— Все, выполняйте! — приказал он начальнику блока. — О пансионате, в который переведете Смирнову, доложите мне лично. И запомните… — в голосе Либенштайна зазвучали металлические нотки. — За ее охрану там, вы будете нести персональную ответственность.

Когда начальник блока, козырнув, вышел, Либенштайн снял трубку телефона и, набрав номер, любезно сказал.

— Господин Гонгадзе, мисс Смирнова сегодня же будет переведена из тюремной больницы в пансионат. В какой… я вам сообщу позже. Надеюсь, мой вопрос по вкладам теперь будет решен положительно?

То, что Либенштайн услышал в ответ, позволило ему облегченно вздохнуть и в первый раз за последние дни довольно улыбнуться.

Штат Нью-Йорк. Пансионат «У озера»…

В тот же день тюремная машина доставила Надежду в один из лучших пансионатов, находящихся в окрестностях Нью-Йорка, и она разместилась в просторном двухместном номере, из которого заранее вынесли одну кровать. Охрана пансионата была поручена специальной команде полицейских, прибывшей вместе с ней из Бруклинского Централа. В нее входили десять человек, разбитые на две смены. Двое охранников дежурили перед главными воротами пансионата. Двое у двери ее палаты и один под окнами корпуса, где она находилась.

Пансионат размещался на самом краю большого лесного массива, уходящего далеко на север к Гудзону. Четыре белоснежных трехэтажных корпуса были обнесены высоким пятиметровым забором и утопали в зелени разбитого вокруг них тенистого парка. Проход на территорию пансионата посторонним лицам был запрещен, и в нем проживали только его пациенты и обслуживающий персонал. Такой строгий режим был обусловлен тем, что в пансионате отдыхали и поправляли свое здоровье сотрудники президентской администрации и ряда ведущих министерств и ведомств страны.

Сотрудники ФБР, инспектировавшие пансионат остались довольны тем, как охраняется Смирнова. Хоффман в сопровождении Дугласа тщательно проверил расставленные посты и, дав ряд, по его мнению, ценных советов, предложил даже убрать из палаты, где находилась Смирнова видеокамеры. Офицер полиции с ним согласился, так как мониторы камер были расположены в конце коридора, и тогда бы около них пришлось организовать еще один пост и увеличить число охранников. С предложением Хоффмана согласился и директор централа, когда с ним связались по телефону, и спросили его мнение. «У меня сотрудников и так не хватает! — посетовал он. — А вы хотите, чтобы я направил к вам еще четырех человек. Обходитесь наличными силами.»

Дуглас во время обсуждения этого вопроса старался держаться в тени, и на это у него были свои причины. Именно он подсказал Хоффману мысль о том, что в палате Смирновой видеонаблюдение ненужно, когда увидел проходящую мимо окна палаты пожарную лестницу и понял, что единственное, что помешает Смирновой скрыться из пансионата, это объектив видеокамеры. Хоффман с его предложением согласился. Ему явно не хватало оперативной подготовки, и он в большинстве вопросов всецело полагался на мнение своих сотрудников. Дуглас прекрасно понимал, что отсутствие видеонаблюдения является вопиющим нарушением всех наставлений и инструкций, существовавших в ФБР, и для такого профессионала, как Смирнова незаметно скрыться из пансионата теперь будет так же легко, как если бы он и вовсе не охранялся. Но теперь вся ответственность за это ляжет на Хоффмана и поэтому Дуглас в довольном настроении возвращался в Нью-Йорк.

Нью-Йорк. Манхэттен…

Вернувшись поздно ночью в гостиничный номер, Дуглас после недолгих раздумий решил связаться с Черкашиным. Они встречались уже два раза и для оперативной связи договорились использовать Интернет. Включив ноутбук, Майкл написал письмо и, сохранив его в файле с именем «andrey777.com», выложил в файлобменник. Текст письма гласил:

«Дорогой друг! Сегодня я посетил нашу общую знакомую. Ее здоровье в порядке. Надеюсь, в ближайшее время вы сможете с ней увидеться. Будьте к этому готовы.»

По договоренности, Андрей два раза в сутки просматривал содержимое файлобменника и если находил файл со своим именем, то скачивал его. Написать более подробно Дуглас не решался, так как гарантии, что его письма не читают, его коллеги из ФБР, у него не было.

Северная Атлантика…

Кузнецов стоял на мостике «Барса» и, приложив к глазам бинокль, с напряжением вглядывался в покрытую облаками розоватую полоску горизонта. Лодка двигалась в надводном положении, и ее корпус упруго разрезал бесконечную череду волн на два широких, покрытых беловатой пеной, водяных вала. Яркий мячик восходящего солнца красноватыми бликами отражался на ограждении и антеннах рубки, а легкий морской бриз лениво полоскал на флагштоке бело-голубое полотнище андреевского флага.

Было раннее дождливое утро. Затянутое облаками небо, в разрывах которых еще виднелись непогасшие звезды, сливалось у горизонта с сине-зелеными океанскими просторами и казалось, что лодка движется в каком-то нереальном, фантастическом, похожем на призрак, мире. Шли пятнадцатые сутки похода. Обогнув остров Ньюфаундленд «Барс» приближался к точке назначения. Вчера, обгоняя замедлившую ход «Испанию», лодка изменила курс и теперь шла строго на юго-запад, пересекая оживленный морской путь, исстари соединяющий Европу и Америку. Всплывать в таком районе было крайне рискованно, но возникшие на переходе неполадки с электрооборудованием привели к задымлению в ряде отсеков лодки и, чтобы не расходовать зря средства регенерации воздуха, Кузнецов принял решение подняться на поверхность.

Рядом с ним на мостике находились два наблюдателя — матросы первогодки, впервые участвующие в таком дальнем и ответственном походе. Они, так же, как и Кузнецов, напряженно всматривались в горизонт, стараясь отыскать на нем любую, даже самую маленькую точку, которая при приближении могла оказаться фрегатом или патрульным катером. Взглянув на часы, Кузнецов облегченно вздохнул. До погружения осталось две минуты. Он уже хотел отдать команду готовиться к нему, как вдруг стоящий слева матрос громко крикнул: «Самолет!» Кузнецов поднял голову и сразу же увидел на фоне темно-серых облаков маленький серебристый крестик. «Воздушная тревога!..», — крикнул он в висящий на груди микрофон и, пропустив вперед матросов, бросился к входу в лодку. Спускаясь по лестнице на центральный пост, он на ходу отдавал команды на срочное погружение. Спустя считанные секунды, корпус лодки задрожал, и она словно гигантское морское чудовище, опустив нос, устремилась в океанскую пучину. Фонтаны брызг вырвались из-под нее. Затем волны тяжело сомкнулись, и уже ничто не напоминало, что всего мгновение назад здесь плыл грозный подводный ракетоносец.

Выслушав доклады командиров боевых частей и постов о приведении лодки в боевую готовность, Кузнецов сел перед пультом управления информационно-поисковой системы и, надев наушники, вместе с акустиками стал внимательно слушать звуки, улавливаемые гидроакустической станцией. Было ясно, что самолет их обнаружил, и теперь все ждали, что он предпримет. По силуэту, промелькнувшему в облаках, Кузнецов определил, что это «Орион», патрульный самолет стран НАТО, предназначенный, как