспринимал как покушение на личную свободу…

— Какую попытку конкретно?

— Он бы подумал, что я пытаюсь контролировать его через Лизу. А для него это невыносимо… Просто я узнала, что ему нужна горничная, сказала Лизе, она решила попытать счастья и получила работу. Все просто.

— Вы сказали, что Бродилов не хотел жениться на Лизе.

— Да, сказала.

— Раньше вы об этом не говорили.

— Разве?

— Вы сказали, что не знаете, спала она с Бродиловым или нет, и не упомянули о том, что Лиза — ваша подруга.

— И без того вопросов было более чем достаточно.

— А Лиза была вашей хорошей подругой?.. Или, может, вы поссорились из-за Бродилова?

— Нет, не ссорились мы. Отношения у нас были хорошие…

— А ключи у вас откуда?

— Какие ключи?

— Как вы в дом к Бродилову попали?

— Он мне ключи дал.

— От собачьего вольера тоже? У вас на связке был ключ от него.

— Да?.. Я не знала… Что дал, то я и взяла.

— Это были ключи Каблуковой.

— Не знаю, — сказала Рыбалова и глянула на свои ногти.

Маникюр свежий, яркий, а вид у нее был такой, как будто она рассматривала грязь.

— И с Бродиловым вы не спали.

— Откуда вы знаете?

— Мы нашли его личный дневник, — слукавил Федот.

— Да? — Люба быстро и удивленно глянула на него.

— У него было много женщин. Вы среди них не значитесь.

— Игорь не вел никаких дневников.

— Дневники потому и называются личными, что про них люди никому не говорят.

— Лиза бы знала… Ей было известно очень много…

— Очень много — это не значит все.

— Не знаю…

— И ключей от дома не было. Их вам дала Лиза.

— Зачем?

— Не знаю, какие улики вы там уничтожили.

— Где там, в доме?.. Ничего я не уничтожала… И Лиза мне ничего не давала.

— Где она?

— Кто, Лиза?

— Люба, вы же прекрасно все понимаете… И я тоже… Ведь вы же не просто так здесь оказались.

— Конечно нет. Я приехала проведать маму.

— Вы появились тут вместе с Лизой.

Люба вздрогнула так, как будто над ухом у нее выстрелил стартовый пистолет.

— Кто вам такое сказал? — Она посмотрела на Федота, но не смогла удержать на нем взгляд.

— Сказали.

— Кувыкин?

— Это же деревня, здесь от людей не спрячешься.

— Он видел Лизу? — Люба снова посмотрела ему в глаза.

Она требовала ответа, и на этот раз взгляд не отвела.

— Видел и вас, и Лизу… — не моргнув глазом соврал Комов.

— Вместе?

— Где Лиза?

Вместо ответа Рыбалова повернулась к Федоту спиной и зашагала к дому по тропинке, идущей через огород.